Аластер Рейнольдс - Префект

– Вы, как всегда, правы. Просто у меня дурное предчувствие… вернее, ощущение, что мы пляшем под чью-то дудку и слишком разбрасываемся. Талия занимается лазейкой Дома Перигалов, мы с вами ищем уничтоживших Раскин-Сарторий, остальные префекты посредничают между анклавами и ультра, чтобы до бойни не дошло. Мне только кажется или на самом деле дел нынче подозрительно много?

– Сосредоточься на позитиве, – посоветовал Дрейфус. – Талия скоро закончит – хоть от одной проблемы избавимся. Мы с тобой успешно расследуем факт уничтожения «пузыря». – Он пристально посмотрел на Спарвера. – Мы ведь успешно его расследуем? Или ты пришел за чаем и сочувствием?

– За чаем. Сочувствие в другом месте найду. Можно воспользоваться вашей стеной? Хочу показать, что мне поведал роутер.

– Конечно. – Дрейфус кивнул на стену. – Она приспособлена для группового управления.

С преувеличенным терпением, которое Дрейфус порой замечал у своих помощников, Спарвер представил ему находки. Данные разбили на пять колонок: время поступления входящего сигнала, его отправитель (предыдущий узел цепочки), предполагаемый получатель (следующий узел цепочки), время пересылки (в среднем наносекунда после получения) и, в последней, краткое содержание.

– Очень много информации от Центрального контроля транспорта. – Спарвер показал на строчки с особым значком в пятой колонке. – Сплошь навигационные данные служебного характера, обо всех кораблях и дронах, что летают по Блистающему Поясу, – их можно отсечь.

Спарвер удалил сообщения ЦКТ, оставив на стене множество пустот. Дрейфус обрадовался: почин сделан! Радости хватило ненадолго – пустоты быстро заполнились, стена стала такой же, как вначале. А ведь это лишь демонстрационная часть лога роутера, выше и ниже ее миллионы строк.

– Теперь отсекаем трафик центров голосования, – продолжал Спарвер, – снова избавляемся от большого массива. То же самое с трафиком крупных торговых сетей – ушел еще один большой массив. Особых улучшений не видно, а лог мы уже ополовинили. Сейчас еще урежем. Отсекаем служебный трафик роутеров – это десять процентов. Отсекаем пакеты об абстракции и получаем около двадцати процентов первоначального лога.

На стене остались десятки тысяч строк.

– Нужно еще сокращать, – проговорил Дрейфус.

– Так сократим. Выберем те, где целевым адресом значится Раскин-Сарторий. – Спарвер прокрутил лог вверх-вниз, показывая, что он сократился буквально до тысячи строк.

Дрейфус потер левую бровь:

– Почему мы сразу этого не сделали?

– Сразу бесполезно, – ответил Спарвер. – Как любой анклав Блистающего Пояса, Раскин-Сарторий занимается пересылкой сообщений третьим сторонам, в том числе ЦКТ и торговым сетям. Пакеты абстракционного уровня и так далее. Нам все рано пришлось бы отсекать эти массивы и вычленять сообщения, адресованные Раскин-Сарторию.

– Получилось бы быстрее.

– А в итоге то же самое. Системе безразлично, в каком порядке фильтровать контент.

– Поверю тебе на слово, только остаток лога все равно огромен.

– Фильтрация не закончена. Сейчас будем хитрить.

– Я думал, мы уже хитрим.

– Этого мало. – Спарвер улыбнулся, явно наслаждаясь происходящим. – Видите цифры в четвертой колонке?

– Ну да, – осторожно проговорил Дрейфус, – промежуток времени от поступления сигнала до его пересылки.

– Это наш ключ. На Раскин-Сарторий пришло голосовое сообщение, так?

– Да, если верить Дельфин и Вернону. Что меняет формат сообщения?

Спарвер хлебнул чаю.

– Формат решает все. Любое сообщение, поступающее на роутер, проходит стандартную обработку, например проверку циклического избыточного кода. Если имеется ошибка, сообщение возвращается отправителю с просьбой отослать его снова.

– Разумно, – неуверенно кивнул Дрейфус.

– Суть в том, что проверка занимает определенное время. Чем тяжелее пакет, чем больше контент сообщения – тем больший объем информации нужно обработать.

– А-а, вроде бы понимаю, к чему ты клонишь.

– Шеф, наш ключ – промежуток от получения до досылки. Среди всего трафика, переправленного на Раскин-Сарторий, голосовые сообщения самые легкие. Задержка на обработку практически нулевая.

– Нам нужны сообщения с минимальным промежутком от получения до досылки.

– Наверное, так мы отберем интересующее нас сообщение. Ну или несколько кандидатов.

– Давай, давай! – возбужденно закивал Дрейфус.

Спарвер его опередил – стена теперь показывала лишь десяток сообщений, совпадающих с ориентировочным временем, когда Дельфин посоветовали прервать переговоры с ультра.

– Тут все равно не одно… – начал Дрейфус.

– Зато теперь не тепло, а горячо. Пора включить старую добрую интуицию. Смотрим на узлы-отправители. Вторая колонка, шеф. Я преобразовал адреса в понятные названия. Готов поспорить, что большинство отправителей – давние партнеры Раскин-Сартория или анклавы, регулярно вещающие на весь Блистающий Пояс.

– Можешь это проверить?

– Уже проверил. Готовы увидеть результат? – Спарвер отдал команду, и на стене осталась лишь одна строчка. – Вам стоит взглянуть на одиннадцать отсеченных, но я почти уверен, что они нас не интересуют. С другой стороны, это сообщение выделяется из общей массы.

– Чем выделяется?

– Место отправления мне незнакомо, и это сразу настораживает. Сообщение пришло с каменной глыбы, с обломка необработанного астероида, свободно плавающего по средней орбите.

– Кому-то этот обломок принадлежит.

– Принадлежит он не то семье, не то синдикату Нервал-Лермонтовых. Не представляю, знакома вам эта фамилия или нет.

– Нервал-Лермонтовы, – медленно повторил Дрейфус. – Где-то я слышал про эту семью.

– У вас много семей на слуху.

– Может, семья Нервал-Лермонтовых совершенно ни при чем. Есть гарантии, что на том обломке не очередной роутер?

– Гарантий нет, зато есть примечательный факт. Отправитель этого сообщения, точнее, отправитель или досылатель впервые связывался с Раскин-Сарторием с того узла.

– Ты прав, тут есть из-за чего насторожиться, – с одобрением проговорил Дрейфус. – Еще как есть.

Спарвер поставил чашку на стол – фарфор мелодично звякнул.

– Никогда не говорите, что свиньи – существа никчемные.

В «песочных часах» Самбуковая Шевелюра Талию ждал летучий конь. Он медленно, почти сонно хлопал крыльями, а стройными ногами перебирал, словно галопируя на месте.

Прозрачная кожа позволяла в малейших подробностях изучить плотно уложенные внутренние органы, модифицированный скелет и мускулатуру. В тонких, как бритвенное лезвие, испещренных прожилками крыльях никаких костей не просматривалось.