Аластер Рейнольдс - Префект

Пегас Талии оказался здесь далеко не единственным летуном. Вдали медленно хлопали крыльями другие полупрозрачные существа. Иные везли всадников, иные направлялись за пассажирами либо по своим делам. Были и более красочные – вроде огромных узорчатых мотыльков, полосатых рыбок и китайских воздушных змеев мудреной конструкции. Пегасы держались в зонах пониженной гравитации (с их призматическими крыльями это вполне объяснимо), зато другие твари летали, где хотели. Среди них с трудом просматривались звездочки – люди с крыльями или с собственной аэродинамической поверхностью.

Талия надела очки, но внешний вид принципиально не отличался от голой реальности. Об этом она и читала во время перелета: местные жители преобразовывают материю, а не информацию.

Вскоре Талия почувствовала, как сила тяжести прижимает ее к седлу. Конь снижался над языком посадочной площадки, выступающей из белой башни со шпилем. Башня венчала особняк, который возвышался над городом, построенным у горловины «песочных часов». Пегас снизился, и на периметре посадочной площадки Талия увидела небольшую группу встречающих.

Копыта пегаса звякнули о стеклянное покрытие площадки, и пара чиновников мигом бросились к Талии, чтобы помочь сойти. Сила тяжести не превышала одной десятой g , но конь безостановочно махал крыльями, да так сильно, что при каждом взмахе свистел воздух. Чиновники с наименее модифицированной внешностью рванули прочь с его дороги, едва убедившись, что Талия стоит на ногах.

Навстречу ей двинулся панда, сплошь покрытый короткой черно-белой шерстью. Грузный, а идет на удивление грациозно. Голова огромная, как шлем скафандра, глаза едва видны на фоне черных наглазников. Панда перестал жевать зеленоватый прутик и отдал его чиновнику.

– Добро пожаловать, младший префект Нг! – начал он елейным голосом. – Я мэр Граскоп. Рад приветствовать вас в нашем скромном анклаве. Надеюсь, ваш визит окажется полезным и приятным.

Мэр протянул лапу, и ладошка Талии утонула в теплом влажном меху. У мэра Граскопа было шесть пальцев с блестящими черными когтями.

– Спасибо, что прислали коня.

– Он вам понравился? Узнали бы мы о вашем приезде пораньше, вырастили бы что-нибудь уникальное.

– Конь прекрасный, спасибо! Не беспокойтесь, ничего особенного мне не понадобится.

Мэр выпустил руку Талии.

– Насколько мы понимаем, вам нужен доступ к нашему центру голосования.

– Верно. Много времени моя работа не займет. Особых сложностей в ней нет.

– А потом? Вы ведь останетесь оценить наше гостеприимство? Нечасто к нам префекты жалуют.

– Я бы с удовольствием, только сейчас не время.

– На Блистающем Поясе проблемы? – спросил мэр, наклонив большую голову. – Мы слышали новости, хотя, признаюсь, должного внимания делам Пояса не уделяем.

– Нет, – дипломатично отозвалась Талия, – дело не в проблемах, а в графике, которого я должна придерживаться.

– Но немного-то погостить можно? – не унимался мэр.

Талия заметила острые белые зубы и почувствовала сладкий запах звериной еды.

– Нет, нельзя. В самом деле нельзя.

– Префект, вы просто обязаны остаться. – Граскоп оглядел других встречающих, мол, неужели Талия их расстроит?

В лицах у них еще просматривались человеческие черты, но и с изменениями в зоологическую сторону – например, у кого-то кожу заменял мех, у кого-то чешуя. А какие глаза! Прекрасные светлые омуты.

– Я не просто так упрашиваю. К нам почти никто не заглядывает. Визит представителя власти – вообще редкость. В таких исключительных случаях мы проводим импровизированные соревнования и приглашаем гостя судить. Мы надеялись, что вы поможете определить победителя в турнире воздушных рыцарей…

– Я бы с удовольствием, но…

– Договорились! – торжествующе улыбнулся мэр. – Вы останетесь! – Он захлопал лапами, предвкушая удовольствие. – Ах, как замечательно! Чудесный судья!

– Я не…

– Быстренько решим проблему с центром и займемся главным. Турнир будет великолепный! Готовы лететь за мной? Не любите низкую гравитацию – пришлю вам паланкин.

– Мне и так неплохо, – коротко ответила Талия.

Дрейфус устроился перед консолью, составляя запрос для поисковых турбин. Он искал предварительную информацию о семье Нервал-Лермонтовых. Том чувствовал, что уже слышал о ней, но не мог выудить подробности из перегруженных реестров своей стареющей памяти. Он ввел запрос и даже подумал, не протралить ли себя, как вдруг отсек содрогнулся. Казалось, в анклаве началось землетрясение.

Опасаясь худшего, Том поднял манжету, чтобы вызвать помощника. Он еще не произнес имя Спарвера, а консоль сообщила, что в зале турбин серьезное ЧП.

Дрейфус прошел через одежную стену и по каменным лабиринтам пробрался в отсек без центрифуги, в котором находились поисковые турбины. Уже на подступах к отсеку он понял, что случилась катастрофа. Префекты, лаборанты и роботы не бежали, а неслись навстречу. Когда Дрейфус добрался до вакуумного зала, медики уже выносили раненых. Раны были ужасные.

На транспортере Том проехал вглубь огромного зала и оцепенел от увиденного. Вместо четырех поисковых турбин теперь было три. Четвертый цилиндр исчез, остались только фикспункты там, где он еще недавно выступал над внутренней поверхностью камеры. Прозрачный кожух разлетелся на сотни осколков, острых как кинжалы; большинство вонзилось в стены. Дрейфус не представлял, что за сила разорвала броневой прозрачный кожух. Из такого стекловидного вещества корпусы звездолетов делают!

Само устройство, прежде вращавшееся под кожухом, превратилось в пыль, которая покрывала все вокруг слоем в несколько сантиметров и висела в воздухе удушающим сизым смогом. Турбина – и уровневые стеки данных, и неутомимые извлекающие лопасти – перемолола себя в мелкую крупку. Дрейфус вспомнил, что это входило в ее обязанности. В случае захвата резиденции «Доспехов» информация не достанется врагу. Однако самоуничтожаться в ходе нормальной работы турбине не следовало.

Дрейфус пригляделся к другим турбинам. На кожухе ближайшей к уничтоженной турбине появились глубокие трещины. Сама она вращалась, на глазах сбавляя обороты. Две другие также переходили в режим безаварийного отключения, хотя у них кожухи не пострадали.

Медики уже увезли тяжелораненых и занялись лаборантами, получившими порезы и ушибы от осколков взорвавшейся турбины. Стараясь не мешать, Дрейфус подошел к префекту Траяновой, которая отвечала за архив и считалась образцом компетентности. Том соглашался с этим мнением, но Траянову не любил и знал, что чувство взаимно. Он как-то брал ее в помощницы, но исключил из команды, потому что для полевой службы эта женщина не годилась. Она не простила, и их редкие встречи получались короткими и напряженными.