Орсон Скотт Кард - Эндер в изгнании

– Доктор, у меня наступают благоприятные дни для зачатия. Я хочу, чтобы в этом поле взошло ваше семя.

Он попытался обратить ее слова в шутку:

– Скоро ты начнешь сыпать цитатами из Песни песней Соломона.

– Я не предлагаю ничего романтичного, доктор Менах. В конце концов, мы должны работать вместе. И я замужем за Эвенезером. Ему не обязательно знать, что ребенок не его.

Она говорила так, словно действительно все тщательно продумала. Теперь Сэл по-настоящему ощутил замешательство. И досаду.

– Афрайма, мы должны работать вместе.

– Для своего ребенка я хочу самые лучшие гены.

– Так, ладно, – сказал он. – Ты останешься здесь и возглавишь работу над адаптацией культур. Я буду работать в поле.

– О чем ты говоришь? У нас полно людей, которые могут работать в поле.

– Либо увольняюсь я, либо увольняем тебя. После этого мы не сможем работать вместе.

– Но никто не обязан ничего знать!

– «Не прелюбодействуй», – процитировал Сэл. – Ты же верующая?

– Но дочери Мидиана…

– Спали с собственным отцом, потому что иметь детей было важнее, чем практиковать экзогамию, – вздохнул Сэл. – А еще важно проявлять абсолютное уважение к правилам моногамии, чтобы нашу колонию не разрывали конфликты из-за женщин.

– Ну хорошо, тогда забудь все, что я сказала, – предложила Афрайма.

– Не могу.

– Но тогда почему?..

– Афрайма, я проиграл в лотерее. Рождение детей от меня теперь незаконно. И уж тем более – детей от чужой жены. Тем не менее я не могу принимать препараты, подавляющие сексуальное влечение, поскольку должен сохранять острый ум и энергию для работы. Теперь, когда ты предложила мне себя, я не могу оставаться с тобой здесь.

– Это была просто идея, – сказала Афрайма. – Для работы тебе нужна я.

– Мне нужен кто-то, – уточнил Сэл. – Не обязательно ты.

– Но люди станут задумываться, почему ты меня уволил. Эвенезер предположит, что между нами что-то было.

– Это твоя проблема.

– А что, если я ему скажу, что я беременна от тебя?

– Вот теперь ты совершенно точно уволена. Сию же минуту. Безвозвратно.

– Я пошутила!

– Давай-ка верни голову на место. Будет тест на отцовство. ДНК. А между делом твой муж превратится в посмешище, и каждый мужчина будет смотреть на его жену и задаваться вопросом: а не предлагает ли она себя кому-то еще, чтобы подложить кукушонка в гнездо? Так что ты здесь больше не работаешь. Так будет лучше для всех.

– Если ты сделаешь это настолько очевидным, то навредишь моему браку не хуже, чем если бы мы правда это сделали!

Сэл сел на пол теплицы и закрыл лицо ладонями.

– Прости, – сказала Афрайма. – Это я полушутя.

– Хочешь сказать, если бы моим ответом было «да», ты бы призналась, что лишь дразнила меня, и оставила бы меня униженным тем, что я согласился на адюльтер?

– Нет, – призналась она. – Я пошла бы на это. Сэл, ты же самый умный – и это все знают. Тебя нельзя лишить возможности иметь детей! Это неправильно. Нам нужны твои гены.

– Это верно с точки зрения эволюции, – сказал Сэл. – Но есть и социальный аспект. Моногамия раз за разом доказывала, что именно она лежит в основе оптимального социального устройства. Дело не в генах, а в детях: они должны расти в таком обществе, которое мы хотим сохранить с их помощью. Мы за это проголосовали.

– А я голосую за то, чтобы выносить твоего ребенка. Всего одного.

– Уйди, прошу тебя! – попросил Сэл.

– Я совершенно логична, потому что еврейка, как и ты.

– Пожалуйста, уйди. Закрой за собой дверь. У меня полно работы.

– Ты не можешь от меня отвернуться, – сказала Афрайма. – Это навредит колонии.

– Убить тебя – это тоже повредит колонии, – заметил Сэл. – Но чем дольше ты здесь остаешься, тем сильнее мне хочется это сделать.

– Ты мучаешься потому, что хочешь меня.

– Я – человек и мужчина, – сказал Сэл. – Разумеется, мне хочется заняться сексом, невзирая на последствия. Мои логические способности уже подавлены, поэтому хорошо, что я принял абсолютно твердое и безвозвратное решение. Не заставляй меня превращать мое решение в болезненную реальность, не заставляй меня откромсать их начисто.

– Вот, значит, как? Ты становишься кастратом, так или иначе. Что же, а я – человек и женщина, и я хочу такого партнера, от которого у меня будут самые лучшие дети.

– Тогда поищи кого-нибудь побольше, посильнее и поздоровее, раз тебе так не терпится изменить. Но постарайся мне не попадаться, иначе я тебя сдам.

– Мозг. Мне нужен твой мозг.

– Ну, у малыша, по всей вероятности, будет твой мозг и мое лицо. А теперь иди составь отчеты по препарату «Дэ-четыре» и отдай материалы химикам.

– Я не уволена?

– Нет, – сказал Сэл. – Я подаю в отставку. Буду работать в поле, а ты останешься здесь.

– Но я же только запасной ксенобиолог! Я не могу делать твою работу.

– Тебе стоило подумать об этом до того, как ты сделала невозможной нашу совместную работу.

– Подумать только! Разве кто слышал о мужчине, который имеет что-то против небольшого перепихона на стороне?

– Афрайма, эта колония теперь – моя жизнь. И твоя. Не надо плевать в свой суп. Я ясно выражаюсь?

Она заплакала.

– Боже, за что мне такое наказание? – воскликнул Сэл. – А что дальше? Толкование снов хлебодара фараоновым любимцем? [4]

– Прости, – ответила Афрайма. – Ты должен и дальше заниматься ксенобиологией, ты в ней правда гений. Я и понятия не имею, с какой стороны к ней подойти. Сейчас я все испортила.

– Воистину так. Впрочем, ты права насчет моих встречных решений. Они были бы почти столь же вредны. Поэтому мы поступим…

Она ждала, что Сэл скажет дальше, а из ее глаз по-прежнему капали слезинки.

– Никак, – сказал он. – Ты больше никогда об этом не заговоришь. Никогда. Ты не станешь ко мне прикасаться. В моем обществе ты будешь носить скромную одежду. Мы с тобой будем говорить исключительно о работе – научным языком, как можно формальнее. Люди будут думать, что мы с тобой друг друга терпеть не можем. Все ясно?

– Да.

– Через сорок лет прилетит корабль с колонистами и новым ксенобиологом, и я смогу оставить эту вшивую работенку.

– Я не хотела, чтобы ты почувствовал себя несчастным. Думала, ты обрадуешься.

– Мои гормоны бились в экстазе. Посчитали это лучшей идеей, которую когда-либо слышали.

– Ну, тогда я чувствую себя получше, – сказала она.

– Ты чувствуешь себя получше, потому что в следующие сорок лет мне предстоит пройти все круги ада?

– Не будь идиотом. Как только у меня появятся дети, я стану жирной и некрасивой. И буду слишком занята, чтобы тебе помогать. Производство детей – это же главное, правильно? И довольно скоро следующее поколение даст тебе помощника, которого ты обучишь. Так что речь идет самое большее о нескольких месяцах. Может, о годе.