Аластер Рейнольдс - Пропасть Искупления

– Все же не так жаль, как мне.

– Вам следовало попросить меня, я бы все сделал.

– Я не должен был просить тебя, – проговорил Скорпион. – Я не мог просить об этом никого.

Васко подыскивал слова. Хотелось узнать у Скорпиона, позволила ли ему Скади хоть каплю милосердия? Избавила ли Клавэйна от приготовленной для него долгой смерти? И если на несколько минут она сократила невероятную, невыносимую муку, можно ли назвать это милосердием?

Но он вовсе не был уверен, что хочет получить ответ.

– Я принес инкубатор, сэр. Если ребенок…

– С Аурой все в порядке. Она с матерью.

– А Скади, сэр?

– Мертва, – ответил Скорпион. – Скади знала, что для нее все кончено. – Голос свиньи звучал глухо, без тени чувства. – Она отдала все ресурсы своего организма для сохранения жизни Ауры. Когда мы вскрыли Скади, в ней почти ничего не оставалось.

– Ей так было нужно, чтобы Аура осталась в живых? – спросил Васко.

– Ей был нужен козырь на случай нашего с Клавэйном появления.

Васко поднял легкий пластиковый футляр, словно сомневался, что Скорпион услышал его слова.

– Инкубатор, сэр. Нужно быстрее положить туда ребенка.

Скорпион наклонился и вытер скальпель о лед. Лезвие оставило красные следы, похожие на радужку глаза. Васко решил, что свинья собирается выбросить скальпель, но тот положил инструмент в карман.

– О ребенке позаботятся Жакоте и Хоури, – сказал Скорпион. – А мы с тобой займемся Клавэйном.

– Сэр?

– Выполним последнее желание. Старик просил похоронить его в море.

Скорпион повернулся и сделал шаг прочь от корабля.

– Думаю, он заслужил такую малость.

– Это были его последние слова, сэр?

Скорпион снова повернулся к Васко и, наклонив голову, долго, с минуту, смотрел в лицо. Малинин понял, что его снова оценивают, и снова при этом возникло тяжелое чувство. Чего от него хотят эти чудовища из прошлого? Почему им надо, чтобы он жил дальше?

– Нет, это были не последние его слова, – тихо ответил Скорпион.

Они положили мешок с телом на краю «юбки» айсберга. Васко приходилось напоминать себе, что еще только середина утра: небо было влажно-серым, затянутым тучами от горизонта до горизонта, – казалось, вершина айсберга царапает мрачный свод. Несколькими километрами мористее на этом своде четко выделялось пятно, этакий недобрый черный глаз. Казалось, пятно движется против ветра, словно высматривает что-то внизу. На горизонте молнии прочерчивали хромовые линии по червленому небесному серебру. В отдалении тяжелыми струями падал дождь.

Море вокруг айсберга медленно вздымалось мрачно-серыми горбами. Его поверхность, куда ни глянь, была испещрена маслянистыми движущимися фантомами цвета морской волны. Васко уже видел это раньше: фантомы поднимались над поверхностью и исчезали так быстро, что взгляд не успевал сосредоточиться на них. Казалось, огромная стая китоподобных существ собирается вокруг айсберга, показывая ему спины. Фантомы вздымались и переворачивались среди волн и летящей пены. Они сливались и разделялись, плавали кругами и ныряли; их форму и величину невозможно было определить. Это были не животные, а колонии слаженно действующих микроорганизмов.

Васко заметил, что Скорпион смотрит в море. На лице свиньи появилось выражение, которого не было раньше. Малинин подумал, что это, возможно, тревога.

– Что-то происходит? – спросил он.

– Надо отплыть от айсберга и похоронить Клавэйна в море, – сказал Скорпион. – Лодки продержатся еще несколько часов. Помоги переложить его в лодку.

– Сэр, нам нужно торопиться.

– Думаешь, спешка хоть что-то изменит?

– Сэр, судя по тому, что вы говорили, Клавэйн считал это немаловажным.

Они перенесли мешок на ближайшую лодку. При дневном свете ее борта выглядели не такими чистыми, какими запомнились Васко. Темный гладкий металл покрылся пятнами свежей коррозии. Некоторые язвины были такими глубокими, что в них помещался палец. Работая, Васко ударился коленом, и от борта отвалились куски ржавчины.

Малинин и Скорпион забрались в лодку. Эртон, оставшаяся на краю айсберга, сильным толчком помогла им отчалить. Свинья запустил мотор. Забурлила вода, и лодка медленно двинулась обратно по промоине, которую сама же недавно и проторила.

– Подождите.

Васко обернулся на голос. Жакоте выбрался из айсберга. У него на поясе висел инкубатор, судя по виду отяжелевший.

– В чем дело? – крикнул Скорпион, заглушив мотор.

– Мы должны уйти все вместе.

– Еще никто не уходит.

– Ребенку нужны постоянный присмотр и медицинская помощь. Мы обязаны как можно скорее доставить девочку на материк.

– Так и будет. Разве ты не слышал, что сказал Васко? Шаттл уже в пути. Сидите тихо, и все будет в порядке.

– В такую погоду самолет может добираться несколько часов, а айсберг ненадежен.

Васко почувствовал, что Скорпион разозлился. Даже зуд пошел по коже, как от сильного статического заряда.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю, сэр, уйти всем на двух лодках, так же как пришли. Пойдем на юг, самолет найдет нас по маячку. И время сбережем, и не нужно будет бояться, что эта льдина развалится под нами.

– Пожалуй, он прав, сэр, – сказал Васко.

– Тебя кто спрашивает?! – рявкнул Скорпион.

– Никто, сэр, но я думал, что право голоса есть у каждого участника этого…

– Малинин, ты здесь ни в чем не участвуешь.

– Клавэйн считал иначе.

Васко испугался, что свинья убьет его на месте. Чтобы не выдать страха, он повернулся к темному зраку в облаках. Пятно успело приблизиться и меньше чем в километре от айсберга потянулось вниз, словно пытаясь клюнуть море. Торнадо, внезапно понял Васко. Только этого им и не хватало!

Скорпион только что-то рыкнул в ответ и снова запустил двигатель:

– Ты плывешь со мной? Если нет, то вылезай из лодки и жди на льду с остальными.

– Я с вами, сэр, – ответил Васко. – Просто не понимаю, в чем не прав Жакоте. Мы можем отплыть на двух лодках и похоронить Клавэйна по пути.

– Убирайся.

– Сэр?

– Я сказал, убирайся. Мне некогда болтать.

Васко открыл рот, собираясь что-то сказать. Впоследствии он никак не мог вспомнить, что именно собирался сказать свинье в тот момент. Должно быть, уже понял, что перешел черту и теперь любые доводы и уговоры бесполезны.

Скорпион двигался со скоростью молнии. Отвернувшись от пульта, он обеими руками толкнул Васко в грудь. Падая на борт, тот почувствовал, как корродированный металл крошится под ним, словно шоколад. Потом Малинин проломил такую же тонкую и хрупкую кромку льда и очутился в воде – точно охлажденный в космическом вакууме поршень прошел по его позвоночнику. Дыхание остановилось, Васко не мог позвать на помощь или нащупать опору. Он не мог даже вспомнить, как его зовут и что смерть в ледяной воде не самая страшная.