Майкл Суэнвик - Однажды на краю времени (сборник)

– Эй, – крикнул Хиро на открытой частоте, – ты, там! Ты работать собираешься?

Человек улыбнулся, кивнул им и снова помахал.

– Так открывай этот чертов люк. – Хиро шагнул вперед, и контролер, кивнув напоследок, склонился над пультом.

– Слушай, Хиро, – начал Гюнтер, – тут что-то не так…

Дверь рывком распахнулась, сорвавшись с половины петель. Воздух, как из пушки, вырвался наружу. Гараж мгновенно наполнился незакрепленными инструментами, частями скафандров и обрывками материи. Гюнтера зацепило гаечным ключом, развернув его и сбив с ног.

Он, оторопев, беспомощно наблюдал. Клочки и обломки на немыслимо долгое время зависли над полом. Наконец воздух рассеялся, и они медленно посыпались вниз. Гюнтер неуклюже поднялся, сквозь рукав потер плечо.

– Хиро, ты в порядке? Криш?

– О боже, – проговорил Кришна.

Гюнтер повернулся к нему. Кришна в тени ремонтной платформы склонился над чем-то, что никак не могло оказаться Хиро, потому что было совершенно неестественно выгнуто. Гюнтер прошел сквозь незнакомое сияние, опустился на колени рядом с Кришной и уставился на труп Хиро.

Когда контролер открыл шлюз, не откачав из него воздух, Хиро стоял прямо перед люком. Удар пришелся по нему. Его приподняло и отбросило на край платформы. Позвоночник был сломан, щиток визора разбит отдачей. Он, наверное, умер мгновенно.

– Кто здесь? – спросил женский голос.

Гюнтер не заметил, как в гараж въехало такси. Подняв взгляд, он увидел, как появляется второе, за ним третье. Из машин вылезали люди. Скоро в гараже набралось два десятка человек. Они разбились на две группы. Первая направилась прямо к шлюзам, вторая, поменьше, – к Гюнтеру и его друзьям. Все это чертовски напоминало военную операцию.

– Кто здесь? – повторила женщина.

Гюнтер поднял тело друга на руки и встал.

– Это Хиро, – тускло ответил он. – Хиро.

Они опасливо надвигались полукругом – цепь скафандров с непрозрачными щитками. Гюнтер читал логотипы корпораций на костюмах: «Мицубиси», «Вестингауз», «Хольц Орбитал». Среди них он увидел красно-оранжевый скафандр Измайловой и еще один, незнакомый, с ярким узором.

Женщина заговорила снова, напряженно и неуверенно:

– Скажи мне, как ты себя чувствуешь, Хиро?

Это была Бет Гамильтон.

– Он не Хиро, – сказал Кришна. – Он Гюнтер. Вот Хиро. У него на руках. Мы были в горах и… – Голос у него сорвался, он сбился и замолчал.

– Это ты, Кришна? – спросил кто-то. – Хоть в чем-то повезло. Пропустите его вперед, он нам понадобится на входе.

Кто-то взял Кришну за плечо и увел за собой.

Четкий голос по радио обратился к контролеру:

– Дмитрий, это ты? Говорит Син. Ты меня помнишь, правда, Дмитрий? Я Син Омстед. Я твой друг.

– Конечно, я тебя помню, Син. Я тебя помню. Как же я мог забыть друга? Конечно, помню.

– Вот и хорошо. Я очень рад. Слушай меня внимательно, Дмитрий. Все хорошо.

Негодующий Гюнтер переключил свое радио на передачу.

– Черта с два! Этот идиот!..

Коренастый мужчина в скафандре «Вестингауза» ухватил Гюнтера за больное плечо и встряхнул.

– Заткнись, кретин! – рявкнул он. – Дело серьезное. Нет времени с тобой нянчиться.

К ним протиснулась Гамильтон.

– Бога ради, Познер, у него на глазах только что… – Она осеклась. – Я о нем позабочусь. Он сейчас успокоится. Дай нам полчасика, хорошо?

Остальные переглянулись, кивнули и отступили.

К удивлению Гюнтера, Екатерина обратилась к нему через трансчип:

– Мне очень жаль, Гюнтер, – пробормотала она. И сразу пропала.

Он все еще держал на руках тело Хиро. Гюнтер заметил, что не может отвести взгляд от изуродованного лица друга. Лицо потемнело и разбухло, как переваренная сосиска. Он смотрел и не мог оторваться.

– Идем. – Бет подтолкнула его, чтобы вывести из оцепенения. – Положи тело в кузов того фургона и отвези нас к скале.

Гамильтон потребовала, чтобы машину вел Гюнтер. Он обнаружил, что ему стало легче, когда нашлось дело. Его руки были заняты управлением, а смотрел он вперед, отыскивая проезд к Мавзолею. Глаза щипало, они были нечеловечески сухими.

– По нам пришелся первый удар, – рассказывала Бет. – Диверсия. Мы только-только начали разбираться. Никто не знал, что вы на поверхности, а то мы послали бы кого-нибудь вас встретить. Здесь все вверх дном.

Он вел машину молча, с головой укрывшись, как одеялом, милями окружающего их жесткого вакуума. Присутствие тела Хиро в фургоне отзывалось постоянно ощутимым зудом между лопатками. Но пока он молчал, ему ничего не грозило – мир, несущий боль, оставался вовне. Он не касался Гюнтера. Он ждал, но Бет ничего не добавила к сказанному.

Наконец ему пришлось заговорить:

– Диверсия?

– Разрушение программ на радиостанции. Взрывы всех рельсовых пушек. Троих из «Микроспейскрафт Аппликэйшен» убило, когда рванула пушка «Бойцовый Кот». Думаю, это было неизбежно. Здесь столько военной промышленности, что неудивительно, если кому-то пришло в голову вывести нас за скобки. Но это еще не все. В Бутстрэпе что-то случилось с людьми. Что-то совершенно ужасное. Я была в Обсерватории, когда это произошло. Из «Новостей» позвонили туда, чтобы узнать, не остались ли резервные программы, которые помогли бы снова запустить станцию, а в ответ какая-то бессмыслица. Бред сумасшедшего. В Обсерватории нам пришлось отключить всех дистанционников, потому что операторы… – Бет плакала, тихо и безутешно, и прошла целая минута, прежде чем она смогла продолжить рассказ. – Какое-то биологическое оружие. Это все, что мы знаем.

– Мы на месте.

Только подъехав к утесу Мавзолея, Гюнтер вспомнил, что не захватил мотобур. Потом он увидел в скале десять темных ниш и понял, что кто-то позаботился заранее.

– Не пострадали только те, кто работал в Центре или в Обсерватории и еще кто был на поверхности. Всего около сотни.

Они обошли машину, остановились перед кузовом. Гюнтер подождал, но Бет не выразила желания понести тело. Почему-то это вызвало в нем вспышку гнева и отвращения. Он сдвинул запор на дверце, влез на протектор и извлек труп в скафандре.

– Давай кончать с этим.

До этого дня на Луне умерло всего шесть человек. Гюнтер и Бет прошли мимо пещер, в которых ожидали вечности их тела. Гюнтер знал всех поименно: Хайссе, Ясуда, Спехальски, Дубинин, Миками, Кастильо. А теперь еще и Хиро. Невозможно было представить, что когда-нибудь мертвых станет слишком много, чтобы помнить все имена.

Маргаритки и тигровые лилии были разбросаны перед склепами так густо, что пришлось ступать прямо по цветам.

Они вошли в первую пустую нишу, и Гюнтер опустил Хиро на каменный стол, высеченный из скалы. В сиянии его нашлемного фонаря изломанное тело выглядело жалким и бесприютным. Гюнтер заметил, что плачет: горячие слезы текли по лицу и попадали в рот при вдохе. Он ненадолго отключил радио и сморгнул слезы с глаз.