Дэвид Брин - Бытие

Теперь кристаллический корабль два метра длиной, с грузом пассажиров и баз данных, уже должен был войти в облако Оорта, состоящее из комет и отстоящее от Солнца на расстояние, в десять тысяч раз большее, чем Земля… а не ползти в пятистах астрономических единицах.

Хуже того, скорость корабля была невероятно мала. Что помешало Земле обеспечить обещанный толчок, наполнить их парус лазерным светом и увеличить скорость почти до световой?

Хэмиш сидел на краю гладкой равнины, свесив ноги над кажущимся обширным внутренним пространством зонда и краем уха прислушиваясь к спорам остальных. С точки зрения внешнего наблюдателя, его отделяло от центральной оси зонда всего пятнадцать сантиметров. Но в рекурсивных понятиях это расстояние могло стать бесконечным.

Техники размахивали руками, создавая разнообразные инструменты для решения проблемы… как будто падение скорости в сто с лишним раз можно «проанализировать и преодолеть». К тому же кое-что мешало выглядывать наружу.

Во-первых, всякий взгляд назад, к Земле и Солнцу, натыкался на большой грузовой контейнер.

– Поэтому мы не можем точно замерить эффект Доплера, только получить примерные данные о том, как быстро уходим от Солнца, – объяснял один ученый.

Другое препятствие: они могут создавать телескопы и все остальное простым взмахом руки, но только в том малом масштабе, где возможно «волшебство» и где туман почти скрывает звездное небо. Напрасно было бы тащить инструменты «наверх», поближе к тому месту, где кристалл встречается с космосом. Созданные из виртуального желания, инструменты попросту испаряются, приближаясь к пограничной стене. Только автономные моделированные личности – АМЛ – могут уцелеть близ внешней суровой реальности.

– Причина всего этого может быть политическая, – предположила Лейси Дональдсон. – Наша договоренность о строительстве космической фабрики и лазера никогда не была полной и всеобщей. На Земле еще очень сильно Движение отречения. Под новым руководством – возможно, из-за какой-нибудь беды – популисты могли одержать верх и остановить процесс.

«Ой-е-ей», – подумал Хэмиш, вспоминая, как сам руководил этой распространенной по всей Земле фракцией.

– Поэтому, – продолжал мягкий голос Особо Мудрого, – проблема может оказаться временной. Часто бывает, что в действиях наступает перерыв, вид преодолевает эмоциональное напряжение и работа возобновляется.

– Так несколько раз было на планете Турбулентность, – добавил Посланец Осторожности. – Поэтому, вероятно, толчки, придающие нам ускорение, могут возобновиться в любой миг.

В обычных условиях это могло бы подбодрить Хэмиша, но сейчас любое согласие между Особо Мудрым и Посланцем действовало на него угнетающе.

Глядя вниз, он видел неизмеримую глубину и неостановимо нарастающую сложность и размышлял.

Почему бы прямо сейчас не нырнуть туда? Начать исследовать. Проверить волшебные способности. Увидеть чудеса, уже созданные силой воли других пассажиров… и, может, начать создавать кое-что свое.

Всю жизнь я славился своей креативностью. Может, это мой настоящий шанс – показать, чем владею. Воображением более живым, чем у любого другого человека!

Все равно ведь он всегда это планировал. Даже будь их зонд точно настроен на цель и в конце пути их точно ждал бы успех, все равно 99,9 процента времени он бы либо спал, либо занимался играми, моделированием и воображаемыми игровыми площадками.

По крайней мере на таком расстоянии мы еще можем пользоваться солнечной энергией . В холодных неосвещенных глубинах межзвездного пространства для всех обитателей замедлится само время , так как корабль будет беречь энергию.

– Что ж, – сказал кто-то из людей у него за спиной, – если это действительно так, если лазер выключили, могли бы хоть сообщить нам.

Профессор Нузон фыркнул.

– Скажите десяти миллионам маленьких комков, что все в порядке. Что нужно только немного подождать, пока реальные парни на Земле перестанут базарить. Зачем им это? Помните: мы не люди. Не граждане. Мы существа из зонда. Простые копии на борту цеппелина, который никуда не летит. Мы всего один механический посол из миллионов. Мы никто, чуваки. И они нам ничего не должны.

«Заткнись», – про себя пожелал Хэмиш. Но голос продолжал звучать.

– Думаю, надо принять другую возможность, братья и сестры. Йейевата. Что это просто политическое препятствие. Надо признать, что дело гораздо хуже. Что наш проклятый мир наконец сделал это!

– Что сделал? – спросил кто-то.

– Да провалился к черту. Пошел туда, куда попадают все плохие парни.

– Что вы…

– Земля взорвала себя, чуваки! Властителишки оставили все надежды! Все кончено. Вот почему никто не звонит нам по телефону.

Наступило долгое молчание. Хэмиш представил себе, как кристалл – вся их вселенная – улетает еще на несколько тысяч километров от Солнца. Какой долгий путь – и какое жалкое расстояние.

Наконец тихо и очень мягко заговорила Лейси Дональдсон:

– Что же… что пошло не так? Наши шансы на успех всегда были ничтожны. Было столько возможностей не справиться с переходом… все уничтожить… еще даже до того, как внешнее воздействие ухудшило положение.

Это могла быть война. Искусственно вызванная эпидемия. Нехватка продовольствия. Неудачный физический эксперимент. Экологическая катастрофа. Или…

Она замолчала, как будто поперхнувшись.

Хэмиш пристально всматривался в глубину. Половину его поля зрения занимала внутренняя стена корабля, корма обрывалась почти вертикально. А сразу за ней, по другую сторону этой преграды, – темно-коричневая масса. «Ящик», который пытались изучать Нузон и другие, пока не помешала более серьезная новость. Новость о неудаче. О том, что их бросили.

И о том, что мы, возможно, – последние остатки человечества. Которые даже не были успешно отправлены через бездну пространства к другим звездам. А оставлены внутри Солнечной системы, на борту «корабля», забитого генетическими и культурными богатствами. Дарами, предназначенными другим, далеко отсюда.

Вероятно, нам позволительно надеяться – или воображать, – что когда-нибудь один из этих кристаллических депозитариев подберут. Например, гости извне. И кто-нибудь сумеет расшифровать, изучить и насладиться тем, чем мы были… может, даже моими книгами и фильмами.

Но чтобы это случилось, какая-то раса должна выжить и стать первым настоящим звездным племенем. Какие-нибудь разумные существа должны найти настоящее лекарство и избежать западни.

Многих ловушек бытия.

Хэмиш знал, что у него много недостатков, но никто никогда не обвинял его в лени. Или невнимательности. Или в отсутствии страстного интереса к судьбе человечества.