Дэвид Брин - Бытие

На несколько секунд она усомнилась, но сомнение тут же исчезло. «Умная толпа» открыта и доступна. Будь с ней что-то не то, к настоящему времени сформировалась бы другая толпа, крича во весь голос и разоблачая ложь. И вообще, если в работу гелиевых камер никто не вмешивался, они с Уорреном могли лишь временно лишить «Дух» возможности двигаться и он бы тяжело, но безопасно опустился на свой буксир.

Да, новостной повод. Но не слишком важный. И это придало ей решимости.

Тор рывком поставила служителя на ноги и погнала по узкой дорожке к корме; дорожка теперь кренилась в противоположную сторону.

– Идем! – крикнула она Уоррену голосом, все еще писклявым от гелия. – Нужно сделать кое-что еще!

Уоррен мужественно пошел, но тропа постепенно становилась круче, и Тор приходилось его поддерживать. Когда Уоррен приготовился разрезать оболочку другой зеленоватой камеры, Тор поддерживала его за локоть.

Прежде чем он начал, Тор благодаря своим всезнающим очкам вдруг увидела, что в широкой верхней части цеппелина появились еще три отверстия, выплевывающие облака газа, прозрачного, но обладающего большой отражательной способностью и напоминающего рябь в пространстве.

Неужели цеп-компания проснулась? Или сделали свой ход преступники? А может, первый взрыв вызвал цепную реакцию среди выпускных клапанов по всему кораблю?

Словно обдумывая ту же проблему, голос в ее челюсти вещал:

«Выпущено слишком мало газа, чтобы спасти «Дух» от худшей катастрофы.

Все зависит от ужасной возможности, до которой додумался один из нас. Что, если – вместо водорода – некоторые гелийные камеры заполнены КИСЛОРОДОМ? Поэкспериментировав с аналогичным проницаемым полимером, мы установили, что процесс восполнения горючего могли перевести на такой путь. Но, если так, сочетание сжатых…»

Кислород?

Тор закричала: «Подождите!» Уоррен резанул, в стене зеленой камеры появилась длинная щель, и в них неожиданно ударила волна выпущенного газа.

Этот газ был не таким холодным, как гелий. А пахло невероятно. Легкий вдох, и Тор внезапно захлестнула подозрительная волна радости.

«Ого!» – подумала она.

В этот момент очки обеспечили ей вид с высоты птичьего полета: она увидела, как облако выпущенного водорода соприкоснулось с гаснущими угольями наверху изуродованного «Духа Чула-Висты».

В быстрой последовательности все пузыри газа превратились в маленькие солнца. Страшные удары сотрясли дирижабль от носа до кормы, сбив Тор и Уоррена с ног.

Это оно и есть ? Ее особенный, личный Конец Света? Самая ясная мысль Тор была полна профессиональной ревности. Кто-то внизу снимет историческую запоминающуюся картину. Может, равную гибели «Гинденбурга»!

Это был критический момент. Их планы раскрыты, и теперь преступники должны действовать. В любую секунду может начаться цепь взрывов внутри огромного брюха дирижабля.

Если сильные толчки обратили Тор к фатализму, то, казалось, живительный кислород произвел на Уоррена противоположное действие: он вскочил, пролез в прорезь, сделанную им же самим, и бросился к другой стороне зеленой ячейки, готовясь напасть на гигантский водородный отсек за ней и не обращая внимания на «умную толпу», которая кричала «Стой!»

Тор попыталась вплести в этот крик собственную мольбу, но обнаружила, что голос ей изменил.

«Ничего себе репортер», – подумала она, находя ироническое утешение в том, что ее очки снова передают происходящее толпе.

Живой образ героя в невероятно отчаянном положении.

Уоррен выглядел так, словно у него кружилась голова – от высокого содержания кислорода и от адреналина, – но не настолько, чтобы он не понял, что это значит. Со смесью страха и волнения он провел резаком по полимерной мембране – тонкой преграде, разделявшей два газа, стремящихся соединиться.

Чувственное восприятие возвращалось рваными отрезками.

Сначала сон, поток образов. Кошмарные видения гонялись друг за другом, их самих по местности из горящего стекла преследовало что-то опасное. По крайней мере так ее мозг истолковал смену состояний. Сожаление. Физическая боль. Неудача. Снова боль. Стыд. И опять боль.

Когда туман начал рассеиваться, сознание вернулось, и стало еще хуже. Все сделалось черным, лишь изредка сверкали алые вспышки. Эти вспышки рождались непосредственно из боли: так реагировали истерзанные нервы.

Слух тоже казался бесполезным. Подлинных звуков не было, все их вытеснил низкий настойчивый постоянный гул, от которого невозможно уйти.

И только один-единственный канал связи с внешним миром продолжал функционировать.

Голос. Тот самый, что бросал вызов ее снам, вспомнила она. Он надоедал, приставал, она не могла ему ответить, но он не исчезал. А теперь она хотя бы понимала слова.

«Тор? Ты пришла в себя? Мы не получаем сигналов от твоих очков. Но твой зубной имплантат продолжает посылать несущую частоту. Можешь ответить?»

После паузы сообщение повторилось.

И снова.

Значит, оно передается автоматически. Должно быть, Тор много времени провела без сознания.

«Тор? Ты пришла в себя? Мы не получаем сигналов от твоих очков. Но твой зубной имплантат продолжает посылать несущую частоту. Можешь ответить?»

Ее снедало почти непреодолимое искушение ничего не делать. Любой приказ, какой она посылала мышцам, заставляя их двигаться, усиливал ужасную жгучую боль. Казалось, единственный урок, который ей сейчас дают, – урок пассивности. Просто лежи, иначе усугубишь страдание. Лежи и жди. Может, умрешь.

К тому же Тор не была уверена, что ей по-прежнему нравится коллективный разум.

«Тор? Ты пришла в себя? Мы не получаем сигналов от твоих очков. Но твой зубной имплантат продолжает посылать несущую частоту. Можешь ответить?»

С другой стороны, у пассивности как будто бы имелся большой недостаток. Она давала боли союзника.

Скуку. Еще один способ пытать Тор. Особенно Тор.

К дьяволу все это!

Ценой огромного усилия она умудрилась шевельнуть челюстью – ей удалось на миг свести два левых клыка, потом сделать это еще дважды. Запись продолжалась несколько мгновений – достаточно долго, чтобы Тор испугалась осечки: ведь она отрезана от всего мира, изолирована и лежит в темноте.

Члены группы, должно быть, разошлись по своим делам. Работа, семьи, новости. Однако секунд через двадцать голос вернулся, живой и энергичный.

«Тор! Мы так рады, что ты пришла в себя!»

Тупая боль мешала, и Тор обнаружила, что ей трудно сосредоточиться. Но она сумела обвести одним клыком вокруг другого. Универсальный символический код – соответствие «вопросительному знаку».

Послание было принято.

«Тор, тебя обнаружили внутри трубы жизнеобеспечения. Спасатели нашли тебя среди обломков примерно двадцать минут назад, но, чтобы извлечь тебя, нужно время. Ты будешь на борту медивертолета через три-четыре минуты. Мы сообщаем врачам, что ты в сознании. Когда попадешь в больницу, тебе, вероятно, введут коммуникационный шунт».