Грег Бир - Город в конце времен

– Мне тоже так кажется, – подал голос ее сосед. – Ты думаешь, это монстр?

– Не знаю, – ответила наблюдательная самка. – Доспехи пока молчат.

– Доспехи мертвы. Мы все мертвы!

– Тс-с! Не ори! Это штука здоровенная, как Высокан. Если она и вправду здесь.

– А я говорю, это монстр. Держись от него подальше.

Самка рискнула протянуть руку и пощупать приведение.

– Ты… монстр? – спросила она.

Джинни воздержалась от ответа. Еще неизвестно, как ее голос отзовется среди этих существ. Да и вообще, кто сказал, что они более реальны, чем все остальное – вот это, например, здание с какими-то фигурами – статуями? – по всей поверхности. И почему не удается разглядеть эти фигуры отчетливо? Гигантские, скрученные, недвижные… наверняка мертвые. В этом она была уверена.

Внезапно часть пилигримов – несколько дюжин – замедлила шаг и пошла вровень с самкой, которая не выпускала Джинни из виду.

– Оно еще здесь? – хором спросило несколько голосов.

– Эй, ты! – крикнула самка, пытаясь ухватить Джинни – однако ее изломанная, покрытая синяками рука натолкнулась на мягкое несогласие защитного пузыря. Нечто светлое вырвалось из Джинни, сформировало между ними бледно-голубой круг, затем исчезло.

Узелок. Какая-то кроха материи была у них общей, они содержали в себе определенную долю общего вещества. Чуть-чуть.

Джинни отвернулась, смаргивая слезы, и сосредоточилась на разбитом каменистом пути. Ничего поделать она не могла, к тому же призраки ее страшили. Не хочется стать такой же, но Тиадбе грозит куда более жуткая участь.

– Эй!

Самка что-то буркнула соседям, и те вдруг остановились, перекрыв Джинни дорогу – взяли ее в кольцо. Пройти не получалось – при каждой попытке ее отбрасывало назад. Не удалось и совершить прыжок или, скажем, закрыть глаза и просто двинуться дальше – словом, невозможно проделать ни одной вещи, которые легко осуществлялись раньше. Джинни попала в осаду.

– Что это? Еле-еле различаю…

– Это Высокан.

– Очередной Патун.

– Нет! стой! не разрывай круг! Держи его внутри, пока не разберемся!

– Я против. Нам идти надо.

– Ну неужели никто из вас не помнит?\ — в слезах выкрикнула самка. – Мы вновь и вновь пытаемся проникнуть в долину, добраться до города. И всякий раз нас отбрасывает, и приходится начинать все сначала!

– Ничего такого я не помню! Мы почти дошли! Как он прекрасен! Мы пересекли Хаос. Все уже позади…

Джинни обняла себя за плечи и всмотрелась в изнуренные, шелушащиеся лица. Некоторые из пилигримов были едва ли плотнее дыма, курящегося над зазубренной, изломанной коркой грунта. Кто здесь более реален? Да и есть ли хоть какой-то смысл в ответе?

Наконец она решилась подать голос:

– Я слышу вас. Понимаю, что вы говорите.

Звук ее речи их явно напугал – они отшатнулись и раздвинули круг. Она и сама не знала, на каком языке произнесла эти слова.

Джинни подняла голову, разглядывая зеленое сооружение – город. Сейчас он казался ближе и громаднее, хотя что-то в его очертаниях, границах… он мог быть, скажем, и высокой горой, если смотреть на нее сквозь подвижный, дымчатый туман, то и дело нарочно застилавший взор. Бесконечно издевательский, ревнивый, разочарованный, злой.

Пыточный туман.

– Оно разговаривает… мы слышали. – Фигуры вновь начали сдвигаться к центру круга, пытаясь пощупать пузырь. Между ними вспыхнуло несколько эллипсов, которые венками окружили конечности пилигримов, отплыли в сторону, закудрявились и исчезли.

Призраки отпрянули, на сей раз оказавшись еще бледнее, с менее четко обрисованными контурами, как если бы взаимодействие с пузырем Джинни ослабляло самое их существование.

– Кто ты? – спросила самка. – Откуда ты?

Ее настороженные, затуманенные глаза рыскали во все стороны. Похоже, она толком не видела Джинни – не исключено, что ей вообще начинало отказывать зрение.

– Скажи нам, что мы на верном пути. Скажи, что мы знаем, куда идем.

Не успела Джинни ответить, как со стороны города выплеснулась стена зернистого мрака. Пилигримы дернулись, сгорбились, упали на колени и принялись лихорадочно рыть заскорузлую почву, будто подобное происходило много раз. Совсем не в диковинку – очередная, рутинная доставка пламени для поджаривающихся грешников.

Стена мрака разверзла объятия и подхватила всех и вся, даже, казалось, саму землю. Джинни зажмурилась, и ее защитный пузырь закачало, как на волнах.

Резкий толчок – небо летит кувырком – затем бросок вперед.

Падение на темную, вязкую пену.

Пена с шипением всосалась в черный грунт.

После нескольких тошнотворных минут ожидания земля успокоилась. Джинни встала на ноги и огляделась.

Путепроходцы исчезли. На пороге того, что им казалось спасением, когда чуть ли не рукой было подать до точки, ради достижения которой они были созданы, обучены и отправлены в поход, – их смахнуло и отбросило назад. Вот такая забава. Долина на поверку обернулась местом бесконечно повторяющегося искушения и разочарования.

– Для них это ловушка, чуждый город, – сказала Джинни, козырьком ладони прикрывая глаза от вздымающейся дуги огня. Однако для нее это зеленое здание и было пунктом назначения. Камень тянул именно туда, в обманчивый ворох стен и форм, пребывающих под наблюдением застывших гигантов…

Наверное, Тиадба тоже вот-вот окажется там, за этими стенами. И как я помогу? Ведь все вокруг не реальное. Меня засосал мой же кошмар.

Девушка ни на секунду не выпускала сум-бегунок из пальцев, поэтому точно знала, что позыв идти в одном конкретном направлении никогда не ослабевал и не менялся – вплоть до сего момента. Сейчас он тянул вбок, на иной курс, не совпадающий с направлением движения пилигримов – не прямиком к городу, а в долину, чтобы, вероятно, обогнуть его с другой стороны, зайти под иным углом.

Джинни не осмеливалась бросить взгляд за спину. Наверняка на гребне уже выстроились злосчастные пилигримы, чья память загнута в круг из колючей проволоки. Наверное, они смотрят вниз, в долину, исполненные облегчения, искренней веры в долгожданную победу… вновь – в который раз – стремятся вперед призрачной, дряхлой толпой…

Она ничем не может им помочь. Не здесь, не сейчас. Если она не найдет в себе сил двинуться дальше, опять появится та же самка, повторится та же сцена, тот же диалог – вновь и вновь, вновь и вновь…

Джинни брела в одиночестве, с каждым шагом приближаясь к гигантским истуканам, которые смотрели вниз с пиков окружающих гор, замороженные в вековечном молчании – бдительные и безнадежно слепые сторожа.

В Тиадбе уродливым грибом распухало чудовищное подозрение. Они прошли так далеко, потеряли лишь одного товарища – Перфа, да и то в самом начале похода, – а Натараджа ничуть не ближе. Хуже всего то, что не удается избавиться от страшного предчувствия надвигающейся катастрофы. Вдобавок Тиадба начала сомневаться и в сигнале маяка – в той музыкальной ноте, которая импульсами исходила из Кальпы и пела в гермошлемах, когда они находились на верном пути, затихая всякий раз, когда они отклонялись от этого направления. Тень некоего неясного знания докучала на заднем фоне ее мыслей – фантом предчувствия беды.