Джеймс Фрей - Вызов

Турция, Анкара, отель «Сюрмели», номер 101

Маккавей ворочается на узкой кушетке. Сон не идет.

Перевернувшись на бок, он смотрит на кровать, в которой мирно спит юный Байцахан. Нахальный. Мстительный. Смертоносный.

Спит.

И улыбается во сне.

Они сняли один номер на двоих. После приезда в Анкару Игроки не сразу договорились о том, как отпраздновать обретение Ключа. Маккавей предложил пойти к женщинам, Байцахан согласился при условии, что потом ему разрешат их убить. Маккавей предложил выпить, Байцахан сказал, что даже не прикоснется к этой гадости. Маккавей предложил посмотреть город, Байцахан заявил, что единственный достойный город – это Улан-Батор, а на остальные не стоит тратить время.

В результате они купили приставку XboxOne и играли в Call of Duty, пока глаза не начали слипаться. Маккавей проиграл, поэтому отправился спать на кушетку, уступив Байцахану удобную кровать. Набатеец смотрит на шрам, пересекающий его ладонь. Шрам, напоминающий о кровной связи с дунху. Он понимает, что это всего лишь фикция. И Байцахан тоже понимает. Маккавей сжимает пистолет. Он может прикончить мальчишку, заглушив звук выстрела подушкой, и забрать Ключ Земли, и продолжить Играть.

Он мог бы.

Дунху всхрапывает во сне.

И ухмыляется.

«Его брат только что умер. Он должен скорбеть. Что с ним не так?»

Маккавей встает с кушетки: в одной руке у него подушка, в другой – пистолет. Вжимает ствол в подушку. Снимает оружие с предохранителя, слегка надавливает на спусковой крючок. Он сделает все тихо и быстро.

Байцахан вдруг начинает вопить. Маккавей подпрыгивает от неожиданности и роняет пистолет вместе с подушкой, которая закрывает оружие. Байцахан отчаянно борется с простынями, как будто его кровать наводнили змеи, крысы и скорпионы.

– Ты в порядке? – спрашивает Маккавей.

Мальчик с криком извлекает из-под одежды раскаленную добела сферу и швыряет ее на другой конец комнаты. Набатеец перехватывает Ключ Земли на лету, и тот мгновенно гаснет и остывает. Теперь от сферы веет холодом. Байцахан нервно оглядывается по сторонам; убедившись, что никаких «сюрпризов» больше не будет, он смотрит на Маккавея:

– Как ты можешь ее держать?

– А в чем проблема?

– Она чуть дыру во мне не прожгла! – Игрок показывает набатейцу обожженные руки, которые начинают покрываться волдырями.

– Как видишь, она уже остыла, – Маккавей оглядывает сферу со всех сторон. – И кажется, хочет нам что-то сообщить. Тут послание.

– Где? – забыв об ожогах, Байцахан спешит к Маккавею.

– Вот.

– Я же говорил, что это Ключ Земли!

– А я и не спорю, брат, – отвечает Маккавей.

– кеплер 22b рано или поздно подтвердит, что я прав.

– Может, как раз сейчас он это и делает. Гляди.

Байцахан внимательно смотрит на сферу. Забывшись, пытается к ней прикоснуться, но тут же, шипя от боли, отдергивает руку.

– Я подержу, не волнуйся, – усмехается Маккавей.

Байцахан наклоняется над сферой. Действительно, на поверхности шара проступил символ, которого там раньше не было:

Затем лицо.

– Аксумит! – хором выдыхают Игроки.

Затем на первый план выходит карта. Изображение увеличивается, и вот уже перед ними – сельская местность Эфиопии. Буквально на секунду на карте загорается точка, словно внутри сферы вспыхивает маленькая звезда. После того как она гаснет, Маккавей встречается взглядом с Байцаханом. Они оба улыбаются.

– Время сыграть в Игру.

Турция, Стамбул, отель «Миллениал Резиденс»

«Пежо» останавливается у четырехзвездочного отеля в европейской части Стамбула. Каждый снимает себе отдельный номер. Сара чувствует, что ей нужно побыть одной. Она вправила колено Кристофера; тот вполне сносно передвигается на костылях, а благодаря уколу кортизона и чувствует себя очень даже неплохо, но Алопай не хочет, чтобы у него появлялись новые причины остаться, поэтому не зовет его к себе. Они идут к лифтам через шумный вестибюль отеля; Сара думает, что со стороны их компания, наверное, напоминает рок-группу, перегулявшую накануне вечером. Кристофер тихо спрашивает:

– Мы можем поговорить?

– Нет. Я устала.

– Это важно.

– Ванная, еда, сон – вот что сейчас для меня важно, – немного грубо отрезает Алопай.

– Хорошо, – качает головой Кристофер.

– Прости.

– Забудь, – бросает он через плечо.

Открываются двери лифта. Кристофер и Яго становятся по разные стороны кабины, Сара стоит между ними, Тиёко оказывается ближе всех к дверям. Никто не произносит ни слова. Их номера – на последнем этаже. Дин-дин-дин-дин-дин-дин-дин-дин. Двери открываются, и ребята расходятся в разные стороны.

Кристофер ждет, когда ему принесут бургер.

Тиёко сидит на полу и медитирует.

Сара набирает ванную.

Яго стучит в дверь ее номера.

Она открывает.

– Можно войти?

Сара молча отодвигается в сторону.

Яго проходит внутрь и разворачивается:

– Мы должны уехать. Сегодня.

Сара закрывает дверь и устало опирается на нее. Сил нет.

– Знаю.

– Тогда поехали.

– Не могу.

– Почему? – хмурится Яго.

Молчание.

– Мы должны показать Тиёко диск. Мы обещали. И она может рассказать нам что-нибудь интересное.

– Она ничего не может нам рассказать.

Сара раздраженно закатывает глаза:

– С ее помощью мы можем найти Ключ Земли.

Яго машет рукой:

– Ладно, захватим молчунью, когда будем уходить. Но он останется здесь. Мы не должны брать его с собой.

– Ревнуешь?

– Нет.

Сара бросает на него взгляд исподлобья и улыбается уголками губ.

– Только если немного, – нехотя признает Яго.

Алопай вздыхает.

– Рано или поздно тебе придется его оставить. Или он снова окажется с простреленной ногой на заднем сиденье чьей-то машины. Если ты, конечно, не планируешь провести остаток Игры, спасая его жизнь.

– Он и сам справится, – поджимает губы Сара, понимая, что ее слова ничего не изменят.

– Потому что он капитан футбольной команды? – Яго не может сдержать смешок. – Пойми, если он не уберется от нас подальше, то умрет. И ты знаешь, что я прав.

– Да. Скорее всего.

– Тогда оставь его. Воспринимай это как акт милосердия.

Сара сползает по двери на пол. Яго наклоняется к ней и гладит по щеке; Алопай накрывает его руку своей.

– Если бы я была уверена, что он отправится домой, то уехала бы с тобой. Но он так не сделает. Он последует за мной.