Чайна Мьевиль - Вокзал потерянных снов

Они разговаривали, пока на восточной кромке неба не начала таять мгла. Сначала делались осторожные, сумбурные предложения – что называется, в порядке бреда. Мало-помалу из них сама собой выстроилась последовательность возможных действий – мол, стоит попытаться, а не получится, так что-нибудь другое придумаем. Айзек и Дерхан поняли вдруг, что у них есть план.

Пока шел разговор, мобильные члены Совета, разосланные им по всей свалке, рылись в кучах отходов и приносили на овальную арену куски проволоки, помятые кастрюли и дуршлаги. Нашли даже один или два сломанных шлема, а из больших обломков зеркал собрали целую кучу.

– Вы сможете найти сварщика или металлочародея? – спросила аватара. – Надо сделать защитные шлемы.

Она показала, как должны быть закреплены перед лицом зеркала.

– Да, – ответил Айзек. – Ночью вернемся, будем делать шлемы. А потом… нам понадобится день, чтобы подготовиться.

Ночь еще царила, когда всевозможные конструкции начали разбредаться. Им надо было пораньше вернуться в дома своих хозяев, чтобы не обнаружилось ночное отсутствие.

Но вот разлился дневной свет, и громче зазвучали гортанные голоса редких поездов. Над рекой возле свалки разносилось сквернословие – это перекликались друг с другом семьи баржевиков. Рабочие первой смены брели на фабрики, покорно становились к конвейерам, паровым моторам, грохочущим молотам и прочим идолам и иконам этих языческих церквей.

На площадке остались лишь пятеро: Айзек со товарищи, жуткий труп, говоривший за Совет конструкций, и сам великан, неторопливо шевеливший членистыми конечностями.

Айзек, Дерхан и Ягарек собрались уходить. Они очень устали, у каждого что-нибудь да болело: или колени, или ободранные о слежавшийся мусор ладони, а у Айзека еще и раскалывалась голова. Все перемазались в земле и гнили, черная пыль покрыла их толстым слоем – как будто в огне побывали.

Материалы для изготовления шлемов они припрятали в укромном местечке и постарались его запомнить.

Айзек и Дерхан растерянно оглядывали ландшафт, столь разительно переменившийся с наступлением дня. Из грозного он сделался убогим, зловещие ночные призраки оказались сломанными ручными тележками и рваными матрасами. Ягарек, высоко поднимая спеленутые колени и спотыкаясь, безошибочно направился к тропинке, по которой пришел на площадку. Айзек с Дерхан двинулись следом. Оба шатались от изнеможения. У Дерхан в лице не было ни кровинки, и она чуть не плакала, думая о потерянном ухе. Но прежде чем они скрылись за мусорными валами, их окликнула аватара. Услышав голос зомби, Айзек нахмурился. Но не останавливался, пока не прошел вместе со спутниками извилистой дорожкой за пределы свалки промышленных отходов и не очутился в слабо освещенном жилом квартале Грисского меандра.

Слова Совета конструкций звучали в ушах, Айзек снова и снова обдумывал их.

– Дер Гримнебулин, тебе не сохранить того, что ты вынес из лаборатории. Впредь не оставляй ценное имущество возле дороги. Принеси кризисную машину сюда, – произнесла аватара. – На хранение.

– Господин мэр, вас хотят видеть джентльмен… и юноша, – сообщила через переговорную трубку Давиния. – Джентльмен просит передать, что его прислал господин Рескью. Это из-за… протечки в «дэ-и-эр». – Голос ее дрогнул – очень уж понятным был код.

– Впустить, – поспешно распорядился Рудгуттер, узнав пароль рукохватов.

Он ерзал от волнения на троне, глядел на тяжелые створки двери палаты Лемквиста. Вот они тяжеловесно растворились, и вошел молодой человек, ведя за руку ребенка с испуганным личиком. Ребенок был одет в лохмотья, словно его только что подобрали на улице, распухшая рука покрыта грязным бинтом. У взрослого одежда была не из дешевых, но ее выбор, мягко говоря, удивлял. Этот человек носил широченные штаны, вроде тех, что предпочитают хепри, и потому выглядел очень женственным, несмотря на атлетическое телосложение. Рудгуттер смотрел на него устало и зло.

– Садитесь, – махнул он пачкой бумаг на свободное кресло и произнес скороговоркой: – Неопознанный безголовый труп, пристегнутый к безголовой собаке, при каждом мертвый рукохват. Пара носителей рукохватов, пристегнутых спина к спине, у обоих высосан интеллект. Еще… – заглянул он в милицейский доклад, – водяной с глубокими ранами на теле и молодая человеческая женщина. Нам удалось извлечь рукохватов, убив носителей, – и это настоящая биологическая смерть, а не дурацкое полусуществование. Мы предоставили новых носителей, посадили в клетку с собаками рукохватов, но они не шевелятся. Все как мы и предполагали. Высасывая разум носителя, мотылек высасывает и разум его хозяина.

Он откинулся на спинку кресла, холодно разглядывая двух потрепанных гостей.

– Итак, – выдержав паузу, заговорил он медленно, – я Бентам Рудгуттер. Надеюсь, что вы сейчас тоже представитесь, а заодно сообщите, где Монтджон Рескью и что произошло.

В конференц-зале на верхушке Штыря Элиза Стем-Фулькер смотрела на сидевшего через стол от нее какта. Даже сидя он был на голову выше, и от этого зрелища у Элизы бежали мурашки по плечам. Руки собеседника неподвижно лежали на столе, напрашиваясь на сравнение с толстенными и тяжеленными поленьями. Кожа его была в бесчисленных утолщениях растительной ткани – следах уколов и царапин.

Кактус выборочно срезал часть шипов. Внутренние стороны рук и ног, все те места, где обычно конечности касаются туловища или друг друга, он от колючек очистил. Оставил на шее обрубок пасынка с липким красным цветком. Из груди и плеч выпирали наросты. Он молча ждал, когда заговорит Стем-Фулькер.

– Как мы поняли, – осторожно начала она, – ночью ваши наземные патрули действовали безуспешно. Впрочем, как и наши, должна добавить. Есть информация, нуждающаяся в проверке, о столкновении между мотыльками и нашим небольшим… авиаотрядом. – Она быстро полистала лежащие перед ней бумаги. – Уже практически нет сомнений в том, – продолжала Элиза, – что обычное прочесывание города желаемых результатов не даст… По многим вопросам мы с вами расходимся во мнениях, кроме того, наши методы кое в чем различаются, поэтому раньше мы не считали целесообразным объединять патрули. Однако сейчас, безусловно, есть смысл координировать усилия. Поэтому до конца совместной операции на вашу колонию будет распространяться превентивная амнистия. По этой же причине мы готовы ввести временный мораторий на закон, строго запрещающий использование негосударственных авиасредств.

Она откашлялась, прочищая горло.

«Мы в отчаянном положении, – подумала Элиза. – Но и вы тоже. На что угодно готова спорить».

– Правительство Нью-Кробюзона готово предоставить вам во временное пользование два аэростата, но, прежде чем поднять их в воздух, вы должны будете согласовать с нами допустимые маршруты патрулирования и боевое расписание. Это делается для того, чтобы сделать нашу общую охоту успешной. Условия остаются прежними: все планы надо заранее обсуждать и согласовывать. Кроме того, необходимо объединить наши разработки методологии охоты. Скажите, – откинулась она на спинку кресла и бросила на стол перед кактом контракт, – Попурри дал вам полномочия принимать решения такого рода?