Роберт Шекли - Лабиринт Минотавра (сборник)

– Да нет, я ни на что подобное не намекал, – спохватился Листячок. – Чем больше народу, тем веселее. Просто захотелось узнать, кто еще пожаловал. Знаете, мне приходится охранять моего пророка. Когда он сталкивается с неожиданностью, то может и начудить.

– Таковы уж люди, – заметил Ариман. – Между прочим, где он, ваш пророк? Что-то я не вижу здесь никого, кто бы смахивал на пророка.

– Он у себя в комнате, у него хандра. Пророк он великий, но иногда на него нападает такая блажь, хоть вой.

– Хотелось бы с ним познакомиться.

– Ну не знаю, не знаю… Ему не по сердцу, когда я вторгаюсь к нему без разрешения, да еще не один.

– Но мы не посторонние, мы друзья, – заверил Ариман. – Не правда ли, Меллисента?

– Я-то дружелюбна, – вступила в разговор Меллисента. – Я ведь готовлюсь стать богиней любви…

– Замечательно, – отозвался Листячок. – У нас, правда, уже есть одна такая, но, быть может, удастся пристроить тебя к ней в помощницы.

– Послушай, я вовсе не ищу работу, – улыбнулась Меллисента. – Я всего лишь поддерживала разговор, понимаешь?

– Пойдем посмотрим, не согласится ли Артур принять вас.

И Листячок повел гостей по тягостно короткому коридорчику к дальней спальне, где жил Артур.

Артур у себя в спальне читал одну из своих бесчисленных книжек по мифологии. Выяснилось, что жизнь вместе с мифическими персонажами, материализованными во плоти, вовсе не снижает потребности читать о других мифических персонажах. Казалось даже, что боги, материализовавшись, как бы дешевеют. Разрушают часть своей тайны. Оборачиваются заурядными своекорыстными существами, хоть и могущественными.

Противно осознавать, как мало боги пекутся о вас, если не возжелают вашего тела. Вы для них – тело и только тело, а едва они расстанутся с вами, что произойдет достаточно скоро, они переключатся на кого-нибудь еще. Им-то хорошо – а вам, познавшему любовь бога или богини, вам что дальше делать?

Но все мысли улетучились, когда в комнату вошла Меллисента, стройная, прекрасная, излучающая особый свет, какой присущ лишь небесным созданиям, блистательная, обольстительная, такую бы поиметь… Артуру, однако, и в голову не пришло, что это реально. Намерение, может, и мелькнуло – он не был бы живым человеком, если бы сдержался, – только присущая ему низкая самооценка вмиг расставила все по своим местам. «Какая исключительная красавица, какая желанная женщина, – решил он, – но, с ее точки зрения, я не представляю собой ничего особенного, и она, конечно, права…»

– Меллисента, это Артур, – сказал Листячок.

Она сделала шаг и протянула руку. Рука богини! Артур сжал ее пальчики, и его будто током ударило – он вдыхал аромат ее духов, и его мозг и тело источали тысячи флюидов…

– Рада познакомиться, – произнесла Меллисента.

Глава 32

На вечеринку Астурас перенесся мгновенно – или так близко к мгновенности, как только возможно. Ради предосторожности он предпочел сделаться невидимкой. Уж чего Астурас вовсе не желал, так это глупой болтовни с Листячком и его дружками. Они в разработанный им план никак не входили – их же интересовало лишь самовозвышение, а отнюдь не спасение Вселенной. Ничтожества, как все божки, преследующие низменные цели. И даже если нет, Астурас явился на Землю не для пошлого трепа.

Невидимый, Астурас скользил меж многочисленных шумных гостей. Он был чем-то вроде призрака, беззвучного и неосязаемого. Он искал Купидона. И тут Артур с Меллисентой вышли из Артуровой спальни.

Так именно этот невзрачный человечек – виновник всей суеты? Вот уж, глядя на его невыразительные черты, никак не подумаешь. Но чем черт не шутит, случается и такое…

А вот и Купидон, спрятался за пальмой в горшке. Разумеется, Купидон тоже был невидимым, по крайней мере, для собравшихся здесь младших богов и людей. Но от высших богов не укроешься, и Астурас различил его без особого труда – пухленький кучерявый мальчик с луком и стрелами.

Астурас было шагнул к нему, подумывая, не вернуть ли себе видимый облик и не объясниться ли с Купидоном начистоту. Только сразу стало ясно, что ничего не получится. Божонок еще не достиг возраста рассудительности, действовал импульсивно, просто по настроению. Для него все это – шалость, проказа, и раз он решил пошалить, его не отговоришь.

И Астурас избрал иную тактику – выждал до самой последней секунды, дал Купидону прицелиться, но перед тем, как крылатый мальчуган пустил стрелу, подтолкнул его под локоть.

Стрела сорвалась с тетивы…

Глава 33

Сделав все, что мог, и не удосужившись проверить результат, Астурас отбыл обратно домой. Теперь он думал о том, какой миф разыграть с женой, Летайей, – надо бы что-то величаво-романтичное, с классическим оттенком. Он так увлекся, обмозговывая детали мифа и как именно приступить к мифотворчеству, что даже не сразу понял: ферма покинута!

Он кинулся к коровам: «Вы видели, как уезжала моя жена Летайа?..» Они отвечали «нет», но странно-уклончиво. Словно все же знали иной ответ, только оглашать не хотели. Астурас недоумевал, в чем дело. Мелькнула мысль, что уклончивость – от общеизвестного коровьего нежелания превращаться в ростбиф: для коровы, принесшей плохие новости, участь вполне вероятная.

Он вернулся в дом и погрузился в интенсивные размышления. Не потребовалось много времени, чтобы заметить, что багажа Летайа с собой не взяла: все ее наряды были на месте. И никакой записки… ничего, кроме букв, нацарапанных в пыли на плиточном полу, – он увидел их, когда присмотрелся:

УЗЗ.

Что это значит?

Бог быстренько переворошил свою обширную память и убедился, что не имеет понятия о смысле загадочных букв – если их оставила Летайа, а интуиция подсказывала: она! Кто бы разгадал загадку? Вероятно, следует воспользоваться услугами оракула, притом оракула-человека. Люди на всяких сокращениях собаку съели.

Нельзя было терять ни минуты. Астурас бросился в соседнюю комнату, взял со столика у богофона Божеский справочник услуг и поискал раздел «Оракулы. Смертные…». Справочник раскрылся по первому зову мысли. Вызвав на помощь миниатюрного встроенного в справочник джинна, Астурас принялся скользить по строчкам глазами в ожидании какого-то знака. И дождался. Взгляд сам собой застрял на одном имени – сеньор Хуан Гарсия, цирковой артист, выступающий близ городка Чичикалько в мексиканском штате Герреро.

Астурас устремился по названному адресу. На северной окраине городка обнаружилась вереница старых грузовиков с наваленным на них цирковым оборудованием. Там, на ярмарочной площади, как раз начали ставить шатер.

Надев личину антрепренера известной цирковой компании, Астурас разыскал Гарсию подле шатра – тот давал указания, в которых никто не нуждался. Личина не помогла – Гарсия раскусил гостя в мгновение ока и прямо спросил: