Роберт Шекли - Лабиринт Минотавра (сборник)

– Не узнает, – успокоил его Цицерон. – Ясно же, что в моих интересах не разглашать, из каких источников я получаю информацию. Но я должен быть в курсе планов Сикиса в той части, в какой они имеют отношение к Миру Двойников. Это вопрос жизни и смерти для меня и всех нас. Мы полностью зависим от оборудования, без которого невозможно само наше существование. Если Сикису что-то не понравится, он волен уничтожить любого из нас или даже всех. Он способен погубить весь наш мир. Над нами постоянно довлеет страх смертного приговора, и никто из обычных людей не может никак изменить эту ситуацию, даже зная о нашем положении. Мир не воспринимает двойника как личность. Хотя, может быть, именно вы теперь уже понимаете, что такая точка зрения неверна.

– Да, конечно.

– Тогда расскажите мне обо всем, Редмонд.

При следующей встрече с Макиавелли Цицерон сообщил ему потрясающую новость:

– Сикис, если верить Редмонду, моему информатору, собирается присоединиться к нам здесь, в Мире Двойников.

– Мне казалось, что это невозможно для живых людей, – возразил Макиавелли.

– Скорее всего так оно и есть. Сикис задумал совершить самоубийство, сначала обеспечив сохранение информации, необходимой для создания его двойника.

– Значит, Сикис собирается стать одним из нас! – воскликнул Макиавелли. – И ради этого покончить с собой!.. Поразительно, конечно, но, если хорошенько призадуматься, вполне закономерно. Все-таки, что ни говори, мы здесь обладаем бессмертием. Пока эта несущая жизнь субстанция… как они ее называют?

– Электричество, – подсказал Цицерон.

– Вот именно. Пока электричество бежит по проводам, мы бессмертны.

– Весьма ненадежный вариант бессмертия, – заметил Цицерон. – Теоретически мы, конечно, могли бы жить вечно. Но на практике стоит нам не угодить хозяевам, и они могут уничтожить нас вот так просто, – Цицерон щелкнул пальцами.

– Сикис собирается править нами, – задумчиво произнес Макиавелли. – В чем мы совершенно не нуждаемся! Полагаю, для этого и выстроен тот великолепный дворец, который вы с Бакуниным обнаружили.

– Скорее всего, – ответил Цицерон. – Именно там Сикис рассчитывает жить и править.

– С Клеопатрой в качестве королевы, – добавил Макиавелли.

– Именно. Хотя не думаю, что, избрав ее, он совершил ловкий ход. Она, конечно, исключительно привлекательная женщина, но все же недаром имеет репутацию убийцы.

– Не хватало нам других забот, – сказал Макиавелли, – так теперь еще этот Сикис вот-вот окажется здесь, чтобы править нами. Нужно найти способ помешать ему.

– Напротив, – возразил Цицерон, – мы должны всячески способствовать тому, чтобы это произошло.

– Я не ослышался? – удивился Макиавелли. – Цицерон, демократ, возлюбленный свободы, готов с распростертыми объятиями приветствовать здесь одного из наших врагов?

– Обычно вы более проницательны, – ответил Цицерон. – Я не хуже вас осознаю, что идет нескончаемая война между нами и ними, между двойниками и реальными людьми.

– Вы читаете мои мысли. Почему же в таком случае вы собираетесь способствовать тому, чтобы враг жил среди нас и правил нами?

Цицерон улыбнулся, собираясь с мыслями.

– Может быть, он и будет править здесь. Что из того? Нами все равно управляют, и в данный момент нет способа избавиться от этого. Суть в том, что в результате один из Них окажется на нашей территории. Сейчас, поскольку мы намертво прикованы к этому их компьютеру, они для нас недосягаемы. Однако, если Сикис окажется здесь и при этом сохранит свою власть, нас не уничтожат. И пока мы способны двигаться и думать, может быть, нам удастся переломить ситуацию в свою пользу.

– Каким образом? – спросил Макиавелли. – Мы всего лишь крошечные биты информации, а они… Они вполне материальны, не нам чета.

– Смотрите глубже, друг мой, – ответил Цицерон. – Ветер – тоже что-то вроде информации. Он не более материален, чем мы с вами, и все же способен воздействовать на обычные предметы. Повалить дуб, например. Вот что такое сила информации, направленная в нужную сторону.

– Даже здесь Сикис по-прежнему может оставаться недосягаем для нас.

«Я люблю вас, Клеопатра». Нет, эти слова пока еще не прозвучали, но вот-вот должны. Даже явившись к ней в личине бога, он не уподобится богам. Ничтожный человек, она ощущала это всеми фибрами души. Сикис, так он называл себя и настаивал, чтобы она тоже так обращалась к нему. Он, казалось, гордился своим именем. И постоянно пытался объяснить ей, какое важное место занимает в другом мире, мире, которого она никогда не увидит.

– Вы полностью в моей власти, Клеопатра. Я не хвастаюсь и не пытаюсь угрожать вам. – «Пока нет», – подумала она. – Я просто констатирую факт. Именно так обстоит дело в данный момент, спустя две тысячи лет после того, как змея ужалила вас и вы погибли. Мы создали вас заново, Клеопатра. Скажите, ведь у нас неплохо получилось, а?

Он болтал всякий вздор в том же духе, вот чем занимался Сикис. И никогда не являлся ей лично. Никогда за все время, что она беседовала с ним в этой самой комнате. Она слышала его голос, и перед глазами возникало его изображение. Но он выглядел, точно ожившая картина, а не как живой человек.

– Очень рад, что вы приняли мое приглашение, – сказал Цицерон Клеопатре. – Прошу вас, пройдемте в сад. Сегодня прекрасный день, и мы сможем подкрепиться на воздухе. Конечно, здесь всегда прекрасные дни. Полагаю, это одно из преимуществ искусственной погоды – можно не зависеть от капризов природы. Хотя я считаю, что стоит попросить инженеров немного изменить ее, внеся хотя бы сезонные вариации. Я даже не в состоянии определить, какое это время года.

– А вы по-прежнему многословны, Туллий, – ответила Клеопатра. – Какой приятный сад!

– Я рад, что он вам нравится. Хотя, конечно, он ничто по сравнению с тем, чем владели вы в старые добрые времена, когда царствовали в Александрии.

– То было совсем другое время, – сказала Клеопатра. – Вы тогда были консулом в Риме.

– Очень недолго. И, боюсь, толку от меня было немного. Такие великие люди, как Цезарь, к примеру, оказались не по зубам бедному философу вроде меня. Или взять Марка Антония… Тоже, безусловно, выдающаяся личность; противостоять ему было почти невозможно. Жаль только, что содержать в себе такую личность трудно для кого угодно. Полагаю, в конечном счете он и сам не сумел справиться с ней.