Роберт Шекли - Лабиринт Минотавра (сборник)

Мы надеемся, таким образом, что нам удалось развеять одно из наиболее распространенных заблуждений, касающихся Эйона. А потому разрешите нам закончить словами: «Добро пожаловать!» Вы не ошиблись, выбрав такое благословенное место, как Эйон. Постарайтесь воспользоваться этой счастливой возможностью в полной мере, работайте прилежно, чтобы обрести спасение!»

Кромптон подумал, что все это звучит довольно туманно, но многообещающе. В любом случае, деваться ему было некуда. Корабль приземлился, и Лумис что-то забормотал во сне.

Глава 4

Кромптон прошел иммиграционные службы, таможню и карантин, а затем отправился в приемную, где хорошенькая блондинка в клетчатом трико помогла ему заполнить необходимые бумаги, получила с него плату (200 тысяч СВУ без сдачи) и вручила ему ключи от номера и карту с подробным описанием достопримечательностей Эйона, включая рестораны, модные лавки, кинотеатры, секс-шопы, кегельбаны, а также сотни разнообразных частных клиник, которые наперебой приглашали к себе на прием.

– Вы можете идти куда захотите, – сказала блондинка, – все оплачено вашим взносом. Центр свяжется с вами, как только вы устроитесь. Счастливо.

– А вы сами проходили лечение? – спросил Кромптон.

Она покачала головой.

– Они не приняли меня. Велели прийти тогда, когда возникнут настоящие проблемы. Негодяи! И смеют еще толковать о сострадании! Меня это просто взбесило: я-то знаю, какая глубокая драма скрывается за моим внешним спокойствием! Вы этого не заметили, совсем не заметили?

– Да нет, – признался Кромптон.

Она вздохнула.

– А, ладно. Вы, наверное, очень больны, да?

– Ну, – сказал Кромптон, – у меня параноидальная шизофрения, во мне обосновались три личности, не считая моей собственной. Думаю, мне придется несладко, когда они вырвутся на свободу.

– Четыре личности, и все разные! – воскликнула она, посмотрев на Кромптона с нескрываемым интересом.

– Должен сказать, что один из них не говорит ни слова, и с ним никаких проблем нет. А вот двое других – это сплошное наказание.

Глядя на него заблестевшими глазами, блондинка проворковала влажными губками:

– Вы и в самом деле тяжелый случай , не правда ли? Я это сразу поняла. Как только увидела вас. Вокруг тяжелых всегда особая аура… Между прочим, меня зовут Сью. Если хотите, приходите сегодня вечером ко мне. Я приготовлю ужин, мы повеселимся, и, может быть, вы поможете мне разобраться в моих болезнях. Я знаю, что в глубине души я сумасшедшая, но прямые симптомы у меня не проявляются.

При виде ее пылающего от страсти лица с приоткрытым ртом Кромптон подумал, что безумие тоже имеет свою иерархию, своих героев и поклонников. Неудивительно, что в Эйоне, где процветает единственный вид индустрии – индустрия болезней, звездами считаются настоящие сомнамбулы, а обыкновенный невротик чувствует себя аутсайдером. Короче говоря, Эйон – не место для страдающих возрастными или сексуальными расстройствами домохозяек. Нет, Эйон – для сильно сдвинутых, таких, как Кромптон с его тремя «сожителями», ведущими борьбу за власть над телом, со всеми вытекающими из этого последствиями. Вот настоящее дело для Эйона!

Ответ Кромптона был продиктован этой новой внутренней самооценкой.

– Спасибо, Сью, – сказал он, – но я воспользуюсь вашим предложением как-нибудь в другой раз. Сначала я должен разобраться, что к чему.

– Все тяжелые так говорят, – печально заметила Сью. – Ах да, вот идет ваш друг-на-два-часа.

К ним приближался высокий негр с веселой физиономией и густой вьющейся шевелюрой.

– Мой что? – переспросил Кромптон.

– Человеку с тяжелым психическим расстройством, – сказала Сью, – в первую очередь необходим друг, особенно когда он потрясен прибытием в незнакомое место.

– Не понимаю.

– «Эйон Фаундейшн» каждого вновь прибывшего гостя обеспечивает другом. На эту работу нанимают добровольцев, и только на два часа, потому что быть другом абсолютно чужого и неинтересного тебе человека – это тяжкий и изматывающий труд.

– Эй, – сказал негр, – я Кави с Фиджи.

– Не нужен мне никакой назначенный друг, – возмутился Кромптон. – Я отказываюсь…

– Не говорите это мне, – сказала Сью. – Скажите все это вашему другу. Затем он к вам и приставлен.

– Скажи мне, детка, все, что думаешь, – предложил Кави, и Кромптон послушно поплелся за фиджийцем к ожидавшему их на улице такси.

Глава 5

Кави помог Кромптону устроиться в современном однокомнатном номере на бульваре Поляни. В комнате была установлена автоматическая видеосистема, записывающая каждое произнесенное слово и каждое движение. Предназначалась она для того, чтобы пациент мог проследить за своим поведением и таким образом наблюдать за процессом выздоровления. Кромптон, как и многие до него, отключил систему. Он хотел знать, когда начнется настоящее лечение, в чем оно будет заключаться и сколько часов в день займет. Кави объяснил ему, что никаких строго определенных процедур не будет.

– Вы должны запомнить, – сказал добродушный фиджиец, достав из своей роскошной шевелюры сигарету, зажигалку и пепельницу, – что Эйон – самый передовой центр терапии во всей Галактике. Здесь не существует какого-то одного вида лечения или процедуры, здесь преобладает эклектизм. Как у нас принято говорить, «все зависит»…

– Но от чего зависит? – спросил Кромптон.

– Этого мне никогда не объясняли, – признался Кави.

– А как лечат вас?

– Ко мне каждую ночь прилетает черный ворон и просвещает меня. Вас будут лечить иначе, если вы не страдаете, как я, психосимволической ритуальной поллюцией.

– У меня параноидальная шизофрения, – сказал Кромптон.

– О, таких, как вы, здесь немного, – сказал Кави.

Два часа, отведенные им для дружбы, почти истекли. Новоиспеченные друзья договорились созвониться в ближайшие дни, вместе выпить и обсудить свои проблемы. Но это была чистая условность: друзья-на-два-часа редко поддерживали знакомство – может быть, отчасти по этой причине они и оказались в Эйоне.

Остаток дня Кромптон провел, осматривая центр города. Он ему очень понравился, особенно невысокие, окрашенные в пастельные тона дома, утопающие в зелени. Вокруг было много людей, и все они казались веселыми и дружелюбными. Большинство из них подвергалось групповым сеансам терапии прямо в пиццериях, кинотеатрах, парикмахерских и прочих заведениях. Это окутывало Эйон специфической атмосферой взаимопонимания и сочувствия, которая ощущалась даже в космосе, за сотни миль от планеты.

Тотальная приверженность Эйона к лечению и предельно искреннему общению приводила порой к мелким недоразумениям, как это случилось, например, с Кромптоном, когда он обратился в аптеку за лезвиями и кремом для бритья.