Клэр Мерле - Взгляд

– Есть и другие способы. Кроме того, Джасперу явно не удалось выбраться из больницы, а как же ты собираешься сбежать?

– После госпитализации в течение суток положено провести стандартное обследование: беседа с одним из психиатров-стажеров и проверка нормальности психики в виде теста из ста вопросов. Если ты их прошел, тебя выписывают.

Коул убрал руку.

– А если нет, тебя оставляют на месяц принудительного лечения до следующего обследования.

– Я его пройду, – уверенно пообещала она.

– Их никто не проходит. Если ты слишком нормальный, то это тоже считают отклонением. Если с виду все в порядке, то, значит, болезнь скрыта глубоко, а это еще хуже.

– Я сдаю этот тест с пятнадцати лет, – сказала Ана. – Меня к нему подготовил отец. Я точно знаю, как именно надо отвечать. Я не могу его не пройти.

– Но кроме этого еще много чего может пойти не так. Риск слишком велик.

– А как насчет тебя? – она повернулась к Коулу. – Тот министр, которому ты помогаешь, владеет сведениями, которые подтверждают информацию Джаспера, так ведь? Чем-то таким, что доказывает: правительство и «Новастра» придумали этот план даже раньше, чем мой отец начал свои исследования. Что случится, если смотрители узнают про этого министра? Ты рискуешь не меньше, чем я. Я видела, как ты прощался со своей мамой.

Коул пристально взглянул на нее. Она опять смотрела на улицу. На противоположной стороне светодиодный уличный фонарь мягко высвечивал чугунную решетку какого-то парка.

– Ты еще не оправилась от шока, – проговорил он наконец.

Она покачала головой:

– Но ты согласен, что я со всем этим связана. И я должна разоблачить анализ на Чистоту.

– Но только не сев в психушку!

– А как тогда?

Коул сузил глаза. Его лицо напряглось.

– Что ты видел? – спросила она.

Он покачал головой:

– Не знаю, как объяснить.

– Постарайся.

Он отвернулся, словно ему было больно на нее смотреть.

– Я видел нас.

– И что мы делали?

– Целовались, – ответил он.

У Аны перевернулось сердце и до звона натянулись все нервы. Секунду ей казалось, что она расхохочется. Она стиснула пальцы и постаралась дышать ровно.

– То есть – там было и это тоже, – сказал Коул.

Она кивнула.

– Это была лучшая часть, – добавил он.

У нее затряслись руки. Она понятия не имела, как на это отвечать. Ей казалось, что сердце у нее сейчас начнет биться так сильно, что вырвется из груди. Она посмотрела на него и увидела на его лице широкую улыбку.

– Ты смеешься? – спросила она.

– Я никогда не стал бы смеяться над твоим поцелуем.

У нее загорелись щеки. Хорошо хоть, что он не может толком ее увидеть! Дрожа, она вскочила на ноги.

– Я никогда ни с кем по-настоящему не целовалась! – выпалила она и моментально пожалела, что не оставила эту информацию при себе.

«Идиотка!» – мысленно отругала она себя, поспешно возвращаясь в дом. В спальне она скинула туфли и улеглась рядом с Лайлой. Коул вернулся минуту спустя. Она услышала, как он вытягивается на кровати по другую сторону от Лайлы. Ей представилось, будто в темноте она видит его улыбку.

Больница «Три мельницы» раньше была частью строений приливных мельниц на острове, который тоже назывался «Три мельницы». Транспорт мог подъезжать к психушке по Шугар-хаус-лейн – длинной пустынной дороге в северной части. Пешеходы попадали туда по улице к западу от нее, которая была закрыта для проезда. За первым мостом, левее, ряд зданий из бурого песчаника доходил до ворот голубого цвета, сохранившихся с того времени, когда мельницы были переоборудованы в киностудию. Справа стояло красивое промышленное здание с часовой башней.

– В это же время завтра утром, – сказал Коул, взяв Ану за плечи и глядя ей прямо в глаза, – ты на подземке доедешь из «Бромли-бай-Боу» до «Уайтчепела». Там ты сядешь на поезд до станции «Форест-хилл». Вернешься прямо в эту комнату. Будешь меня ждать, пока я за тобой не приду. Комната оплачена.

Ана кивнула. Вот только каждый раз, когда она смотрела на Коула, то думала об их поцелуе.

Они стояли рядом с заколоченным продуктовым магазином «Теско» в конце длинной пешеходной улицы.

– Настоящее безумие! – Лайла произнесла эти слова в сотый раз.

– Если в больнице тебе не вернут деньги, перепрыгни через барьер и поезжай на метро без билета. Никто тебя не станет останавливать.

Может быть, он просто дразнил ее насчет того Взгляда?

– Ана, сосредоточься. То, что я тебе говорю, важно.

– Надо ехать на метро без билета, – послушно повторила она.

Ее сердце начало бешено колотиться, как только она представила себе, как будет перепрыгивать через барьер и ехать по Лондону в одиночку. Ей следовало бы думать о ночи в психушке, а не о Взгляде Коула или о поездке зайцем, но главная часть ее предприятия казалась ей слишком чуждой, отвлеченной, чтобы над ней размышлять.

– Лайла возвращается к «просветителям», – сказал Коул, – но я завтра вечером за тобой приду.

Ана отцепила свой интерфейс от серебряной цепочки, надетой на шею, и отдала его Коулу вместе со своим подлинным удостоверением личности.

– Если я не выберусь, – сказала она, – то прошу тебя отправить это моему отцу и сказать ему, где я.

Коул неуверенно взял ее удостоверение и интерфейс. Ана понимала, о чем он думает: если ее отец оказался способен отправить Джаспера в «Три мельницы», чтобы спасти свою репутацию, то, наверное, он вполне способен оставить там и Ану. Однако Ана была уверена, что Эшби Барбер не допустит, чтобы его дочь сгноили в психушке. Он за ней явится. Этого потребует хотя бы его гордость.

– Значит, увидимся завтра вечером, – проговорила она тоном, в котором явственно прозвучала ее неуверенность.

– Завтра вечером, – повторил Коул.

Он удерживал ее взгляд.

Ане безумно хотелось его обнять, но она только улыбнулась.

– И потом, – сказала она, – ты же видел будущее. А мы ведь не… ну, ты понимаешь.

Коул улыбнулся в ответ и, подняв руку, бережно прикоснулся кончиками пальцев к ежику у нее на затылке. Она закрыла глаза, стараясь запечатлеть это ощущение в памяти: легкое покалывание там, где соприкасается их кожа, ток, который возникает между ними, заставляя ее тело пылать.

Лайла тряхнула головой.

– Сумасшествие! – заявила она, поддевая ногой банку из-под газировки.

Отойдя, она стала рассматривать плакат на щите, закрывавшем витрину заколоченного «Теско».

– Мне хотелось бы понять, – тихо проговорила Ана, – откуда у тебя такая уверенность в том, что этот Взгляд – не обманка?

Руки Коула на секунду легли ей на плечи, скользнули вниз по ее рукам.

– А у тебя не бывает так, что ты просто в чем-то уверена? – спросил он.

Ана всмотрелась в его глаза. «Нет, – подумала она, – в общем-то не бывает». С тех самых пор, как ей сказали, что у нее Большая Тройка, она сомневалась во всем, и в первую очередь в себе.