Энн Агирре - Анклав

Так что выступление первых двух пар быстро завершилось. Еще бы, с такими неравными силами. Другой исход поединка посчитали бы игрой в поддавки, а Охотники никогда до такого не опускаются. В следующих двух заходах сражались ветераны – и вот они дрались свирепо и одновременно красиво. Я даже прыгала, вставала на цыпочки и орала, поддерживая выступающих, – как и толпа вокруг меня.

А потом пришел наш черед.

Сердце мое бешено заколотилось. Я вышла в центр площадки, встала напротив Шпильки. Та выглядела по-боевому собранной. По сигналу Шелк мы повернулись друг к другу и поклонились.

– Начинайте!

Мы принялись кружить друг вокруг друга. Шпилька осторожничала – хотела, чтобы я напала первой. Что ж, такое лестно видеть. Сообразив, что первой я атаковать не собираюсь, бросилась на меня. Я увернулась от удара ногой, ушла в финт, притворяясь, что потеряла равновесие, – а вдруг она поведется и, атакуя, потеряет контроль. Ничего подобного – Шпилька засмеялась и помотала головой: не на ту, мол, напала.

Она успешно отбила оба удара кулаками и пошла в контратаку – поддала ногой, целясь в колено. А я перехватила и зажала ее руку, а потом перекинула резким броском. «Ага! Не ожидала такого?» Шпилька грохнулась на спину, но утянула меня за собой – я повалилась сверху. Мне удалось перекатиться на бок, и я вскочила, чувствуя, как на плече набухает синяк. Вокруг орали и вопили, подбадривая нас, но я прищурилась, не отрывая взгляда от противницы.

Удар – отбив, удар – отбив. Двигалась я быстро – но недостаточно быстро. Кулак противницы попал в цель и чуть не перекинул меня – в живот словно десятифунтовый камень влетел. Я перегнулась пополам, она прыгнула на меня, но я вцепилась ей в лодыжку и дернула на себя. И тут же сиганула на грудь и прижала горло локтем. Не до боли – просто чтобы не трепыхалась. И держала так, пока она трижды не постучала по земле.

Шелк подхватила меня за руку – и вскинула ее вверх. «Не может быть! Я выиграла!» Я все светилась от гордости и счастья. Кругом восторженно орали, и мне было плевать на свежие ссадины и синяки. А потом Шпилька пожала мне руку и похлопала по плечу. И я пошла к победителям.

Другие поединки тоже были ничего, но меня переполняло самодовольство и я наблюдала за ними весьма невнимательно. И, как выяснилось, зря. Могла бы увидеть кое-что полезное.

Во втором раунде меня просто в ноль раскатал парень, который приходил за мной. Кран бросился в атаку, и никакие приемчики меня не спасли. Он поднял меня и держал, а я дергалась, пытаясь завалить его, но он держал крепко. Я чувствовала, как под его пальцами вспухают синяки. А потом швырнул на землю и прижал лицом к полу – я даже двинуться не успела. И думала, что все, конец моей спине – еле сумела трижды постучать по песку.

Потом мы пожали друг другу руки, и я похромала к проигравшим. Но даже это не сумело испортить мне настроение. В первом-то раунде я выиграла! Кстати, похоже, никто из новичков не вышел во второй круг. Никто, кроме меня.

Поединки продолжались, люди выкрикивали ставки и заключали пари. С удивлением я наблюдала, как Невидимка выигрывает раунд за раундом и рвется к победе. Он-то дрался красиво – не то что остальные Охотники. Только это была смертоносная красота. А еще в нем плескалось свирепое нетерпение. Иногда у него такое зверское выражение лица было после боя, что зрители пятились. Даже победители отходили в сторонку, когда он возвращался в их ряды.

Наконец дошло до финала. В нем встретились Кран и… Невидимка. Приз – титул победителя. Ну, до следующего праздника, конечно. Невидимка – высокий и сухощавый, но Кран превосходил его в мышечной массе. Мой напарник – ловкий, но тот может задавить силой. Я стояла и гадала, каков будет исход последнего боя.

Здоровяк бросился в атаку, Невидимка увернулся. Причем двигался так быстро, что Кран рядом с ним казался сущим телепнем. Конечно, он сильный – и я испробовала это на себе, – вот только Невидимку надо сначала ухватить!

Так повторялось три раза: Кран атаковал, Невидимка уклонялся от удара. Толпа принялась роптать. Невидимка терял симпатии зрителей – они жаждали зрелища, финального боя, а он тут, понимаешь, от кулаков отпрыгивает. «Ну же, – пробормотала я. – Давай, сделай это».

Невидимка нанес первый удар – быстрый и точный, прямо здоровяку в челюсть. Но очутился слишком близко от Крана – и тот немедленно применил захват. Сдавил Невидимке ребра и поднял его над землей. И тут я поняла, что парень зря это сделал. Невидимка ударил его головой в висок.

«Вот так вот! Деремся до победы!» Пока верзила стоял и пошатывался, Невидимка с размаху наподдал ему по колену. Похоже, мой напарник не на шутку рассвирепел – так жестко он теснил противника. Невидимка будто забыл, что это всего лишь спектакль, а не бой не на жизнь а на смерть. Последним ударом он сшиб Крана наземь и завалился сверху, держа на отлете кулак – ударить в лицо.

Здоровяк постучал по земле, признавая поражение.

Толпа замерла, затаив дыхание. Все ждали, что Невидимка все равно ударит. Я ждала вместе со всеми. И тихонько покачала головой – хоть бы он этого не делал. А то ведь окажется, что мой напарник – натуральный псих. Медленно-медленно Невидимка опустил руку, Шелк подхватила его за локоть и поставила на ноги. Она вскинула его руку, и он пошатнулся. Естественно, сколько времени на арене… Черные глаза горели нехорошим огнем, и он хищно осматривался вокруг. Кулаки оставались сжатыми – хотя Шелк крепко держала его за запястье. Похоже, парень забылся и не понимает, что поединок завершился. Как бы на зрителей не бросился…

– Вот наш победитель! – прокричала Шелк, и к Невидимке побежали другие граждане – поздравлять и приветственно хлопать по спине.

Интересно, что будет, если лучший Охотник кинется с кулаками на толпу? Не раздумывая, я принялась пробиваться к победителю, помогая себе плечом и локтями. Да разойдитесь же, разойдитесь, пустите меня к нему… Наконец я уцепилась за его руку и выволокла из толпы.

Снова заиграли трубы и забили барабаны, праздничная мелодия разнеслась над толпой – на нас никто не смотрел. Тем лучше, сбежим незаметно. Вокруг танцевали, притопывая и прихлопывая, а я проталкивалась через многолюдье, выводя Невидимку в тихую часть жилого квартала.

Он сел у стены и устало оперся на нее спиной. Несмотря на наши разногласия после смерти Флажок, он выглядел благодарным за то, что я его вытащила. Дышал он тяжело и с присвистом, по лицу струился пот.

– Я тебе воды принесу.

– Не надо. Мне просто нужно передохнуть.

– Но я же вижу, тебе нехорошо, – настаивала я. – Ты же дрался не на жизнь, а на смерть. Не ради зрелищности.

Он сидел с закрытыми глазами. Потом кивнул.