Грэм Макнилл - StarСraft. Я – Менгск

Директор Стирлингской академии был облачен в парадную черно-желтую мантию с ярко-красной ризой. В высокой конусообразной шляпе с кокардой он напоминал солдафона. Арктур нисколько не сомневался, что под мантией скрываются ботинки на высокой платформе.

Под бравые мелодии школьного оркестра студенты один за другим подходили к сцене и получали свои дипломы из рук Стигмана под громкие аплодисменты родителей и отрывистые рукоплескания тех, чьи дочери и сыновья уже получили дипломы или вот-вот получат.

Так как фамилия Арктура начиналась на букву «М», его имя находилось в середине списка, зачитываемого префектом младших курсов, и он с нетерпением ждал своей очереди выйти к помосту. Арктур взглянул на трибуны с гостями и улыбнулся, увидев, с какой гордостью наблюдает за ним семья.

Дороти заметила взгляд брата и восторженно замахала руками. Мама махнула более сдержанно, и даже отец одарил его кивком, полным гордости и признательности.

Рядом с отцом сидел Айлин Пастер с Юлианой. Со дня нападения на летнюю виллу Арктур увидел девушку впервые. Его снова поразила эта красота. Будучи далеко, она была просто девушкой, «подружкой по переписке», о которой Арктур практически не вспоминал в другое время. Но сейчас, при виде Юлианы здесь, вживую, в нем проснулось то неудержимое чувство, что возникло при их первой встрече.

Сидящий рядом с ним студент, пустоголовый болван по имени Тоби Меркурио, проследил за его взглядом и гоготнул:

– Хто эта цыпа, Менгск? Сладенький пирожок!

Меркурио принадлежал к одной из стирлингских семей-нуворишей. Он не знал, что такое культурные манеры, и общался с людьми на сленге трущоб Тарсониса. Несмотря на это, Арктур не мог не согласиться с его умозаключением.

– Да, – согласился Арктур в предвкушении выпускного бала. – Сладенькая – это как раз про нее.

– Ты почапаешь с ней вечером на бал?

– Да, Тоби, именно так.

Арктур перестал слушать бессмысленные шуточки Меркурио и сосредоточился на именах, которые называл префект. Он улыбнулся, когда начали вызывать студентов на «К».

«Уже недолго…»

Студентов на «К» оказалось не так уж и много, и сердце Арктура забилось чаще, когда назвали его имя. Он поднялся, бросил взгляд через плечо на свою семью и шагнул в проход между рядами. Аплодисменты звучали несколько вяло, но Арктур знал, что скоро все изменится.

С высоко поднятой головой он шел к сцене, направляясь к ступеням сбоку. Школьный фотограф щелкнул затвором, и Арктур поднял глаза туда, откуда, как он знал, мать с отцом будут снимать знаменательное событие на голокамеру.

Юноша улыбнулся фотографу, затем поднялся по ступеням и вразвалочку подошел к обложенному золочеными трубочками дипломов директору. Арктур одарил Стигмана самой заискивающей улыбкой и протянул руку для получения диплома.

По традиции, директор поздравлял выпускающегося студента и желал ему успехов в будущих начинаниях, но Арктур не обольщался на свой счет подобным жестом со стороны Стигмана. И, надо сказать, не был разочарован.

– Ты плохо кончишь, Менгск, – сказал Стигман, протягивая свиток. – Я всегда это говорю плохим студентам, а ты худший из многих.

Арктур взял заслуженный диплом в левую руку, а правую протянул Стигману. Директора передернуло, но, не желая выглядеть невежливым перед родителями и бывшими студентами, он все-таки ответил на рукопожатие.

– Спасибо, – сказал Арктур. – Надеюсь, вам понравится ваша новая резиденция.

На лице Стигмана отразилось смятение, но он быстро совладал с собой и дал знак юноше покинуть сцену. Арктур быстро обошел по кругу сидящих студентов, подняв диплом и улыбаясь, чтобы видели мама и папа.

Юлиана встала, хлопая и глядя на него с восторженным обожанием, и Арктур подарил ей улыбку. Юноша вернулся на свое место и быстренько выудил из кармана консоль удаленного доступа.

Устройство было немногим серьезнее, чем обычный коммуникатор с оптическим считывателем. Тем не менее, оно имело интерфейс, позволяющий удаленно подключаться к компьютерным сетям. При условии наличия ключа подключения и кодов авторизации, практически в любую сеть можно было проникнуть без особых проблем.

Арктур быстро ввел коды консоли Стигмана. Юноша запомнил их еще тогда, когда его вызывали к директору в кабинет. Арктур увидел их в зеркале за столом этого мелкого идиота.

Несколько секунд на экране мелькали цифры и буквы, пока не появился квадратик и под ним текст:

«Требуется подтверждение ДНК».

Арктур приложил палец к оптическому считывателю. Экран вспыхнул зеленым цветом.

«Личность подтверждена: Айзек Стигман».

Арктур положил консоль на колени и снял с правой руки тоненькое прозрачное покрытие, которое нанес перед тем, как идти получать диплом. Односторонний биомиметический гель достаточно просто изготовлялся в лаборатории химии академии и имел свойство распадаться на летучие молекулы под воздействием солнечного света. Несколько секунд после снятия – и пленка исчезла.

Арктур снова взял консоль и открыл личные папки Стигмана. Используя лингвистический алгоритм, состоявший из нескольких грамотно подобранных ключевых слов, он быстро обнаружил искомые файлы – а он не сомневался, что они есть.

– Боже мой, он даже не пытался их спрятать! – засмеялся Арктур.

– Чё там за ботва? – спросил Тоби Меркурио, уже вернувшись с дипломом и садясь на свое место.

– Увидишь, – улыбаясь, ответил Арктур. – Погоди немного.

Быстро и методично он выделил каждый обнаруженный алгоритмом файл, затем настроил консоль на сканирование окружающей территории на смартфоны и другие персональные консоли. На экране отобразились сотни названий, среди которых также были устройства отца Арктура и начальника полиции. Юноша выделил найденные файлы для операции пересылки на все обнаруженные в сети устройства.

Палец Арктура завис над иконкой «Отправить». Юноша помедлил какую-то долю секунды, наслаждаясь моментом.

– Трофеи достаются победителю, – прошептал он и запустил рассылку.

Ангус облокотился на перила балкона «Небесного шпиля», вглядываясь в огни ночного Стирлинга. В дневное время вид впечатлял, но ночью это было нечто воистину захватывающее. Океан света струился по улицам города, убегая к подножию гор. Раскинувшаяся паутина разнообразных цветов сияла, окрашивая облака в теплое золотое свечение.

Несмотря на поглощающие Корхал беспорядки, взрывы, тревогу и силовое воздействие конфедератов, пребывание ночью здесь, наверху, всегда умиротворяло Ангуса. При созерцании окрестностей города к сенатору возвращалась способность адекватно оценивать ситуацию, чего ему так часто не хватало, когда он с головой уходил в решение многочисленных вопросов, касающихся дела всей его жизни.