Олег Готко - Земляки по разуму. Книга вторая

– Нет так нет. И проблем тоже нет… – Саньковский погладил её волосы.

– Человеку не дано знать будущего.

– Ты постоянно хочешь доказать обратное.

– Я хочу, чтобы у нас не было проблем… – Мария всхлипнула и прижалась к нему.

– Вполне нормальное желание. – Он ещё раз её погладил и позволил себе поинтересоваться: – Как там рыба?

– Скоро будет готова.

– Вот и хорошо.

Семён вернулся на балкон, но не успел открыть рот, как Самохин его опередил:

– Не глухие – слышали.

Саньковский развёл руками. Длинный посмотрел на Димку и в его глазах тот увидел разгорающееся недоброе пламя.

– Придётся прибегнуть к крайнему средству!

– Какому? – Димка попятился, когда вдруг решил, что приятель собирается торговать его скальпом.

– Ты сам его предложил!

– Ничего я не предлагал! – Уверенность в правильности предположения крепла, но пятиться было уже некуда. – Я ещё не сошёл с ума!

– Но это ведь ты предлагал ограбление! – свистящим шёпотом напомнил Длинный.

– Ах, ограбление… – У Самохина отлегло от сердца. – И кого ты собираешься грабить? Его жену?

– Хоть ты и друг, но баран! – выдвинул довольно смелое с его стороны предположение Длинный и тут же уточнил: – При этом ещё и глухой!

– Как будто твои рыбки лучше…

– Они здесь ни при чём. Разве ты не слышал, как она русским языком сказала, что в городе! открылся!! банк!!!

– Не надо закатывать истерику по этому поводу. – Семён поморщился. – Ты же должен понимать, что вся страна, как один, вступила на рыночный путь развития…

– Ты свихнулся, Длинный! – перебил Димка, до которого первым дошло то, что предлагает друг.

– Может быть, это наследственное, – буркнул тот.

В его душе, как и у каждого, жил психотерапевт. Есть такое мнение, что именно благодаря этому факту люди и становятся маньяками.

– Как же ты собираешься это сделать? – Идея была понята, наконец, и Саньковским.

– Я собираюсь это сделать! – отрезал Длинный, глядя в глаза сразу обоим, что с точки зрения офтальмологии считается практически невозможным. – И я это сделаю!!!

Такой взгляд выдержать довольно трудно и друзья переглянулись. Нельзя сказать, что их поразила уверенность Длинного. Банки грабили и раньше, но они были слегка изумлены тем, как мало требуется для того, чтобы добропорядочный гражданин, души не чающий в безобидных рыбках, воспылал лютым желанием преступить закон. Немножко крысиного яда, инфляция и нищие приятели. Меньше, наверное, нужно только коммунисту, которому всё это заменяет ненависть к частному капиталу.

– Вы поможете мне? – требовательно спросил Длинный.

– Ты спрашиваешь так, словно мы нужны тебе в качестве носильщиков… А у тебя есть какой-нибудь план? Банк ограбить – это, знаешь ли, не минное поле перейти… – озадаченно пробормотал Самохин, пытаясь выиграть время, чтобы разобраться в себе – хочется ли ему грабить банки или нет.

– План, который я вам хочу предложить – прост, как две копейки образца тысяча девятьсот шестьдесят первого года. Мы должны зайти, взять деньги и уйти.

– Пришёл, увидел, победил! – восхитился Семён, которому давненько не удавалось сесть за стол, поесть и выпросить у жены добавки.

– Это, Цезарь ты наш доморощенный, понятно. Veni, vidi, vici, – кивнул Димка. – Но как ты собираешься зайти, как взять деньги и, самое главное, как ты с ними уйдёшь?

– Мы, – с надеждой поправил без пяти минут гангстер и с той же верой в лучшее будущее предположил: – Это всё детали, так сказать, мелочи…

– В большом деле не бывает мелочей, – поучительно заметил Самохин.

– Мал золотник да дорог, – поддержал Саньковский. Сейчас он от всей души ненавидел тех, кто швыряется хлебными крошками. От воспоминаний о дразнящем запахе жареной рыбы желудок сводило голодными судорогами.

– Значит вы, в принципе, не против?

– В принципе, дело принципа есть принцип каждого, кто хочет считать, что у него есть принципы, – туманно и загадочно ответил Семён, не собираясь продолжать пустопорожние разговоры на не наполненный желудок. – Сходил бы сначала на разведку, разнюхал бы, что там к чему, а уж потом мы бы вникли в тонкости и выяснили их плюсы и минусы. Возможно, это один из тех современных и модных в нашей стране банков, где обходятся совсем без денег, а?

– Всё может быть, но приходится надеяться на лучшее. – Длинный посмотрел на часы. – Сегодня разведывать поздно. Давай встретимся завтра после обеда. Ты будешь дома?

– Лучше не здесь.

– Ладно, – впервые за весь вечер лицо Длинного озарила скупая улыбка, – а где?

– У меня, например, после двух, – предложил Самохин. Он уже определился относительно своего отношения к деньгам. Тут тоже не обошлось без подсказки жены Семёна – лишних денег не бывает.

– Вот и хорошо. – Закрыв за гостями дверь, хозяин отдался во власть запахов.

Сегодня ужин его заждался как никогда.

Родись Тургенев попозже, то, вполне возможно, что в классическом романе Базаров оказался бы инопланетянином, так как конфликт отцов и детей – проблема вселенского масштаба.

За тридевять тысяч парсеков от Земли, в тридесятой звёздной системе проживали на прекрасной болотистой планете Тохиониус, Фасилияс и необыкновенный вождь. Впрочем, в последнее время его необыкновенность уже здорово привяла. Аборигены частенько использовали электромагнитное тело для лечения нервных стрессов и прочих душевных расстройств, отдавая ему своё. Они справедливо рассудили, что вряд ли существует нечто более идеальное для длительных медитаций, тем более, что нужда в них неуклонно возрастала.

Причиной был никто иной, как Фасилияс. На текущий момент он из маленького головастого несмышлёныша вымахал в здоровенного осьминогообразного и старался пореже встречаться как с отцом, так и с вождём в любом его теле. Тот, правда, менял тела так же часто, как чередуют окраску болотные одуванчики – естественные, но, к счастью, безмозглые враги осьминогов, – и Фасилияс постоянно попадался.

– Я тебя вот таким помню! – со слезой во весь глаз говорил вождь и сдвигал щупальца до тех пор, пока промежуток между ними не составлял несколько микрон – таково было его представление о сперматозоидах.

– Рожал ты меня, что ли? – дерзил Фасилияс, проклиная как смутные фантазии, так и феноменальную память старого пня.

– А ты старшим не хами, с-сынок! – вмешивался в диалог Тохиониус и разговор съезжал на опостылевшие отпрыску рельсы поучений.

Однако общение с агрессивными землянами варварского племени оставило неизгладимые следы в психике Фасилияса, и ему без труда удалось завоевать репутацию самого наглого осьминога в родном секторе болота. Дошло до того, что он начал распространять нелепости о так называемой «физиологической ущербности» нации. У некоторых, разглагольствовал нарушитель гермафродитного спокойствия, семь полов, а у них, значит, всего один, да и тот к сексу имеет весьма сомнительное отношение…