Maurizio Dagradi - Критерий Лейбница

Шарлен пожала руку профессору, который ответил ей крепким и искренним пожатием.

– Профессор математики из Райпура, Камаранда. Профессор Кобаяши, физик в области высоких энергий, из Осаки, – с каждым пожатием руки Шарлен чувствовала, как возрастают, словно полноводная река, внутри нее эмоции от присутствия среди них. – Профессор Новак, физик Университета в Осло. мисс Ямазаки, выпускница профессора Кобаяши, – Маоко осмотрела Шарлен критическим взглядом, потом с теплотой обменялась с ней пожатием. – Профессор Брайс, биолог нашего Университета, – продолжил Дрю, – а также я, профессор Лестер Дрю, физик и куратор твоего молодого человека.

– Я горжусь знакомством с вами, – взволнованно произнесла Шарлен. – Прошу вас, простите, что проникла в лабораторию и создала вам проблемы. Но постарайтесь понять меня, я не знала, что затевает Джош, и… мне просто ударило в голову. Извините еще раз.

– Что сделано, то сделано, – сказал Дрю. – Но сейчас Вы должны отдавать себе отчет в том, что все виденное Вами и все, о чем Вы еще узнаете, отныне должно держаться Вами в секрете. В абсолютном секрете, это понятно? Ректор МакКинток лично участвует в этом проекте, и он отдал распоряжение хранить секрет. Вы никогда – я повторяю: никогда – не должны ни с кем говорить об этом. Это ясно?

– Да. Ясно. Я поняла, – ответила Шарлен, все еще немного опечаленная, но гордая тем, что стала частью этой группы.

– И потом, – произнес Дрю, подмигивая ей, – психолог может быть нам полезен!

Шарлен улыбнулась, а Брайс взяла ее под локоть и потащила в сторону шкафа, где прятался хомяк.

– Хорошо, мисс аспирантка факультета психологии, Шарлен, невеста студента Маррона, в качестве знака посвящения в это секретное предприятие Манчестерского Университета Вы должны помочь мне поймать беглеца, – и она взяла в руки картон.

Шарлен побледнела.

– Ох, нет! Я не могу!

– Как Вы сказали, простите? – посмотрела ей угрожающе в глаза профессор Брайс.

– Ох… Ну… – Шарлен понимала, что это было платой за ее наглость. – На самом деле, это всего лишь маленькая… маленькая мышка… – дрожащим голосом пролепетала она.

– Это хомяк, не мышь, – язвительно поправила ее Брайс. – И многие семьи держат их в качестве домашних животных, следовательно, Вам не стоит его бояться. Возьмите картон за другой угол и приложите этими двумя сторонами к шкафу, – показала она ей, куда поставить коробку. Потом сама опустилась на пол и вытянула руку в сторону свободного края, прислонясь к стене и оставляя лишь маленькое отверстие для выхода. Затем она засунула руку под шкаф и пошарила ей, потом провозгласила: – Ах, пойман! – и медленно вытащила руку из-под шкафа, поднялась на ноги, показывая всем первого в мире млекопитающего, перемещенного с помощью машины.

Хомяк чувствовал себя преотлично, судя по его поведению.

Шарлен сделала несколько шагов назад, испуганная видом животного, несмотря ни на что.

Брайс поместила хомяка в коробку с образцами, которая уже была полна цветов для дыхания перемещенных экземпляров.

– А теперь, не хотите ли вы объяснить мне, что случилось при последнем эксперименте? – спросила она, обращаясь к коллегам.

– Все просто, профессор, – ответил Кобаяши. – В ходе проведенных с успехом экспериментов, мы не заметили, что клетка была больше объема того пространства, который машина должна перемещать. Клетка является кубом со сторонами в 8 сантиметров, а мы настраивали машину на 4 сантиметра. В результате только хомяк внутри этого объема был перемещен вместе с кусочком пола клетки. Остальное осталось на пластине А.

– Вы хотите сказать… – напряженно прошептала Брайс, – что если бы хомяк не входил в эти 4 сантиметра, была перемещена только часть животного? А другая часть осталась бы в клетке?

– Да, именно так, – подтвердил Кобаяши, даже не смутившись.

Брайс вздохнула.

– Значит, все прошло хорошо, – задумчиво произнесла она. – Однако это каждый раз риск. Понимаете, что на этическом уровне эксперименты над животными проводятся только, если нет других альтернатив. С такими вдохновляющими результатами выполненных ранее экспериментов я даже не предполагала, что что-то может пойти не так. Потому я положила клетку на пластину совершенно легкомысленно. Этот хомяк счастливчик! С той скоростью, с какой он передвигается, он мог быть в любом месте во время обмена. Я счастлива, что все прошло хорошо! – закончила она, постукивая по коробке, где зверек активно бегал туда-сюда.

Меж тем Маррон подошел к Шарлен. Он отвел ее в сторону и спросил:

– Но скажи мне кое-что. Как ты вошла в лабораторию, что тебя никто не видел?

– Я не встретила тебя на обеде, – ответила она. – И была обеспокоена. Вечером, пока я шла в библиотеку, я увидела, как ты шел в столовую в компании этих людей. Я наблюдала за тобой издалека и видела, как вы вошли сюда. Я прошлась по зданию и нашла открытое окно из туалета. Я пролезла туда и спряталась за шкафом. И видела эксперименты. Остальное ты знаешь.

– Из туалета ты пришла, – влюбленно улыбнулся ей Маррон. Он ласкал ее взглядом. – Как в полицейском фильме серии B, – весело усмехнулся он.

– Именно так, хитрюга! – насмешливо ответила Шарлен, слегка ударив по ногам.

– Господа, на сегодня хватит! – громко заявил Дрю. – Я бы сказал, что лучше и быть не может. Спасибо всем. Увидимся завтра!

Группа стала расходиться, и каждый направился в свой номер.

Закончился еще один исторический день.

Мидори выглянула в окно и посмотрела в невидимую даль.

Там был вишневый сад, в том парке, где она встретила своего любимого Нобору.

Близился закат, и девушка начала писать своему молодому человеку.

«Сегодня я совершенно уставшая.

Лекция по истории средневекового японского была невыносимой. Какая мне разница до той эпохи? Есть настоящее, в котором я живу. Есть настоящее, в котором я не могу встретить тебя. У меня сердце болит от тоски по тебе.

Через две недели будет экзамен по истории, а я никак не могу сосредоточиться на материале. Будет тяжело, я это чувствую. Мои родители будут задаваться вопросом, почему после хорошей университетской учебы я так заметно слетела вниз.

Нет, это несправедливо. Ни по отношению к ним, которые любят меня и надеются, что я займу хорошее положение в обществе, ни по отношению ко мне, поскольку, если я не завершу успешно учебу, я смогу выполнять только какие-нибудь унизительные обязанности, временные и плохо оплачиваемые. Почему женщину в Японии так ущемляют? Это какое-то военное общество, находящееся под властью мужчин, которые все решают, а женщинам позволяют только смотреть на прозрачный потолок, с которого они управляют нашими жизнями.