Фредрик Олссон - Конец цепи

Когда Франкен вызвал его по рации и спросил, где находится Сандберг, он подумал, что у него больше нет выбора.

На несколько этажей ниже, под землей, Эвелин Кейс уже начала отсматривать материал согласно правилам, в создании которых ее самой пришлось принимать участие.

На стене перед ней установленные в ряд телевизионные экраны показывали картинки с камер наблюдения, и, прогоняя записанный с них материал в ускоренном режиме, она пыталась отыскать малейшие признаки постороннего движения.

Хотя уже знала, что не найдет ничего. Они располагали слишком малым числом камер, да и те стояли совсем в других частях замка. Она была очень зла и имела на то полное право. Все же прекрасно представляли, что система безопасности практически не работает, когда навязали ей командование ею.

Она твердила об этом снова и снова, но ничего не менялось. Она предупреждала о катастрофе задолго до того, как произошла первая, и все равно они ничего не сделали. А сейчас снова наступили на те же грабли, и все только бегали и удивлялись, как такое вообще могло случиться.

Да элементарно, они ведь не заткнули дыры.

Это могло случиться, поскольку здание не было предназначено для того, что происходило в нем в последние годы, опять же данная система устанавливалась не для наблюдения за пленниками, а с целью предотвратить проникновение в замок незваных гостей снаружи.

Также это могло случиться, поскольку ни один дьявол не хотел вкладывать деньги в безопасность. Как будто их по-прежнему берегли для чего-то другого.

– Скажи, что ты видишь, – буркнул Франкен за ее спиной.

Он произнес это настолько быстро, что слова, казалось, состояли из одних согласных, машинально вцепился руками в спинку ее стула и переводил взгляд с экрана на экран в надежде, что Кейс знала то, чего он сам видеть не мог.

Но она не сказала ничего. Только смерила его холодным взглядом и кивнула в направлении экранов. Он понимал проблему столь же хорошо, как и она.

На верхних этажах охранники бегали по всем коридорам с целью убедиться, что Хейнс и Сандберг каким-то волшебным образом не оказались в их секторах. И все равно только в отдельных случаях Эвелин и Франкен могли видеть кого-то на экранах перед ними. Им требовалось перекрыть пространство в тысячи квадратных метров, и всего-то несколько камер делало это. Вероятность увидеть что-либо с их помощью приближалась к нулю.

– Они в любом случае не выйдут наружу, – сказал он.

И увидел ее взгляд.

– Мы сделали определенные усовершенствования с тех пор.

Эвелин не ответила, и он знал почему. Она была права. Им требовалось усилить меры безопасности. Но когда? Время уже работало против них. Как они могли отдать приоритет чему-то, не двигающему проект вперед?

Им оставалось только надеяться, что катастрофа не разразится до того, как охранники найдут беглецов. Где-то ведь они находились, и в любом случае уж точно не могли выбраться наружу. Но все равно он слышал в своих наушниках только потрескивание, и охранники рапортовали один за другим, что их сектор пуст. И ни одна из запертых дверей не стояла открытой. Их гостей нигде не было. И, судя по всему, они превратились в дым.

Франкен размышлял.

Он не хотел быть фаталистом.

Знал, что по всем признакам крах неизбежен, но отказывался это принять. Где-то они явно дали промашку, ведь существовал какой-то способ все поправить, не следовало опускать руки даже в такой ситуации.

Ведь если он изначально ошибся, не стоило все и затевать.

Но он не успел додумать свою мысль до конца.

– Франкен?

Он открыл глаза. Перед ним сидела Кейс и смотрела на него с удивившей его энергией.

– Дженифер Уоткинс, – сказала она.

Он не понял. Она кивнула на экран компьютера перед собой. На нем красовалась бесконечная вертикальная таблица, цифры и время и еще несколько цифр, и понадобилось несколько секунд, прежде чем он понял, что видит.

Данные по проходам. Какие электронные ключи открывали какие двери и когда.

– При чем здесь с Дженифер Уоткинс? – спросил он, опасаясь, что уже знает ответ.

– Она двигается.

Во всех закутках по всему замку охранники услышали слова Эвелин Кейс в своих наушниках. Они остановились и обратились в слух. Ждали реакцию Франкена.

На мгновение воцарилась тишина. Потом она растянулась еще на мгновение.

– Что значит двигается? – спросил он наконец. Спокойно. Владея собой.

– Она прошла через семь дверей только сегодня.

Это был ответ Кейс, и на своем этаже Родригес сразу же понял, о чем идет речь. Но ничего не сказал, стоял молча, ждал слов Франкена. Он знал, что будет.

– Черт побери, – выругался тот по рации.

Продолжения не последовало. Но Родригес уже достал свое оружие из кобуры. Он командовал охранниками, и именно от него требовалось сейчас взять инициативу на себя. Он плотнее прижал наушник к уху.

– Какую дверь она прошла последней?

Жанин Шарлотта Хейнс работала за каменными стенами замка уже несколько недель, когда встретилась с Дженифер Уоткинс в первый раз.

Недели получились крутые. И Жанин сломалась. Она перестала есть, не справлялась с работой, и в результате руководство решило приставить к ней Уоткинс в качестве моральной поддержки и помощи.

И это сработало, пусть и не сразу. Но Дженифер оказалась хорошим слушателем и имела в своем багаже более двадцати лет жизненного опыта. Уоткинс смогла разговорить Жанин, и, даже если не имела права сказать ей, почему они находятся здесь и чем точно занимаются, Жанин постепенно удалось снова отыскать смысл своего существования.

Сейчас она посмотрела на Вильяма.

– Только спустя много времени я поняла, что Уоткинс была одной из них, – сказала она. – А не пленницей, как я. Она знала много такого, о чем не хотела рассказывать или, возможно, не могла, откуда мне знать. Но я нуждалась в ней. Она стала частью моего бытия, и в конце концов я просто уступала и переставала задавать вопросы, когда она просила меня об этом. Мы стали друзьями. Не равноправными, конечно. Но друзьями.

Потом Жанин надолго замолчала. Вопрос висел в воздухе, но она ждала, когда Вильям сам задаст его.

– Что случилось?

– Она боялась, – сказала Жанин, посмотрела на Вильяма. – Она пришла ко мне в комнату среди ночи. Или, точнее, стояла снаружи. Мне нельзя впустить ее, сказала она, и мы остались каждая со своей стороны двери, и она предупредила меня, и…

Жанин прервалась, покачала головой. Не было смысла рассказывать все, особенно принимая в расчет, как мало она понимала сама.

– А потом Уоткинс исчезла. Через неделю.

– И сейчас я здесь, чтобы заменить ее?

– Она была математиком. Работала с шифрами.

Жанин сказала это прямо и просто и ждала его реакцию.