Жан-Кристоф Рюфен - Бессмертным Путем святого Иакова. О паломничестве к одной из трех величайших христианских святынь

Девушки часто идут по Пути группами. Несомненно, это им нужно, чтобы набраться мужества. Некоторые шли из очень далеких мест и прошагали через всю Францию, но, увы, не встретили того, кого надеялись найти. Они отважно входили в Испанию, и часто после еще нескольких этапов одна из них исчезала – уходила с другой группой, чтобы попытать счастья рядом с другим прекрасным принцем. Это звучит довольно глупо, но, когда я наблюдал такие случаи, мне приходила на ум поговорка «найти башмак себе по ноге».

Путь суров, но иногда он бывает добрым и исполняет самые тайные желания паломника. Нужно только быть упорным и настойчивым.

Рассказывают, что один аккордеонист зарабатывал себе на жизнь, играя на своем инструменте на каждой остановке Пути. В то время он только что развелся с женой и был несчастен. Поэтому я предполагаю, что он играл грустные жалобные мелодии и не имел большого успеха у женщин. Придя в Компостелу, он вступил в ассоциацию музыкантов и встретил там немку со схожей судьбой, что и у него. Они поженились и теперь каждый год возвращаются на Путь. Теперь они играют вдвоем очаровательную веселую музыку. Несомненно, эта история слишком красива, чтобы быть правдой, но такие легенды поддерживают надежду в сердцах тех, кто поручает себя святому Иакову, чтобы не быть больше несчастным.

Третья категория, менее романтичная, но не менее трогательная, – это люди, которые когда-то давно полюбили и связали себя узами законного брака, но любовь с годами настолько износилась, что теперь им хочется лишь одного – снова обрести свободу. Это ласковая свобода: она не разбивает прежнюю связь полностью и не причиняет боли другому. Благодаря счастливому и весьма уместному заступничеству святого Иакова она позволяет человеку вздохнуть легче.

К этой категории принадлежал волонтер из Общества друзей святого Иакова, который принял меня в Париже и выдал мне креденсиаль. Когда я попросил этого человека рассказать мне о его собственном паломничестве, он рассказывал со слезами на глазах. Несмотря на пожилой возраст, он очень легко перенес трудности похода. Завоеванная свобода так опьянила его, что, дойдя до Компостелы… он не остановился! Он пошел дальше по тропе, которая спускается к Португалии. Если бы через Атлантический океан был перекинут мост до Бразилии, этот человек без колебаний пошел бы по нему. Мой несчастный собеседник вспоминал о своем безумии с ностальгической улыбкой. Когда я спросил его, чем закончился поход, он нахмурился. Я понял: его жена, должно быть, летела самолетом, а потом ехала на двух поездах и двух автобусах, чтобы найти его и вернуть домой. Но он уже узнал вкус свободы и не мог от нее отказаться. На следующий год он снова отправился в паломничество и с тех пор все время надеялся уйти снова.

Он спросил меня, каковы мои намерения, то есть откуда я собираюсь начать Путь? Я еще не думал об этом. Я не принадлежал ни к одной из вышеперечисленных категорий, и потому сентиментальные соображения не подсказывали мне выбор. Я хотел лишь идти – и все. И я сказал волонтеру только, что собираюсь выйти из Андая, а поскольку еще не уверен, возможно, пойду по пиренейскому Высокому Пути. Он посмотрел на меня иронически и сказал:

– Вы сможете поступить так, как захотите.

Это была антифраза – фраза, составленная из слов, противоположных по значению словам той фразы, которая у человека в уме (такая антифраза – вид шарады. – Пер. ). За ней скрывалась уверенность, которая имела прочные корни в его душе, а теперь так же прочно укоренилась в моей: когда дело идет о Пути, человек никогда не знает, чего он хочет. Можно рассуждать, можно строить другие планы, но Путь всегда притягивает к себе человека и уносит его. Так и произошло.

Поэтому человек из общества не стал обращать внимание на мои сомнения, а запомнил лишь слово «Андай».

– Если вы выходите из Андая, то пойдете по Северному Пути, – сказал он.

У паломников, идущих к святому Иакову, есть два основных пути по Испании, которые начинаются от французской границы. Первый называется Французский Путь, и на нем есть лишь один трудный участок – переход через Пиренеи по Ронсевальскому ущелью. Подавляющее большинство паломников идут по нему. В некоторые дни из его исходной точки, города Сен-Жан-Пье-де-Пор, выходят сто пятьдесят паломников.

Другой путь пролегает вдоль побережья и называется Северным. Считается, что там меньше дорожных указателей и что он более трудный. Он начинается во французской Стране Басков и проходит через прибрежные города Сан-Себастьян, Бильбао, Сантандер.

– Северный Путь! – тяжело дыша, сказал мне волонтер. – Вам нужно выбрать Северный Путь. Я прошел его, да, но только во второй раз. Представляете, мне это запретили!

– Запретили?

– Это так говорится. Когда я пришел получать креденсиаль, как вы сегодня, мне попался человек, который…

В его глазах блеснула ненависть.

– Который сказал мне, что я слишком стар! – произнес он резко, словно выплюнул. – Сказал, что я не выдержу этот поход. Из-за него я сначала прошел по Французскому Пути. Но я был в бешенстве, месье, просто в бешенстве! На следующий год я сказал жене: в этот раз пойду по Северному Пути. И я его прошел.

– И что же?

– А то, что у меня, ясное дело, не было никаких трудностей! Тридцать километров в среднем за день, а я не спортсмен!

Наступила тишина. Мне стало немного не по себе: так сильна была вспышка его чувств. Но я еще просто не знал, что такое Путь. Когда этот человек внезапно взял меня за руку, я вздрогнул.

– Идите, месье! – крикнул он мне. – Идите по Северному Пути. Поверьте мне, он самый красивый, самый!

Я поблагодарил его и обратился в бегство, говоря себе, что это паломничество явно занятие для ненормальных фанатиков и что мне лучше проявить благоразумие и остаться на моих горных тропинках. Я твердо решил, что пойду по пиренейскому Высокому Пути.

Однако через восемь дней я шел в Компостелу по Северному Пути.

До Андая я ехал скоростным поездом Национального общества французских железных дорог. Говоря по правде, чувствуешь себя чуть-чуть смешным в снаряжении паломника, когда едешь со скоростью двести километров в час в удобном вагоне. А когда поезд уезжает, оставив тебя одного на платформе, ты чувствуешь анахронизм своего плана. Какой смысл в XXI веке проделывать такой путь пешком? Ответ на этот вопрос далеко не очевиден. Но у вас совершенно нет времени, чтобы развить эту мысль: ветер с Атлантики продувает насквозь пустую платформу, и это холодный ветер, потому что майское тепло быстро рассеивается под его порывами. Все другие путешественники уже ушли, весело катя свои сумки на колесах. Ты немного приминаешь вещи в своем плохо завязанном вещевом мешке, взваливаешь его на спину, и он уже кажется тяжелей, чем был дома.