Джулиан Седжвик - Чертоги памяти

Да!!! Дэнни внутренне вздыхает с облегчением. Все как он хотел – нет, даже лучше!

– Безопасно? – резко переспрашивает Роза. – Это вы о чем?

– С нами, непутевым цирковым народом, – торопливо добавляет Замора.

Дэнни кивает и снова вгрызается в сэндвич.

– А я-то думал, ты будешь вне себя от радости, – Замора разочарованно всплескивает руками.

– Я рад. – Дэнни с трудом проглатывает откушенный кусок. – Но мне надо с тобой поговорить. Прямо сейчас.

Роза сдергивает чайник с газовой плитки:

– Замора, если хочешь, возьми выходной на полдня. Все равно сейчас технический прогон. Но во второй половине дня – полновесная репетиция. Включая твою пушку.

– Balle [28] Снаряд (фр.) . Замора говорит о том, что исполняет номер «человек – пушечное ядро». , – говорит карлик Дэнни. – Пойдем тогда в мои любимые места в Готическом квартале. Там и поговорим. Хочешь, можно заглянуть в ту лавку фокусов, которая тебе так нравилась. А потом ты будешь иметь счастливую возможность полюбоваться мной – полетом человека – пушечное ядро!

Когда они идут обратно через арену, по веревочной лестнице торопливо спускается Фрэнки. Для такого крупного человека он спрыгивает и приземляется с удивительной легкостью.

– Собираюсь вот все прибрать, – поясняет он, одарив Дэнни быстрой улыбкой. – Надеюсь, ты не очень перепугался, малыш?

– Нет-нет, – лжет Дэнни, осторожно поглядывая на Фрэнки.

Монтировщик нагибается и выуживает из груды обломков сверкающий карабин. Несколько секунд озадаченно разглядывает его, потом закручивает крепежную муфту и тянет.

– Бог его знает, – бормочет он и кидает карабин Дэнни. – Совсем новенький. Но после сегодняшнего я им пользоваться не рискну. Ты всегда любил с ними играть. Когда был маленьким.

– Спасибо, – отзывается Дэнни и чуть было не добавляет, что сейчас-то он уже не маленький, но сдерживается: пусть лучше все ему симпатизируют и сочувствуют. Ведь у любого из труппы может оказаться жизненно важная улика, обрывок информации, воспоминание, которые помогут решить всю головоломку в целом. Он сует карабин в карман и вглядывается в лицо Фрэнки.

Лысый циркач тоже смотрит на него.

– Эй, хватит так меня разглядывать! – смеется он. – Твой папа точно так же делал – меня аж в дрожь бросало.

Из колонок Билли вырывается очередная шумовая волна – огромный собор оглашается пульсацией гитарных аккордов. Зловещий, загадочный, настойчивый звук. Когда-то эта смесь радовала Дэнни – но теперь вызывает лишь дурные предчувствия.

Короткая поездка на метро приводит их в центр города.

Дэнни рад снова быть с другом – но мысли его по-прежнему туманит ощущение, будто тот предал его. Как карлик мог умолчать о таком важном, таком значимом событии? Возрождение «Мистериума»! Забудь, не думай – советует мальчик сам себе. Не омрачай этими мыслями дружбу!

Замора, со своей стороны, засыпает Дэнни градом вопросов о ночном бегстве из Парижа. Словно нарочно пытается помешать Дэнни начать разговор о важном – а сам время от времени посматривает через плечо на других пассажиров вокруг. Когда наконец карлик делает паузу, чтобы набрать воздуха, Дэнни не упускает этот момент:

– Мне надо тебе рассказать, что я увидел на айпаде Лоры…

Замора прижимает палец к губам, обводя выразительным взглядом переполненный вагон.

– Погоди-ка momentito [29] Секундочку (исп.). , мистер Дэнни. Сдается мне, что тут без крепкого café solo [30] Черный кофе (исп.). не обойтись.

– Ну ладно, – соглашается Дэнни, из последних сил сохраняя спокойствие. Как же хочется скорее сбросить с души груз – уж слишком гнетут воспоминания об увиденном в новостях мертвом теле и точках ожогов на нем.

Выйдя из метро, друзья пересекают широкую открытую площадь – площадь Каталонии. Фонтаны танцуют под ветром, морось холодных брызг достигает лица мальчика. Хотя солнце шпарит вовсю, чувствуется, что похолодание не за горами – в тенях затаилась стужа.

Карлик морщится:

– Нога ноет – старый перелом. К грозе. У меня всегда так. Или к неудачам.

– Так ты тоже думаешь, что возможны проблемы?

Майор, щурясь, глядит на солнце:

– Что-то идет не так. Не знаю что. Следи за сумкой – карманников вокруг море.

Они пробираются через забитую машинами площадь и шагают по сутолоке бурлящих жизнью бульваров Рамблы [31] Знаменитая пешеходная улица в Барселоне, очень популярна среди туристов. Состоит из пяти переходящих друг в друга бульваров. . Туристы со всех сторон поднимают повыше камеры и мобильники, чтобы запечатлеть окружающее: живые статуи, выкрашенные золотой или серебряной краской, танцоров танго и фламенко, уличных музыкантов – все они втиснуты между прилавками с цветами всех мыслимых и немыслимых оттенков и громкоголосыми птицами в клетках. В кои-то веки общее внимание к себе тут приковывает вовсе не Замора.

Скульптура демона с бронзовыми крыльями внезапно оживает и, хлопая крыльями, с громким ревом хватает испуганную девочку-подростка. Та визжит… народ кругом хохочет. Дэнни с Заморой попадают в гущу шарахнувшейся от демона толпы – и на них налетает какая-то женщина в зеленом плаще.

– Ой! Lo siento! [32] Извините! (исп.) – виновато восклицает она и снова теряется в толпе.

Горстка нелегальных торговцев, африканских иммигрантов, разложила на подстилках браслеты и птичьи манки, рекламируя свой товар. Они одаривают спешащую мимо толпу быстрыми улыбками – но в глазах у них затаилась тревога, и они бдительно следят, не идет ли полиция.

Замора сует руки в карманы:

– Многовато туристов, да? Моя Барселона – это все больше задворки. Раваль, Готический квартал…

Дэнни приподнимает руку. В обычных условиях воспоминания Заморы о юных годах были бы бесценны… но не сейчас!

– Майор! Дело касается «Сорока девяти»! Думаю, они здесь. В Барселоне.

Карлик резко останавливается прямо посреди столпотворения Рамблы:

– Не может быть! Ты же не всерьез?

– Да точно тебе говорю! Я потому и приехал.

Но теперь, когда он произносит эти слова вслух, они звучат неправдоподобно – даже фантастически. Возможно, думает Дэнни, у меня просто разгулялось воображение.

– Я потому и решил приехать в Барселону. Убедиться, что у вас все в порядке.

Ветер доносит откуда-то издалека вой сирены, торговцы-нелегалы заметно нервничают, не зная, сворачивать ли лавочку как можно скорее или рискнуть и выждать еще пару минут. Чуть дальше по Рамбле, где-то слева, стройный хор голосов заводит какую-то ритмичную не то песнь, не то декламацию, еле различимую за шумом толпы.

Замора склоняет голову набок: