Нил Стивенсон - Криптономикон

В Манильской бухте нет четкой границы между водой и влажным воздухом, только голубовато-серая пелена. «Глория-IV» с полчаса осторожно маневрирует между стоящими на якоре грузовыми судами, потом набирает скорость и устремляется к середине залива. Дымка немного рассеивается, Рэнди хорошо видит по правому борту Батаан: черные горы, по большей части окутанные мглой и испещренные облачными грибами восходящих термальных потоков. Пляжей почти нет, красные склоны обрываются к воде. По мере того как катер огибает полуостров, берег становится положе, видны зеленые луга. На самом конце полуострова – два известняковых утеса, которые Рэнди помнит по кассете Ави. Однако взгляд его прикован к Коррехидору в нескольких милях от полуострова.

Америка Шафто, или Ами, как она предпочитает зваться, большую часть времени проводит вне каюты, оживленно разговаривает с филиппинцами и американцами или сидит по-турецки на палубе, перебирает карты и бумаги. Она надела ковбойскую соломенную шляпу от солнца. Рэнди не торопится подставлять себя прямым лучам: бродит по каюте, потягивает кофе, рассматривает фотографии.

Он наивно ожидал увидеть много снимков, на которых водолазы укладывают кабель. «Семпер марин сервисис» прокладывают много кабеля, и прокладывают хорошо, Рэнди наводил справки, прежде чем заключить контракт. Однако, видимо, здесь не считают, что такую работу интересно снимать. На большей части фотографий – поиск затонувших сокровищ: ныряльщики, широко улыбаясь, демонстрируют облепленные ракушками вазы, словно хоккеисты – Кубок Стэнли.

Коррехидор с этого расстояния – выступающая из воды чечевица джунглей с тянущимся в одну сторону шельфом. Рэнди видел карты и знает, что на самом деле остров имеет форму сперматозоида. То, что отсюда кажется шельфом, на самом деле – хвост, который извивается к востоку, как будто сперматозоид хочет выплыть из Манильского залива, чтобы оплодотворить Азию.

Пробегает Ами, распахивает дверь каюты.

– Идемте в рубку, – говорит она, – посмотрите.

Рэнди идет за ней.

– Кто это на большинстве фотографий? – спрашивает он.

– В шрамах, с «ежиком»?

– Да.

– Мой отец. Дуг.

– Дуглас Макартур Шафто? – спрашивает Рэнди. Он видел это имя на контракте с «Семпер марин».

– Он самый.

– Бывший «Морской лев» [20] «Морские львы» – подразделения сил специальных операций ВМС США, предназначенные для ведения разведки и диверсионных операций в портах на морском и речном побережье. ?

– Ага. Только он не любит, когда так говорят. Уж очень заезженно.

– Почему его имя и фамилия кажутся мне знакомыми?

Ами вздыхает.

– Он получил свои пятнадцать минут славы в тысяча девятьсот семьдесят пятом.

– Не могу вспомнить.

– Комстока знаете?

– Генерального прокурора Пола Комстока? Врага криптографии?

– Я про его отца, Эрла Комстока.

– Идеолога холодной войны? Организатора войны во Вьетнаме?

– Никогда не слышала, чтобы его так называли, но да, мы говорим об одном человеке. Может быть, вы помните, что в тысяча девятьсот семьдесят пятом Эрл Комсток выпал, или был вытолкнут, из горнолыжного подъемника в Колорадо и сломал руку.

– Ах да. Вроде вспоминается.

– Отец… – Ами кивает на одну из фотографий, – был на соседнем сиденье.

– Случайно или…

– Чисто случайно. Не преднамеренно.

– Это с какой стороны посмотреть, – говорит Рэнди. – Если Эрл Комсток часто катался на лыжах, довольно велика вероятность, что рано или поздно он оказался бы в пятидесяти футах над землей рядом с ветераном-вьетнамцем.

– Без разницы. Я просто хочу сказать, что мне неохота об этом говорить.

– Я с ним познакомлюсь? – спрашивает Рэнди, глядя на фотографию.

Ами закусывает губу и смотрит на горизонт.

– В девяноста процентах случаев его присутствие на борту означает, что происходит нечто необычное. – Она открывает люк и, придерживая крышку, показывает Рэнди на высокие ступеньки.

– А остальные десять?

– Ему скучно или он поссорился с подружкой.

Рулевой «Глории» занят своим делом и не обращает на них внимания, что Рэнди воспринимает как знак профессионализма. В рубке множество самодельных столов из толстой фанеры или старых дверей, все свободное место занято электроникой: здесь есть факс, машинка поменьше, выдающая сводки погоды, три компьютера, спутниковый телефон, несколько радиотелефонов на базах для подзарядки, эхолот и другие гидроакустические приборы. Ами подводит Рэнди к большому экрану, на котором что-то вроде черно-белого фото гористой местности. «Локатор бокового обзора, – объясняет она. – Незаменимая вещь для такого рода работы. Показывает, что на дне».

Ами смотрит на одном из компьютеров текущие координаты и что-то быстро прикидывает в уме.

– Эрнесто, пять градусов вправо, пожалуйста.

– Есть, мэм, – говорит Эрнесто и поворачивает на пять градусов вправо.

– Что вы ищете?

– Бесплатное приложение, – объясняет Ами. – Маленький бонус для наших клиентов – экскурсия с показом достопримечательностей. Видите? Вот. – Она мизинцем показывает что-то, секунду назад возникшее на экране.

Рэнди нагибается и всматривается. Явно антропогенное образование: мешанина прямых углов и прямых линий.

– Похоже на груду обломков.

– Так и есть, – отвечает Ами. – Когда-то это была значительная часть филиппинского национального достояния.

– Что?!

– Во время войны, – говорит Ами, – после Перл-Харбора, но до того, как японцы заняли Манилу, правительство опустошило казну. Все золото и серебро упаковали в ящики и вывезли на Коррехидор – якобы для сохранности.

– Что значит «якобы»?

Ами пожимает плечами.

– Это Филиппины. У меня такое чувство, что определенная часть ушла на сторону. Однако много серебра оказалось здесь. – Она выпрямляется и кивает на Коррехидор за окном. – Тогда считалось, что Коррехидор неприступен.

– Когда примерно?

– В декабре сорок первого – январе сорок второго. Так или иначе, скоро стало ясно, что Коррехидор падет. В начале февраля одна подводная лодка забрала золото, вторая – людей, которых нельзя было оставлять неприятелю, вроде дешифровщиков. На серебро подлодок не хватило. Макартур оставил Филиппины в марте. Ящики с серебром выносили ночью и бросали в море.

– Вы меня подкалываете?

– Лучше утопить, чем оставить японцам, правда?

– Да, наверное.

– Японцы подняли значительную часть серебра. Они взяли в плен американских водолазов на Батаане и Коррехидоре и заставили их работать. Однако пленные ухитрялись припрятать часть серебра и передать филиппинцам, которые тайком доставляли его в Манилу. Серебра было столько, что оно совершенно подорвало японские оккупационные деньги.