Кэмерон Хоули - Ураган в сердце

Но ведь он-то попал в больницу. Красная бирка. «джадд уайлдер»… Он должен выбраться отсюда!

Силой прокладывая себе путь, он продирался сквозь обволакивающий туман, отыскивая лицо медсестры… Где она была?

Потерявшись, он на миг подумал, что его снова уносит. Но – нет, туман рассеялся, лицо обозначилось четко, другое лицо, мучительно знакомое… только никак не вспомнить, пока память будто прорвало… «Доктор Карр»…

Должно быть, он сказал это вслух, потому что ответом стала улыбка и тихий голос спросил:

– Как вы себя сейчас чувствуете?

– Хорошо, – выговорил он, моргая, стараясь избавить сознание от вязкой, как паутина, паники. Глянув вправо, увидел, что вся механика кислородной палатки была задвинута в угол, сестра убирала пластиковую оболочку, обматывая ее вокруг поднятой руки.

– Вам это больше не нужно, – пояснил доктор Карр. – Вообще-то она вам и не нужна была, так, предосторожность, на которую лучше всего пойти, пока мы во всем не убедимся. Надеюсь, это вас не напугало?

– А почему должно было напугать? – потребовал пациент ответа, отметая вопросом то, что можно было принять за обвинение в трусости.

– Иногда случается, – сказал доктор Карр, не сводя с него несколько настороженного взгляда.

– Сколько сейчас времени? – спросил пациент и, похоже, свалял дурака, потому как доктор Карр глянул на часы, висевшие на стене, говоря:

– Вы же видите, почти полдень.

– Кажется, я спал, – проговорил Джадд, переходя от слабого распознаваемого извинения к скорому обвинению: – Вы, видно, здорово постарались усыпить меня прорвой ваших лекарств, верно?

– Да, мы давали вам успокоительные препараты. Но ведь я говорил вам, что именно это мы и намеревались сделать. Помните? – Врач примолк, требовательно дожидаясь кивка. – Немного лишнего сна никак не вредит вам, мистер Уайлдер. Да и почему бы не поспать? Больше-то вам делать нечего.

– Черта с два, нечего!

Доктор Карр улыбался, покачивая головой:

– Если вы все еще волнуетесь из-за этой вашей конференции, то можете не беспокоиться о ней. Ее отложили.

– Отложили? – Джадд встрепенулся, мозг его оказался на взводе: автоматическое оружие, мгновенно заряженное убийственным возражением. Только когда он спустил курок, ничего не произошло. Ощущение ужасающее, такого он никогда раньше не испытывал: это чувство полной беспомощности, неспособности ответить ударом на удар.

– Это мистер Крауч просил меня передать вам, – пояснил доктор Карр. – Он сказал, что осень подходит для конференции не меньше, а может, даже и лучше. Как бы то ни было, это то, что он решил: отложить конференцию до тех пор, пока вы снова на ноги не встанете.

– Снова на ноги встану, – прошептал Джадд себе под нос и, слухом воспринимая эти слова как команду, попытался подняться. Он должен выбраться отсюда …

Опять его волной уносило прочь. Красная бирка. «джадд уайлдер»…

Голос доктора Карра, подхватив, потянул его обратно: упущенные слова только-только стали просачиваться в сознание, сообщая, что сегодня днем он, возможно, будет ощущать неудобства и, вероятно, у него поднимется легкий жар…

– …однако не больше, чем при обычной простуде. В любом случае это будет в порядке вещей, именно то, чего мы и ожидаем. А завтра в это время вы уже будете чувствовать себя во многом снова самим собой. Так что не о чем беспокоиться.

– Я и не беспокоюсь. – Он изрек это как устрашающую истину.

– Есть что-нибудь еще, что вам хотелось бы узнать… что-нибудь, что мы могли бы сделать, для вашего удобства?

– Со мной все в порядке, – с усилием выговорил Джадд и, желая избавиться от сухости в горле, добавил: – Вот только это ваше «воду не давать». Почему мне нельзя попить?

– Попить? Разумеется. Почему бы и нет? – Доктор Карр вскочил на ноги, оборачиваясь к двери с требовательным: – Сестра!

Лицо ее показалось в двери: маска из кукольного представления.

– Да, доктор?

– Это вы не давали больному воды?

– Но, доктор, он же сердечник. Мы никогда не позволяем сердечникам…

– Я такого распоряжения не давал. Дайте ему попить, пожалуйста.

Кукольное личико оплыло, воск расплавился от жара, губы обвисли, придав лицу выражение, никак не соответствовавшее озадаченному взгляду мраморных шариков-глаз. И наконец, запоздало уловив реплику, она произнесла закулисным, обычным голосом:

– Сейчас, доктор, – и тут же рванулась к ванной, будто подвешенная на слишком тугих ниточках.

– Извините за эту ерунду с водой, – прошептал доктор Карр. – Эти сестры, стоит им что-то в привычку взять… Впрочем, правду говоря, тут моя вина. Мне следовало бы ее предупредить, однако не беспокойтесь из-за этого. Мы тут наведем порядок. Если вам еще что-то нужно…

– Со мной все будет в порядке, – сказал Джадд. – Однако спасибо за… – тут он вдруг понял, что благодарить доктора следовало бы за нечто большее, чем глоток воды, – …за все… за вчерашнюю ночь… за все, что вы сделали.

– Ну, сделал я немного, мистер Уайлдер. Да и, правду говоря, тут не требовалось больших усилий.

– В любом случае спасибо, – сказал Джадд и незаметно для себя протянул ему руку, осознав это только тогда, когда почувствовал ответное рукопожатие доктора, по ощущению такое же, как и его голос.

– Так случилось, что я оказался в больнице вчера вечером, когда вас привезли, вот и все. Однако это не означает, что вы обязаны соглашаться, чтобы вашим лечащим врачом был я. Вполне может оказаться, что кто-то другой…

Слишком быстро, чтобы остановить, с губ Джадда сорвался вскрик протеста, необдуманные слова, мгновенная реакция на отказ, представившийся жуткой угрозой.

Бесконечно долго лицо доктора представляло собой непостижимую загадку. Потом быстро, едва приметно мелькнула на нем улыбка, пропала, снова мелькнула, пропала, и уже и следа ее не было в сдержанном голосе, произнесшем:

– Хорошо, мистер Уайлдер, буду очень рад позаботиться о вас.

Утром, когда муж уезжал из дома в Окружную мемориальную, Эмили напомнила ему о ежемесячном заседании городской плановой комиссии Нью-Ольстера, созываемой в 12:15 в загородном клубе. Городское планирование не особо занимало Мэта Крауча, и все же он согласился председательствовать в комиссии, потому как, по словам Эмили, самое время ему пришло начать думать о чем-то еще, помимо «Крауч карпет К о». Если он уйдет в отставку в шестьдесят пять (а до этого возраста оставалось всего несколько месяцев прожить), то ему понадобится занять себя чем-то другим.

Подъезжая к офису фирмы, он услышал полуденный свисток и решил, что времени заходить к себе в кабинет уже нет. Остановившись у бровки, он взял в руки гранки отчета для акционеров и кликнул сторожа, уже собираясь распорядиться доставить конверт в кабинет мистера Старка, когда увидел самого Роджера Старка, выходившего из вращающейся двери.