Ричард Мэдли - Однажды я тебя найду

– Я Джеймс. Джеймс Блэкуэлл.

– Джон Арнольд. – Они обменялись рукопожатиями. – Вообще-то, на самом деле я не Джон, а Роберт… Не спрашивай. Что-то вроде семейной традиции. Мы все поменяли имена. Не знаю почему.

Джеймс рассмеялся.

– А я всегда был Джеймсом, хотя сейчас не прочь стать кем-нибудь другим. Кем-то, кто разбирается во всем этом, – он махнул рукой в сторону книг. – Если в ближайшее время я это не осилю, вылечу отсюда, как и другие бедолаги.

Джон сел в потертое кожаное кресло, закинул ногу на подлокотник.

– Могу помочь, если ты не против, – сказал он. – По-моему, у нас не самый лучший инструктор по воздушной навигации. Тараторит слишком быстро, не успеешь ухватить. Но мне повезло – в основном все легко дается. Хочешь, разберем с тобой помедленнее, в конце концов ты уловишь суть.

Джеймс смотрел на него во все глаза.

– Зачем тебе это? Мы едва друг друга знаем.

Джон встал и потянулся.

– Хочу неприятно удивить тех идиотов, которые считают, что принадлежность к высшему обществу делает их лучше таких парней, как ты. Или я, если уж на то пошло. Они спят и видят, как тебя отчислят из Крануэлла, – в их глазах это еще больше подтвердит правоту отвратительных предубеждений. Пощекочем им нервы?

В темноте Диана задумчиво курила сигарету.

– Наверное, ты чертовски хороший учитель, братишка. Чересчур способный, я бы сказала. Теперь он командир авиазвена, а ты – простой лейтенант. – Она усмехнулась и дружески ткнула Джона в бок. – Тебе следует проявлять к нему уважение. Почему ты не отдаешь ему честь и не называешь «сэром»?

Тлеющий окурок Джона описал дугу над изгородью и упал в ручей.

– Джеймса не волнует вся эта чепуха. На базе мы, конечно, блюдем субординацию, но не здесь. Мы друзья. Нам крупно повезло оказаться после Крануэлла в одной эскадрилье. Кстати, я тебе еще не все о нем рассказал.

Благодаря продолжительным частным занятиям со своим новоиспеченным другом Джеймсу Блэкуэллу удалось кое-как сдать воздушную навигацию. Отвратительная надменность, принятая при обращении к нему самозваной элитой Крануэлла, теперь проскальзывала не так часто, однако это ни в коей мере не было связано с экзаменами. Джон пользовался авторитетом среди курсантов, и дружба с ним дала Джеймсу некоторое общественное признание – по крайней мере достаточное для того, чтобы закрыть рты самым отъявленным спесивцам.

– Но вот какая штука, сестренка, – продолжал Джон. – На самом деле голубой крови в нем больше, чем во многих из них. Его мать работала прислугой. Джеймс не назвал, у кого, но у меня создалось впечатление, что это не просто влиятельные люди. Половина рафинированных оболтусов в Крануэлле пожертвовали бы фамильным серебром, только бы оказаться в родне у этого семейства. По всей видимости, юная мисс Блэкуэлл вступила в компрометирующую связь с лордом – как бы там его ни звали, – в результате которой Джеймс и появился на свет, а ее, как и следовало ожидать, задолго до родов выставили за дверь без рекомендаций. Она устроилась официанткой в Лондоне, вышла замуж за какого-то негодяя, который в конце концов ее бросил, и воспитывать Джеймса ей пришлось одной. Сейчас, по-моему, она работает в кинотеатре в Майл-Энде. Джеймс получил грант на обучение в хорошей школе и все, чего он добился, – результат его собственного труда. Пока ему не присвоили офицерское звание, у него гроша в кармане не было. Я действительно им восхищаюсь.

Диана нахмурилась.

– Подожди, я думала, что он приехал, потому что его родители в Канаде. Ты же сам сказал вчера это маме по телефону.

Джон взял сестру за руку и повел к дому.

– Просто Джон обнаружил, что рассказывать правду о своей семье – то есть о семье своего настоящего отца – чревато. Люди считают, что он все выдумывает, и либо смеются над ним, либо начинают его сторониться. Даже мне он до сих пор не назвал фамилии своего отца, а уж мне-то он точно может доверять.

У стеклянной двери Дауэр-Хауса Диана посмотрела на брата в почти кромешной тьме и приготовилась проскользнуть за светомаскировочные шторы, которые они с матерью и Люси утром наскоро повесили.

– Да, но откуда тебе знать, что он все это не сочинил? По-моему, ты слишком многое принимаешь на веру, Джон. И зачем лгать маме про Канаду? Почему бы не рассказать им с папой то, что ты только что рассказал мне?

Джон покачал головой.

– Потому что всем остальным он рассказал версию с Канадой. Джеймс просто не хочет усложнять. Подожди, вот познакомишься с ним поближе, Диана, и поймешь. Уверен, он сам все тебе расскажет. И Оливеру с мамой тоже. Поверь мне, сестренка, он на редкость искренний человек. Возможно, Джеймс самый честный из всех, кого я знаю… Ну, идем?

– Да.

Мгновение спустя они стояли в прихожей и щурились от внезапно яркого света. Из гостиной доносились голоса.

– Да, и еще вот что тебе следует о нем знать, – тихо сказал Джон, поправляя шторы, чтобы ни единый лучик не проник наружу. – Ты спрашивала, почему он превзошел меня по рангу. Ну так вот, я тебе скажу. Он самый лучший летчик в эскадрилье – гораздо лучше всех остальных. Возможно, ему и требовалась помощь в теории навигации, но, боже мой, как этот парень летает! Прирожденный пилот – первый из всех нас, кто самостоятельно поднялся в небо. Ему доверили «Спитфайр», когда мы еще тренировались на бипланах вроде «Гладиаторов». Бог в помощь тому немцу, который встанет на пути у Джеймса Блэкуэлла.

Взявшись за руки, брат и сестра вошли в гостиную, чтобы присоединиться к остальной компании.

Познакомиться поближе с товарищем брата в его первый приезд в Дауэр-Хаус Диане так и не удалось. В понедельник утром завтрак прервал телефонный звонок командира эскадрильи. Из прихожей Джон пришел, радостно сияя.

– Надо же было так оплошать, вы только подумайте! Сверху поступило сообщение, что нас таки не расформировывают. – Он обратился к Джеймсу, накладывающему карри с серебряного блюда себе в тарелку: – Вместо этого нас переводят в другую группу, Джимми, – вот самая лучшая новость. В одиннадцатую авиационную группу, мой друг. Мы войдем в одиннадцатую группу!

– Что за одиннадцатая группа, милый? – спросила Гвен. – Чему вы оба так обрадовались?

– Расскажи им, Джимми, – попросил Джон. – А я пока вызову такси.

Он вышел из комнаты.

Гвен, Оливер и Диана с нетерпением смотрели на Джеймса, вернувшегося к столу с тарелкой, наполненной рисом с рубленым яйцом и копченой пикшей.

– Одиннадцатая авиагруппа состоит из нескольких истребительных эскадрилий. Их задача – защищать юго-восточную часть Англии. Как раз здесь мы сейчас и находимся, – пояснил он, поднося вилку ко рту. – В этой группе у нас с Джоном, вероятнее всего, будет шанс развлечься. Если фриц надумает бомбить Лондон, мы встанем у него на пути. Либо, поскольку мы ближе остальных к Франции, нас могут послать на подмогу армии, как только герр Гитлер туда вторгнется. Что он, конечно же, не преминет сделать. Ну и Ла-Манш, разумеется, защита морских путей сообщения. Чем бы ни обернулась эта война, мы окажемся в центре событий. Грандиозная новость!