Кристиан Жак - Сфинкс. Тайна девяти

Его голос и взгляд были на редкость неприветливыми. Ли хотел выглядеть убедительным.

– Спасибо вам за эту информацию.

– Надеюсь, вы в этом не сомневались.

– Честно говоря, не это причина нашего с вами разговора.

Китаец казался удивленным. Знаменитая азиатская непроницаемость была только выдумкой невнимательного Запада.

– А какова же причина?

– Другое исчезновение. Речь идет о моем друге Брюсе Рошлене.

– Журналисте?

– О нем самом.

– Звезда журналистских расследований… У меня не было несчастья его встречать.

– Вы можете мне помочь.

Ли ел быстро, а коньяк пил так, словно это было легкое бордо, не пьянея. Поворот, который принимал разговор, его не воодушевлял.

– Я не понимаю, каким образом.

– Это очень просто: Брюс находился в Пекине, по заданию газеты моей группы. И там я потерял его следы.

– Досадно.

– Очень досадно.

– И что вы об этом думаете?

– Пока ничего. Я ждал встречи с вами.

Фуа-гра и омары были восхитительными, коньяк – превосходным. Но расслабиться не представлялось возможным: Святой Джон был одновременно исповедником и инквизитором, пользующимся малейшей слабостью противника, и его сын оказался не менее устрашающим.

– Ваш друг – одна из самых безжалостных охотничьих собак. Современный Китай, даже если и не подпадает под ваши критерии демократии, если предположить, что они действительно демократичны, не развлекался бы тем, чтобы убирать журналиста такого уровня. Разразился бы огромный скандал.

– Никакая полиция не застрахована от промаха.

– Что именно вам нужно?

– Чтобы вы сказали мне, был ли Брюс задержан и если да, то по какой причине.

– Вы наделяете меня властью, которой я…

– Не нужно лишней скромности, Ли. Официальная версия меня не интересует. Я хочу правды.

– А если мне не удастся удовлетворить ваше требование?

– До настоящего времени у нас были прекрасные отношения, и у нас еще много серьезных проектов. Зачем же разрушать столь плодотворное сотрудничество? Я бы не хотел поднимать бурю в медиа, которая повредила бы вашему процветанию и вашей репутации.

Ли размышлял, наслаждаясь тугим и вкусным мясом морского языка.

– На какую дичь охотился ваш друг Брюс?

– Я этого не знаю.

– А если посерьезнее, господин Водуа?

– Пока я уверен только в одном: Брюс исчез во время своего пребывания в Пекине. Что он искал, кого он встретил, кто его задержал? Ответы я жду от вас. И быстро.

– А если я разрушу вашу карьеру?

– Попробуйте.

– Вы станете подвергать вашу империю опасности для спасения какого-то журналиста?

– Не журналиста. Друга.

– Такой друг, должно быть, такая же редкость, как самый редкий из бриллиантов.

– Скорее как необработанный драгоценный камень.

– Боюсь, как бы вы не оказались таким же упрямым, как ваш отец.

– Судя по его же словам, я еще хуже.

Разнообразие козьих сыров было несравненным, а коньяк подчеркивал их вкус.

– Я согласен оказать вам услугу. В меру своих скромных возможностей, конечно.

– В обмен на что, Ли?

– Некоторые мои торговые и производственные дела немного тормозят. Ваши люди могли бы приоткрыть некоторые двери. Может быть, поговорим об этом за десертом?

Если Китай был Поднебесной, то Ли – император лицемеров. Покончив со своим лимонным суфле, он попытался скрутить Марку руки, потом – раздавить его.

Не вышло.

В конце матча сын Святого Джона уступил только в мелочах, и итоговый счет был в его пользу. Китаец слишком нуждался в своих людях, чтобы развязывать идиотскую войну. Но впереди другие матчи, и считать себя пожизненным победителем означало мгновенную смерть. И потом, не хватало главного: достоверной информации по делу Брюса.

Всё еще находясь под надежной охраной, Марк отправился к технологическому полюсу империи, чему-то вроде университетского лагеря на юге Лондона. Здесь исследователи со всего мира проводили апробацию патентов, купленных у них организацией, а также развивали открытия собственных инженеров империи.

Проблема, поставленная информационной экспансией: закодировать данные и обеспечивать безопасность сообщений. В этой ежедневной борьбе особо отличались израильтяне, производители вирусов и антивирусов. Святой Джон нанял лучших. И среди них Леви заслуживал золотой медали.

Двадцатитрехлетний парень, ростом всего метр шестьдесят, с головой овальной формы, целой кипой программ вместо мозга, гомосексуалист весной и гетеросексуал зимой, он взламывал коды конкурентов и был на страже кода империи. У него был только один Бог: Святой Джон.

Леви бросился к Марку и заплакал. Хотя они едва знали друг друга, маленький гений уже ощущал живое присутствие отца в сыне.

– Ты убьешь этих террористов, хозяин? Это точно палестинцы!

У Леви было биполярное видение реальности.

– Помнишь Мюнхен и «Черный сентябрь»? [49] Во время Олимпийских игр в Мюнхене в 1972 году членами террористической палестинской организации «Черный сентябрь» был совершен террористический акт, жертвами которого стали 11 членов израильской олимпийской сборной. Это заняло время, но ни один убийца израильских спортсменов не остался безнаказанным. И ни один из виновников в смерти Святого Джона от меня не уйдет.

Леви широко улыбнулся.

– Я с вами, хозяин, как и все наши люди.

– Расшифруй мне это.

Леви просмотрел черный блокнот Брюса.

– Работенка суперпрофессионала.

– Но с твоими компьютерами ты можешь всё, правда?

– Теоретически, да. Но твою тарабарщину я пока не понял. Какая-то неразбериха через каждые пару знаков. Буду вкалывать.

На циферблате часов Марка появилось сообщение:

У меня в 17 часов. Вы знаете адрес.

Институт Конфуция в Гринвиче был одним из самых серьезных в Европе. Он находился в самом центре парка, обсаженного ивами, буками и акацией, а целью его была популяризация китайской культуры в Соединенном Королевстве и, в особенности, укрепление торговых отношений, отчасти – промышленный шпионаж. Целая плеяда китайских исследователей формировались в среде британского образа мышления, чтобы после этим мышлением легче было манипулировать.

Ворота с системой защиты, контрольный пункт, тщательная проверка посетителей, необходимость оставлять вещи в гардеробе… Марк, спеша услышать Ли, подчинился всем правилам и проник в здание на берегу искусственного озера, смутно напоминающее пагоду. В воздухе витали ароматы мускусной розы.

Круглый зал. На стенах – рукописи с китайскими иероглифами и рисунками, изображающими птиц, горы и озера.

Сидя за низким лакированным столом, Ли пил чай с жасмином.

– Хотите немного?

– Нет, спасибо.