Элис Петерсон - Письма моей сестры

– Иди, – сказала я Эмме, махнув ей рукой. – Скажи маме, что я задержалась в классе. Ну скажи ей что-нибудь!

Я слышала, как расходились родительницы, урчали моторы, скрипели детские коляски, тявкали собаки. Я ждала, крепко зажав нос.

– Хелло, – услышала я мамин голос (мама старалась говорить дружелюбно). – Не пугайся, она тебя не укусит. Ее имя Изабель. Мы зовем ее Беллс.

С кем говорила мама? Я высунула голову из-за стены. Возле мамы стоял Имоджен со своей матерью, он был младше меня на год.

– Почему она такая? – спросил Имоджен, не в силах оторвать взгляд от ребенка в коляске. – Почему у нее такая большая дырка на лице?

– Имоджен, ты ведешь себя неприлично, – сказала его мать, покраснев. – Важно не лицо, а душа, правда? – обратилась она к маме.

Мама ничего не ответила.

Имоджен так и стоял, приросший к месту, будто манекен в универмаге. Мне хотелось крикнуть ему – «отвали!». Потом его мать потащила его прочь.

Я ждала, когда все разойдутся и можно будет безопасно выйти из моего укрытия. Минут через десять я высунула голову из-за стены. Мама наклонилась к Беллс и разговаривала с ней. Я сделала бросок к дорожке и пошла по ней уже не спеша, словно только что вышла из школы.

– Мне безразлично, что все говорят, – услышала я. – Ты моя маленькая красавица, мама любит тебя, у нас все хорошо, правда?

– Привет, мам. Мне надо было убрать краски и все другое, – пробормотала я.

Мама с подозрением взглянула на меня.

– Эмма сказала, что ты показывала учительнице свою вышивку.

Мы пошли домой. Я понуро плелась рядом с мамой. Коляска стучала колесами по тротуару.

– Тебе так интересно разглядывать свои ноги? – спросила мама.

– Не-е.

– Мне сегодня был звонок, – сказала мама. – От миссис Стаббингтон.

Я похолодела.

– Кэти, мне стыдно за тебя. Я разрешила тебе возвращаться домой самостоятельно, потому что считаю тебя достаточно большой. И тут я узнала, что ты заходила в этот магазин и взяла там деньги из чулка для пожертвований. Что с тобой творится в последнее время? – Мама повернулась ко мне, требуя объяснения.

Мистер Стаббингтон запретил мне приходить в его магазин целую неделю, потому что застал меня за попыткой украсть деньги, предназначенные для благотворительного фонда. В основном там лежали монеты по один-два пенса, но сквозь тонкую ткань чулка соблазнительно сверкали серебряные и золотые монеты. Когда мистер Стаббингтон отвернулся и накладывал яблоки в бумажный пакет, я не выдержала, сунула туда руку и попыталась добраться до монеты в пятьдесят пенсов. Увидев, что я делаю, он погрозил мне пальцем и сказал, что эти деньги будут потрачены на помощь старикам.

В общем, никакого объяснения у меня не было.

– Если ты не пообещаешь мне, что больше не будешь воровать деньги, я буду забирать тебя из школы каждый день, – пригрозила мама.

Я не поднимала глаз.

– Вместе с Беллс, – добавила она.

Неужели она читала мои мысли?

– Мам, я обещаю, что больше не буду.

Нам навстречу шли две девочки. Они остановились и разинули рот, когда увидели Беллс.

– Что такое у этого? – спросила одна из них. Я старательно разглядывала трещину на тротуаре. Если я наступлю на нее, мне не будет везти.

– «Этот» – моя дочка Изабель. Она родилась с расщелиной в твердом и мягком нёбе, и ваши вопросы ей не помогут, – ответила мама, провозя мимо них коляску. Я искоса взглянула на девчонок. Они так и стояли, широко разинув рты.

– Что такое расщелина в небе? – спросила одна у другой.

– Прости меня, ма.

– Ладно. Только, Кэти, пожалуйста, больше не воруй. У меня и так много дел. Мне некогда следить еще и за тобой.

После этого мы спокойно пошли домой.

– Привет, Беллс, – сказала я, зайдя в дом, и погладила ее по голове. – Сегодня я принесу тебе чай, – сообщила я маме, потому что знала, как она устает. Еще мне нравилось делать пюре для Беллс. Я привезла ее на кухню.

– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спросила я у мамы. Чувство вины жгло меня изнутри.

– Я встречу вас на вокзале, – предлагает Сэм, откусывая тост с мармеладом. – Во сколько прибудет поезд?

– Не беспокойся, мы увидимся с тобой дома. – Не знаю, почему я решаю, что меня как-то выручит такая небольшая отсрочка. Бомба все равно взорвется рано или поздно.

– Знаешь, я действительно жду, когда увижу твою сестру. Честно признаться, сначала я был в некотором ужасе, но теперь мне стало интересно взглянуть на вторую представительницу Флетчеров.

– Сэм, она совершенно другая. – Я понимаю, что теперь самый момент сказать ему. – Я еще не все рассказала тебе о ней. Когда она родилась…

Неожиданно раздается звон его мобильного.

– Подожди секунду, – он отвечает на звонок. – Угу, уже выезжаю, Магуайр. Нет, я не согласен. Ты посмотри получше. – Он заканчивает разговор.

– Сэм, мы можем поговорить? – спрашиваю я, когда он убрал телефон в карман.

Он морщится.

– Давай отложим разговор до вечера! Я опаздываю. – Он чмокает меня в губы и открывает дверь. – Да, кстати, какие планы на ce soir ? Потому что я подумал, что мы с тобой, несколько моих приятелей, – он подмигивает мне, – покажем твоей сестре ночную жизнь Лондона, ну и потанцуем где-нибудь.

Я не выдерживаю. Вероятно, в эти минуты у меня появляется несколько седых волос и начинает сильно болеть голова. Ох, надо было давным-давно сказать Сэму всю правду. Но если я не скажу ему все прямо сейчас, потом будет взрыв.

– Сэм, Изабель совсем не такая, как ты думаешь.

– Что? – удивляется он. – Как это не такая?

– Она родилась с расщелиной нёба и верхней губы. Это довольно распространенная патология, – добавляю я, увидев тревогу на его лице. – Но у Изабель все осложнилось еще и тем, что у нее от рождения поврежден мозг. Она живет в пансионате, в Уэльсе, но сейчас у нее летние каникулы, поэтому она и приедет сюда. – Уф! Я чувствую, что снова могу дышать. Теперь я жду его реакцию. Я готова ко всему.

Лицо Сэма превращается в маску.

– Беллс? Так вот ты о ком говорила с твоим отцом? – задумчиво произносит он. – И ты мне сказала, что это ваша собака.

– Я никогда этого не говорила. Беллс… Изабель. – Я пожимаю плечами. – Мы называем ее Беллс.

– Так, – он задумчиво чешет затылок. – Так… Я мог бы и сам догадаться. Ну ладно, это о’кей. Нет, постой, – он повышает голос, – почему ты не сказала мне об этом?

– Не знаю. Прости. Я думала, что ты будешь против ее приезда. А у меня нет выбора; ей больше некуда деться. Мама с папой во Франции. Мама неважно себя чувствует, – поясняю я, надеясь пробудить в нем сочувствие.

– Ну похоже, что у меня тоже нет выбора. – Он хмурится. – В следующий раз ты сообщишь мне, что у тебя брат сидит в тюрьме. Кэти, я не знаю, что и сказать. Пока.