Элис Петерсон - Письма моей сестры

– Как выглядит твоя комната в Уэльсе? – интересуюсь я, присев рядом с ней.

«Мне бы хотелось, чтобы ты иногда навещала свою сестру», – говорила мне мама.

«Ты совсем ее забросила», – добавил папа.

– Не такая большая, как эта, – отвечает Беллс, взмахнув рукой. – У меня маленькая кровать, телевизор и много постеров. Окно выходит в сад и на море. На моем участке я выращиваю морковь и картошку. В этом году мы вырастили еще и клубнику. Ты любишь клубнику, Кэти? – Она выставляет большой палец.

– Да. У нас тут нет сада, – говорю я, оправдываясь. – Пожалуй, у тебя от мамы любовь к растениям. Я бы все загубила! У меня росли бы одни лишь сорняки. – Беллс ничего не отвечает.

– Тут у тебя тоже есть телевизор, это хорошо, правда? – Я показываю на большой серебристый аппарат с широким экраном в углу комнаты. – Ты можешь смотреть теннис. Как ты думаешь, кто станет победителем Уимблдона в этом году?

– Агасси.

– Ты что, шутишь? – произношу я, имитируя Джона Макинроя.

Она смотрит на меня без намека на улыбку. Придется мне не ограничиваться убогой имитацией Джона Макинроя, а придумать что-то поумнее.

– Ну давай достанем твои вещи? – Я расстегиваю молнию, и из сумки вылезает ком одежды и прочего барахла. – Почему у тебя джемпер Мэри-Вероники? – Я показываю Беллс на кусочек ленты с именем, какие мы пришивали когда-то в школе на спортивную одежду и носки. – Беллс, у тебя мало летних нарядов. Тут все, что ты взяла с собой? Несколько маек, странные свитера и пара штанов? О, постой, тут у тебя розовая блузка, на которой написано, что она принадлежит Джессике Холл. Думаю, что тебе нужно купить что-то новенькое. – Я разговариваю скорее с собой, чем с ней. – Убери все это в шкаф, а я пойду приготовлю рыбу и картошку. Договорились? Ты ведь любишь есть по пятницам картофельные чипсы, правда?

– У тебя сморщенные чипсы, какие делает мама?

– Я приготовлю хрустящие, такие, как у тети Агнес.

– О-о, – отзывается она, и совсем непонятно, довольна она или нет. – Как поживает тетя Агнес?

– Думаю, что нормально.

– А дядя Роджер? Он умер. Бедный дядя Роджер.

– Я знаю. Тетя Агнес тоже бедная. Теперь ей одиноко.

– Бедная тетя Агнес. А как мама?

– Ну ты ведь знаешь, что она уехала на отдых.

– А как папа?

– Он тоже уехал на отдых. Им сейчас хорошо. Они во Франции.

– Во Франции, правильно. А как бабушка из Норфолка?

Мама нашей мамы, бабушка, жила в Норфолке, поэтому мы ее так и называли. Я не знала, как у нее дела. Я не разговаривала с ней месяцами.

– Гляди, тут у тебя есть музыкальная установка, – показываю я, пытаясь остановить цепь вопросов про клан Флетчеров.

Я слышу свой голос и удивляюсь. Я же не могу говорить с ней, как с десятилетней?

– Между прочим, ты скоро познакомишься с Сэмом, – обещаю я.

Сэм. Я по-прежнему нервничаю и со страхом жду его возвращения домой. Когда я попыталась ему позвонить, его секретарша сказала, что он либо «разговаривает по другому телефону», либо «на заседании». Он хорошо ее вымуштровал.

– Он с нетерпением ждет встречи с тобой. Ты будешь умницей, правда? – Я не могу удержаться и добавляю: – Никакой драмы, правильно. Мы с тобой замечательно проведем эти две недели, не так ли?

– Никакой драмы, – повторяет она.

– Вот и хорошо. Спускайся вниз, когда будешь готова.

Пока картофель жарится, я успеваю прикончить вторую порцию водки. Все последние дни я считала минуты до того момента, когда вечером я смогу себе позволить выпить. Долой чашку чая, мне требуется сразу что-то крепкое. Первый барьер я одолела. Беллс здесь, и мы с ней вроде бы нормально ладим. Второй и серьезный барьер – ее встреча с Сэмом.

Из спальни Беллс начинает звучать Стиви Уандер. Я мчусь наверх и распахиваю дверь. Беллс, стоя на кровати, прикалывает постер с Дэвидом Бекхэмом.

Симпатичная белая комната теперь вся покрыта футбольными эмблемами и стикерами; на двери появился постер с «Битлз» с крупной надписью «СЕКС, НАРКОТИКИ И РОК-Н-РОЛЛ». Мне это напоминает спальню Беллс в родительском доме. У нее была хозяйская спальня с раковиной, которой я завидовала, обои с цветочным бордюром. Но Беллс обои не нравились, она нарисовала на них кошек и зайцев и приколола постеры с ее любимыми поп-звездами Стиви Уандером, Дэвидом Боуи и «Битлз». Помнится, на стене была и фотография Боба Марли. Мама не возражала против испорченных стен. В этом отношении она была либеральной и многое нам позволяла.

Весь пол спальни усеян одеждой. Там же валяется растрепанная книга стихов, блокнот, деревянный ящичек с масляными красками, коллекция компакт-дисков и фотоальбом. С тяжелым вздохом я нагибаюсь и начинаю убирать это безобразие с пола.

– Беллс! – кричу я. – Убавь звук! Слишком громко. – Я забираюсь на кровать. – Чем ты прикалываешь постеры? Неужели кнопками? – Боже, так и есть. – Беллс, не втыкай кнопки в стены!

– Почему?

– Там остаются дырки.

Она втыкает очередную кнопку в белую стену.

– Беллс, эй! Не делай этого. Что я тебе сказала?

– В Уэльсе мы так делаем. Мама мне тоже разрешала.

Я гляжу на покрывало.

– Мне плевать, что вы делаете в Уэльсе. Сейчас ты живешь у Сэма и у меня.

– Кэти вредная, – говорит она.

Я пожимаю плечами.

– Беллс, ты можешь снять обувь? Сэм любит, чтобы все разувались, когда входят в дом. – Она все еще оставалась в своих странных маленьких башмачках «пикси».

– Почему? – спрашивает она и начинает прыгать на кровати, как на трамплине, сообщив мне, что у них в Уэльсе стоит такой в саду и что Тед прыгает выше всех.

– Что тут происходит? – раздается за моей спиной. Я поворачиваюсь и чуть не падаю с кровати.

– Привет, – говорит Беллс, протягивая ему свою маленькую руку. – Ты красивый.

Сэм странно на нее смотрит.

– Что она сказала? – Он окидывает взглядом комнату. – Тут какой-то свинарник, черт побери.

Беллс немедленно начинает хрюкать, а мне хочется провалиться сквозь пол.

– Так это твоя…? – Он не может подобрать слова.

– Это моя сестра Изабель. Беллс.

– Привет. Ты Сэм? – еще раз повторяет она, все еще протягивая свою маленькую бледную руку.

Он пожимает ее, вяло и нехотя.

– Так это Беллс? – Он снова оглядывает комнату; на его лице проступает отчаяние. Я киваю.

– Сэм, потом я приведу комнату в порядок, не беспокойся.

Он смотрит на постеры.

– Неужели она втыкала кнопки в стену, Кэти? Скажи мне, что она не делала этого.

Я спрыгиваю с кровати и бросаюсь к нему.

– Прости, я все исправлю, дорогой. Я обещаю тебе.

Сэм хватается руками за голову.

– Почему пахнет горелым? – орет он, перекрывая музыку, потом подходит к стерео и выключает его и телевизор. – Господи Иисусе, даже мой дед не врубал ящик так громко.