Дженнифер Уорф - Вызовите акушерку. Тени Ист-Энда

В два часа дня он сворачивал торговлю и брался за доставку. Учёта он не вёл, но своих покупателей знал прекрасно и никогда не ошибался. В Ноннатус-Хаус он приходил дважды в неделю, и они с миссис Би были лучшими друзьями, хотя она и недолюбливала мужчин.

Жены у Фрэнка не водилось, а поскольку он хорошо зарабатывал и всегда был в прекрасном расположении духа, половина местных жительниц вздыхала по нему. Но ему это всё было безразлично. «Женат на своей рыбе», – ворчали они.

Казалось странным, что они дружат с Джейн – она патологически стеснялась мужчин. Если к нам приходил булочник или водопроводчик и она открывала дверь, это была катастрофа: она принималась щебетать, суетиться и пытаться им угодить, что выглядело крайне нелепо. Но с Фрэнком всё было по-другому. Его вечные шуточки и прибаутки становились мягче, и Джейн отвечала застенчивыми улыбками и благодарными взглядами. Или влюблёнными, как предполагали мои коллеги Синтия и Трикси. Неужели зажатая, высохшая Джейн втайне страдала по шумному рыбнику?

– Возможно, – говорила Синтия. – Это так романтично! Бедняжка Джейн. Он ведь женат на своей рыбе.

– Никаких шансов, – отвечала прагматичная Трикси. – Будь она в него влюблена, то вовсе не могла бы с ним разговаривать.

Как-то раз, вернувшись от Пегги и Фрэнка, Джейн печально сказала:

– Как бы я хотела иметь брата. Будь у меня брат, я была бы счастлива.

– Ей не брат нужен, а любовник, – ядовито заметила Трикси чуть позже, и все мы от души посмеялись.

Только потом я узнала печальную историю их дружбы. Джейн, Пегги и Фрэнк вместе выросли в работном доме. Девочки были ровесницами, Фрэнк – на четыре года старше. Джейн и Пегги стали лучшими подругами и делились всем: их кровати в общей спальне на семьдесят человек стояли рядом, за обедом они сидели вместе и вместе работали. А главное, они делились мыслями, чувствами, горестями и маленькими радостями. Сегодня работные дома кажутся приметой далёкого прошлого, но для людей, попавших в такие заведения – вроде Джейн, Пегги и Фрэнка – этот опыт стал определяющим.

Моё поколение выросло в тени работных домов. Наши родители, дедушки и бабушки жили в постоянном страхе, что они попадут в это ужасное место. Потеря дохода из-за болезни или безработицы, затем – выселение и улица; внезапная беременность, старость или смерть родителей также могли привести к нищете. Для многих этот кошмар стал реальностью.

Теперь работные дома исчезли, и в XXI веке воспоминание о них уже стёрлось. Большинство современной молодёжи даже и не слышали о них или об их обитателях. Но те, кто жил тогда, помнят. Мемуаров, однако, сохранилось немного – тем ценнее то, что мы знаем о судьбах таких людей, как Джейн, Фрэнк или Пегги.

В Средневековье монастыри и святые ордены помогали бедным и нуждающимся, что было частью их христианского долга. Но в 30-е годы XVI века Генрих VIII положил этому конец, начав расформировывать монастыри. Закон о бедных Елизаветы I от 1601 года должен был обеспечить поддержку тем, кто не способен был прокормить себя по болезни или из-за возраста. В каждом округе строилась богадельня, где могли бы найти приют бедняки. Этот выдающийся поступок просвещённой королевы легитимизовал идею того, что государство несёт ответственность за нуждающихся.

Закон о бедных действовал более двух веков, и он работал, пока сельское население не превышало пять-десять миллионов человек. Но промышленная революция, набиравшая силу в конце XVIII века, навсегда изменила мир.

Одной из характерных особенностей XIX столетия был демографический взрыв. В 1801 году население Англии, Уэльса и Шотландии составляло около десяти с половиной миллионов человек. К 1851-му это число увеличилось до двадцати миллионов, а к 1901-му удвоилось ещё раз и составляло уже сорок пять миллионов. Фермы были не в состоянии ни прокормить, ни обеспечить работой столько народу. Правительство тех лет не могло справиться с этой проблемой, которую только усугубляли практика огораживания и «хлебные законы». Развитие промышленности и надежда получить место манили людей в города. Перенаселение, бедность и голод росли, и закон о бедных уже не мог контролировать такое количество нищих. Чтобы понимать масштабы нищеты в XIX веке, следует принять во внимание, как стремительно увеличилось население за сто лет.

Викторианская эпоха на самом деле не была периодом благодушного самодовольства, какой её принято изображать. В то время росла социальная осведомлённость: люди начали понимать, какая пропасть отделяет богатых от бедных. Тысячи добросердечных мужчин и женщин из обеспеченных слоёв общества, как правило, ведомые христианскими идеалами, посвящали жизни борьбе, осознав положение дел и посчитав его недопустимым. Пусть им не всегда сопутствовал успех, но они хотя бы говорили о существующих проблемах и стремились решить их.

Члены парламента и реформаторы беспрестанно обсуждали, как можно изменить и усовершенствовать старый Закон о бедных. Была созвана Королевская комиссия, и в 1834 году вышел Акт об улучшении Закона о бедных. Ответственность за бедняков передавалась от округов к союзам округов. Окружные дома призрения закрывались, и союзы должны были открыть новые, большие учреждения, готовые принять по несколько сотен человек. Подразумевалось, что бедняки таким образом получат и работу, и приют.

Так появились работные дома. Ими управляли супруги, которые вели хозяйство вместе с нанятыми помощниками. Ответственность за каждый дом лежала на местном попечительском совете, а финансирование частично поступало из налогов, а частично – из государственных займов, подлежащих возврату. Расходы покрывались местными налогами, а доходы могли также поступать от заработков обитателей дома.

Есть версия, что система работных домов стала первой попыткой создания системы социального обеспечения в стране. Безусловно, работные дома организовывались для поддержки бедняков, что было началом становления нынешней системы.

В этом смысле они почти на век опередили своё время. Однако на деле благородные идеи реформаторов и законотворцев воплощались ужасающим образом, и работные дома стали местами страдания и отчаяния. Люди зачастую предпочитали умереть, лишь бы не попадать туда. Мой дедушка знал человека, который повесился, когда попечители сообщили ему, что ему следует отправиться в работный дом. Большинство работающих бедняков постоянно балансировали на грани нищеты. Для них работный дом не считался поддержкой – это была чёрная бездна, где пропадали безвозвратно.

Авторы Акта 1834 года предложили строить отдельные работные дома для разных категорий граждан, но через пару лет это разделение упразднили – так было проще и дешевле. Теперь в одних и тех же домах жили все нищие – старые, больные, увечные, дети, душевнобольные, а вместе с ними – здоровые мужчины и женщины, которые просто потеряли работу. Попытка управлять такими разношёрстными группами под одной крышей была обречена на провал.