Мартин Сэй - Зеркальный вор

– Я хочу домой, – стонет Клаудио. – Мне нехорошо.

– Слышь, ты, – говорит вожак, опуская руку на плечо Стэнли. – Мы в курсе, что вы тут недавно разводили лохов. Скажи своему корешу, пусть не ломает дурку. У нас к вам конкретная предъява.

Стэнли не стряхивает его руку с плеча и вообще не двигается. По их речам и ухваткам нетрудно догадаться, что эта братва не менее десятка раз просмотрела «Школьные джунгли», но он воздерживается от саркастических реплик по этому поводу.

– Вот как? – говорит Стэнли. – Ну тогда выкладывай.

– Ты знаешь, кто мы такие?

Стэнли поворачивается к нему всем корпусом:

– А я должен это знать?

– Еще как должен! Мы «Береговые псы».

Стэнли медленно оглядывает его с ног до головы.

– «Береговые псы», – задумчиво повторяет он, словно что-то припоминая.

– Так и есть. И это наш район. Никто не может здесь пастись без нашего разрешения. Сколько ты сегодня наварил?

Стэнли пожимает плечами, отводя взгляд.

– Двадцать баксов, – говорит он.

– Не гони пургу!

– А сколько вам надо отстегивать?

– Сейчас ты отдашь все без остатка, урод! Потому что не спросил разрешения. А если намылился и дальше работать на нашем берегу, будешь отстегивать половину навара. Ну-ка выверни карманы!

– Туале-е-ет, – ноет Клаудио, цепляясь за Стэнли. – Мне надо отли-ить…

Стэнли спокойно смотрит на вожака. Потом, поверх его плеча, смотрит на остальную банду, которая сейчас в паре кварталов отсюда и быстро приближается.

– А если я пошлю вас на хер вместе с предъявами? – интересуется Стэнли.

– Тогда мы тебя отметелим. Здесь и сейчас. И будем это делать всякий раз, когда вас встретим. Тебя и твоего дружка-педика.

– Да, – говорит прыщавый блондин, придвигаясь ближе и дыша в шею Стэнли. – Мы здесь не жалуем пидорню.

Он произносит эту фразу с особым смаком, – должно быть, у него это излюбленная тема. А у Стэнли окончательно созревает план действий.

– Ваша взяла, чуваки, – говорит он. – Но пару баксов я все же оставлю. Мы с другом сегодня еще ничего не ели.

Он выворачивает левый карман и демонстрирует долларовую бумажку. Потом отпихивает Клаудио, и тот повисает на нюхателе клея, не прекращая жалобно стенать. Стэнли лезет в правый карман, загребает песок и достает сжатую в кулак руку, одновременно левой рукой протягивая доллар вожаку. Несколько песчинок просачиваются между пальцев, но никто этого не замечает.

– Остальные у меня в носке, – говорит он и ставит ногу на край скамьи.

Вожак тянется к доллару, но не заканчивает это движение, видать почуяв что-то неладное.

– Держи пока сам, – говорит он.

Между тем белобрысый, разглядев свою братву на подходе, машет рукой и открывает рот для призывного крика. В тот же миг Стэнли мечет песок в лицо вожаку, отталкивается ногой от скамейки и в броске бьет локтем по физиономии белобрысого. Попадает по носу, кровь хлещет струей, а у Стэнли от локтевого отростка до пальцев пробегает волна зудящей боли. Вожак выхватывает нож из кармана куртки и машет им вслепую; его рука скользит по волосам Стэнли. Пригнувшись и отскочив назад – как учил его отец, – Стэнли бьет противника ногой в пах. Уже слышны вопли остальных «псов» и топот их ботинок.

Вмиг протрезвевший Клаудио наносит нюхателю клея удар под дых, а когда тот складывается пополам, зажимает под мышкой его голову. В таком положении они передвигаются по тротуару, вращаясь как двойная звезда. Стэнли подскакивает сбоку и апперкотом вырубает нюхателя, который мешком оседает на землю.

– Драпаем! – кричит Стэнли приятелю. – Беги! Беги!

Клаудио с недоумением смотрит вслед уже набирающему скорость Стэнли – он все еще не заметил новую опасность, – однако следует его примеру. Легкий и длинноногий, он скоро его настигает. Стэнли не покидает набережную, лавируя между пешеходами и временами делая резкий зигзаг влево как бы с намерением повернуть за угол. «Псы» далеко позади, но постепенно они сокращают дистанцию. Клаудио удрал бы от них без проблем (его прабабушка была чистокровной индианкой из какого-то племени, знаменитого своими бегунами, хотя сам он по виду не тянет даже на мексиканца, что уж там говорить об индейцах), а вот Стэнли далеко не так быстр. Пружинистые каучуковые подошвы новых туфель придают ему дополнительное ускорение, но он уже чувствует, как на пятках вздуваются волдыри. Мелькают лица прохожих, как отражения в кривых зеркалах: удивленные, сердитые, смеющиеся. Впервые в жизни Стэнли был бы почти рад появлению копов.

Но копов нигде не видать, а свора за их спинами уже поднимает лай. Сначала только двое из них, но потом подхватывают и остальные: ритмичный хор низких рыкающих «гаф!» и злобно-визгливых «тяв!», звучащих то в унисон, то в разнобой и эхом проносящихся вдоль колоннады. Дешевый и тупой прием, характерный для подобного отребья, но тем не менее червячок рефлекторного страха ползет по спине Стэнли, заставляя его еще прибавить ходу.

Перед светофором на Пасифик-авеню Стэнли выбегает на проезжую часть и несется дальше посередине улицы. Машины катят мимо в обоих направлениях. Водители осыпают его бранью, кто-то нервно сигналит. Клаудио, сбитый с толку этим его маневром, застревает на тротуаре. Стэнли оглядывается, проверяя, бежит ли за ним Клаудио, а когда он снова переводит взгляд вперед, на него почти в упор таращится, оскалив зубы и тыча пальцем, подружка того самого гонщика. Она стоит, как в колеснице, на пассажирском сиденье старенького «форда» с форсированным движком. Проскочив мимо нее, он слышит скрип открываемой водительской двери, а потом голос гонщика:

– Эй ты! А ну стоять!

Стэнли притормаживает, разворачивается и пробегает несколько шажков задом наперед, ожидая, когда с ним поравняется Клаудио, вновь набирающий скорость на тротуаре. Гонщик размахивает пустой бутылкой, освещаемый снизу фарами «нэша», который застопорился позади его родстера. А еще дальше Стэнли видит на фоне освещенных витрин силуэты «береговых псов». Они также выбегают на середину улицы; первому из них перекрывает путь распахнутая дверь «форда», и он с проклятиями начинает ее огибать, а гонщик бьет его по плечу бутылкой. Водитель «нэша» пытается сдать назад.

Стэнли и Клаудио пересекают круговой перекресток с газоном в центре, а затем бегут через парковку, стараясь держаться в тени. Поворачивают направо, затем налево. Впереди широкая улица, застроенная частными домами; мелькают обветшалые бунгало, просевшие веранды с перилами из металлических труб. Насыщенный влагой воздух приглушает городские огни, небо имеет цвет морских водорослей, а на его фоне темнеют разлапистые кроны пальм и буровые вышки нефтепромысла в четверти мили впереди. А позади не слышно ничего, кроме отдаленного шума транспорта. Стэнли сбавляет скорость и начинает понемногу приходить в себя.