Дэвид Солой - Каков есть мужчина

Он рассказал им об этом, уже порядком захмелев и все еще ощущая усталость от ночных скитаний по замусоренным улочкам Протараса. Он понял, что ему хотелось выговориться. А когда он закончил свой рассказ, Сандра вздохнула и сказала, что понимает его чувства, и рассказала ему о смерти своего мужа.

Было ужасно видеть это в «Новостях» – она рассказывает ему, как это неприятно, когда незнакомые люди говорят об этом с экрана на местном телеканале.

– И самое страшное, – говорит она, – полагают, он был жив еще двадцать секунд после того, как упал туда.

– Когда это было? – угрюмо спрашивает Бернар.

– Девять лет назад, – отвечает Сандра и опять вздыхает. – И мне не хватает его каждый божий день.

Бернар допивает «Кео» и отдает пустой стакан бармену.

– А чем вы занимаетесь, Бернард? – спрашивает его Сандра, произнося его имя на английский лад.

Он рассказывает, как работал на своего дядю, пока его не уволили.

– А почему он вас уволил? – интересуется она.

Когда он объясняет ей, в чем было дело, она говорит:

– Просто задрот какой-то.

– Я не знаю, – говорит он, – что значит «задрот».

– Задрот? – Сандра смеется и обращается к Чармиан: – Как бы ты объяснила, что значит «задрот»?

– Может, идиот? – предполагает Чармиан.

– А что это значит буквально?

– Буквально?

– Да.

– Ну, это как дрочила, да?

Сандра смеется и говорит:

– А как мы это объясним Бернарду?

– Я не знаю.

Сандра поворачивается к Бернару:

– Буквально это тот, кто играет сам с собой.

– Ясно.

– Вы понимаете, о чем я. – Сандра хитро улыбается.

Чармиан, похоже, смущена, ее лицо заливает краска, и она отворачивается от них, потягивая через соломинку сидр.

– Думаю, да, – говорит Бернар, сам испытывая смущение.

– Но, вообще, это просто значит «идиот», кто-то, кто нам не нравится.

– Тогда он задрот, мой дядя.

– Так и мне кажется, – говорит Сандра, а затем обращается к Чармиан: – Можешь представить? Уволить племянника только за то, что он собрался в отпуск!

Чармиан кивает и бросает быстрый взгляд на Бернара.

Чувствуя их участие, он рассказывает им о своем дяде больше – о том, как тот живет в Бельгии, чтобы платить меньше налогов, как он…

– Так откуда вы, Бернард? – спрашивает Сандра.

– Из Лилля.

– А где это?

– Это вроде бы рядом с Бельгией, да? – вставляет Чармиан несмело.

Бернар кивает.

– А ты откуда знаешь? – удивляется Сандра.

– «Евростар» проезжает через него иногда, – отвечает Чармиан. – Разве нет?

Вопрос обращен как будто к Бернару.

– Ну, да, – только и говорит он и отворачивается к воде, глядя на солнечные блики.

– А мы из Нортгемптона, – говорит Сандра. – Он знаменит своей обувью.

Позднее они вместе плавают. Обе леди по-прежнему в своих просторных платьях, вздымающихся на воде, а Бернар, двигаясь более свободно, то плавает кролем, то переворачивается на спину и щурится от солнца, пока по лицу стекает хлорированная вода. Сандра подбадривает его сделать стойку на руках на мелководье. Еще не совсем протрезвев, он соглашается. Вернувшись в нормальное положение, он спрашивает, как у него получилось, и Сандра кричит ему, чтобы в следующий раз он держал ноги прямо, а Чармиан смотрит на него, бултыхаясь на глубине, где ее ноги касаются синего кафеля. Он снова делает стойку, с трудом выравнивая ноги в длинных мокрых плавках. Леди аплодируют. Чувствуя себя победителем, он ныряет, погружаясь в беззвучный синий мир, теряя привычную опору и шаря руками по кафелю. Он погружается глубже, молотя ногами по воде. Легкие работают в полную силу, когда он отталкивает руками кафель. К лицу приливает кровь. По его телу струятся пузырьки воздуха, от ноздрей и дальше. И вот он снова вдыхает воздух, его руки по самые плечи еще в прохладной воде, насыщенной химикатами, она стекает по рыжеватым прядям его волос, налипших на глаза. Его слегка подташнивает. И все из-за пива… Секунду он боится, что его сейчас вырвет.

И тогда он замечает спасателя, стоящего у края бассейна, так что его тень ложится на воду. Он говорит что-то Сандре и идет обратно на свое место на наклонной лестнице, откуда озирает бассейн, как судья в теннисе.

– Нас пожурили, – говорит Сандра, лениво покачиваясь в воде по шею.

Над водой остается только ее блондинистая, стриженная «под горшок» голова – лицо, с внушительной челюстью, загоревшее до красноты.

Бернар не уверен, что правильно понял ее. Его еще слегка подташнивает, и голова чуть кружится.

– Что?

– Нас пожурили, – повторяет она.

Бернар, стоя на четвереньках в воде, тупо смотрит на нее и начинает замерзать от неподвижности. Он довольно костляв. На спине видны все позвонки. Сандра еще что-то говорит ему, ее голос звучит неразборчиво…

– Сказали перестать дурачиться, – долетает до него.

И она уплывает – медленно, очень медленно ее голова удаляется по воде.

Поверхность воды, взбаламученная его выкрутасами, постепенно выравнивается и успокаивается.

Подурачившись, они лежат под солнцем на шезлонгах. Сандра еле умещается на своем. А Чармиан приходится сдвинуть два. Бернар ей помогает. Затем сам молча ложится на шезлонг и закрывает глаза. Время близится к вечеру. Солнце размеренно шпарит. Сандра и Чармиан, лежа во влажных платьях, курят и говорят о еде. Бернар их почти не слушает.

Затем Сандра обращается к нему:

– Бернард!

Он открывает глаза и видит, что они обе смотрят на него.

Чармиан, однако, быстро отводит взгляд.

– Мы собираемся сегодня поужинать не в отеле, – говорит Сандра. – Хотите с нами?

Они встречаются в холле. Бернар разговаривает с улыбчивым человечком – тот обещает, что его душ непременно починят завтра, – и появляются леди. Возникает некоторая заминка. В отличие от предыдущего вечера Бернар на этот раз не стал заниматься своим внешним видом. А вот обе леди, напротив, прихорошились. Он сразу это замечает. Прежде всего щедро наложенный макияж, но главное – Сандра в платье на бретельках, пусть и не сильно отличающемся от ее купального наряда, но его бело-зеленый растительный орнамент сглаживает ее чересчур пышные формы, а Чармиан в джинсах и блузке с кружевами.

– Ну, все в сборе? – говорит Сандра, и Бернар поворачивается к ним.

Улыбчивый человечек тактично провожает их взглядом.

Сначала они идут молча мимо недостроенных зданий рядом с отелем. Вечер приятно теплый – в ночное время здесь еще бывает чуть прохладно в это время года. Но несмотря на то, что они идут под уклон, Чармиан вскоре начинает обливаться потом.

– Это недалеко, – говорит Сандра, тяжело дыша.

– А что… что это за место? – спрашивает Бернар.

– Типично греческое, – отвечает Сандра.

И вот они перед длинным одноэтажным строением густо-красного цвета, стоящим на засушливом пустыре у дороги. Оно все облеплено вывесками.