Майкл Пур - Блюз перерождений

– Объявлено изменение, – сказал Алдрин. – Только для отобранных заранее руководителей групп. По какой-то причине решено расширить привилегии для членов их семей. Полагаю, ситуация в последнее время осложнилась, и для уверенности в сплоченной работе руководителям бросили кость.

Майло почувствовал приступ удушья.

– Дальше, – просипел он.

– Собственно, все. Я не пытаюсь затащить твою жену в постель. Лишь забрать твою семью на корабль.

Майло мог поклясться, что читает в голове Ким. Всего одна мысль: Либби, Либби, Либби, Либби, Либби…

Боже, он не готов на это пойти.

Но, черт возьми, это его семья.

Он взглянул на Ким.

– Мы согласны?

Из глаз Ким ручьем текли слезы.

– Да, – сказала она.

И все попятились, очень-очень неуверенно, к своим столам и до обеда даже не взглянули друг на друга, а там все втроем отправились в здание администрации к нотариусу и зарегистрировали брак в регистрационном автомате.

Комета появилась на ночном небосводе.

– Какая красивая, – говорили люди. По ночам они усеивали холмы вокруг кораблей. Каждую ночь, на расстеленных одеялах, словно дожидаясь фейерверка. По двое или группами, иногда целыми командами.

Майло, Ким и Либби перебрались в апартаменты Алдрина. Более просторные, лучше обставленные.

– У него посудомойка! – прокричала Либби, которая явно чувствовала, что назревают серьезные перемены в семье.

Ночи Майло и Ким проводили в спальне Алдрина, который великодушно перебрался на диван в гостиной. Им пришлось преодолевать странную эволюцию: поначалу желание заниматься любовью в постели Алдрина возникало не чаще, чем последнее время в их собственной спальне. Потом на них что-то нашло, и они занимались любовью три ночи подряд. А дальше как обрубило. Ким даже вздрагивала, когда Майло к ней прикасался.

– В чем дело? – шептал Майло. – Боишься, услышит твой муж?

– В чем дело? – спросила Ким, когда Майло впервые не притронулся к ней. – Боишься, твой муж услышит?

Либби проводила время за игрой с посудомойкой, катая туда-обратно маленькую тележку. Алдрина она воспринимала как большую дружелюбную собаку, у которой они поселились.

Никто не объяснял ей положение вещей, просто из малодушия. Вторая лотерея состоялась в девять утра, в день, когда администрация сообщила об установлении контакта с возвращающимся «Зазеркальем».

Все было в норме. Корабль летел серебряной ласточкой. Специальный розыгрыш для членов семей сулил восьмидесятипроцентный шанс. К вечеру Либби получила свое место. Ким рыдала в ванной – не всхлипывая, а ослиным ревом.

– Для чего понадобилось прятаться в ванной? – спросил Алдрин, и оба мужа впервые рассмеялись вместе.

К девяти вечера подтвердили место для Ким. Все выпили по бокалу вина. Даже Либби. К полуночи списки были составлены. Майло там не оказалось. Никто не знал, что сказать, и они промолчали.

Глубокой ночью Майло ушел. Он решил поступить так еще несколько недель назад, если результат лотереи будет не в его пользу.

Купив спальный мешок, палатку и набор средств первой необходимости в кооперативном автомате, он покинул общежитие и разбил маленький лагерь на холмах. Он не был одинок. На склонах холмов виднелись пятна спальников среди темной травы. Там и тут костры, точно красные звезды. Те, кто остался за чертой. И хочет удалиться от серебряных кораблей будущего.

Влиться в ряды обреченных оказалось для Майло непросто. Ощущение пустоты и ужаса было таким, точно ему разрезали живот. Приступы астмы были настолько сильными, что он отключился, но и во сне Майло казалось, что его душат.

Себя они называли Люди Земли. Утром некоторые вставали и отправлялись на работу. Остальные исчезали среди кукурузных полей. Майло не стал возвращаться в лабораторию. Там все было кончено. Ушедшие Люди Земли покинули тысячи рабочих мест, где по-прежнему нуждались в исполнителях.

Места заняли оставшиеся. Это было немногое, что сохранилось от некогда наполненной обеспеченной жизни. Все, чему до сих пор отводили годы, было отброшено в сторону. Мечты и планы. Боязнь старости. Желания. Теперь лишь механический труд и, быть может, воспоминания вперемешку с беспорядочным сексом. Голоса внутри Майло стихли, почти умолкли.

Он пошел в заправщики, следить за температурой чудесных химических соединений. Работать приходилось в скафандре, среди клубов криогенного пара.

И старался ни о чем не думать.

Когда Ким нашла его, он был занят на заправке «Авалона». Крошечный технический лифт привез ее в обеденный перерыв. Со старомодным контейнером для еды и чепуховым сэндвичем.

Он сидел на заправочной колонне, свесив ноги в пустоту. И краем глаза заметил знакомые лабораторные туфли. Почувствовал, как она смотрит на него.

– Что ты делаешь? – спросила она. – Зачем так уходить?

Он встал.

– Ты знаешь, зачем.

– У нас еще три дня! – с криком она ударила его в грудь. – Хоть что-то !

Майло качнул головой.

– Постарайтесь стать семьей, вы трое, настоящей, пока вас навсегда не унесло в неизвестность. Тебе нужно время, и я даю тебе его.

Она стиснула себя обеими руками. Крепко зажмурилась, но без слез. Он притянул и крепко прижал ее. Рука ее попыталась пролезть под скафандр.

– Нет, – шепнул Майло. – Ступай к нему. И станьте одним целым.

Новый удар в грудь, куда слабее. Они раскачивались, уткнувшись лбами.

– Либби? – спросил он.

– Думали ей сказать. Нужно было рассказать ей все, как есть, но остается всего два дня. А пришлось бы объяснять про тебя и… ну, чего же ты хочешь? Старались ее успокоить. О чем говорить. Она любит тебя. Я тебя люблю.

Майло кивнул. Поцеловал ее в лоб.

Минутой позже случилось неизбежное. Она села в лифт и уехала.

Закончив работу, Майло задержался у подножия холмов и взглянул на комплекс.

На траве, с носами, приподнятыми навстречу ласковому ветру, застыли в ожидании корабли, отражая зелень и голубое небо. Он обернулся к изгороди за спиной, проследил взглядом уходящую в холмы серую ленту. Будет от нее прок, если они придут? Ведь они придут, увидев улетающие корабли. Прятаться уже не нужно. Они увидят и рано или поздно придут.

Труд Людей Земли был завершен. На третье утро они помогли с погрузкой. Герметизировали громадные люки, подготовили двигатели первой ступени. Отбежали подальше на холмы. И это случилось.

Корабли загрохотали, содрогнулась земля, и затрепетал воздух, докатились ударные волны. В ослепительной вспышке «Авалон» поднялся, превращаясь в раскаленную до зеркального блеска звезду. Следом «Атлантис».

Наконец, как последний луч солнца, «Саммерлэнд». Он стал для них приговором, потому что, когда он исчез, слишком быстро, все было кончено. Великая миссия была исполнена, и все они, толпа мертвых людей, смотрели друг на друга, больше не зная, чем заняться.