Сарей Уокер - Диетлэнд

Внутри шкафа же не было ничего черного, лишь свет и цвет. Уже несколько месяцев я покупала одежду, которую смогу носить после операции. Два-три раза в неделю шкаф пополнялся лавандовыми и мандариновыми блузами, юбками-карандаш, платьями и различными поясками. (За всю жизнь я ни разу не надела поясок.) Одежду я заказывала, никогда не ходила за покупками лично; если кто-то моего размера заглядывает в «обычный» модный магазин, все остальные покупатели непременно глазеют. Лишь однажды я купила платье в бутике – увидела его в витрине и не смогла устоять. Вошла, заплатила и попросила упаковать наряд в подарочную упаковку, как будто я делала покупку для кого-то другого.

Никто не знал про одежду, даже мама и Кармен. Кармен и про операцию понятия не имела. А вот мама была в курсе. И против. Она беспокоилась из-за потенциальных осложнений. Она даже прислала мне статьи, где были описаны все трудности и опасности данной процедуры, а также слезовыжимательную историю о детях, которые остались сиротами, когда их мать умерла после подобной операции.

– Но у меня нет детей, – пробурчала я в трубку, не желая потакать ей.

– Дело не в этом, – сказала она. – А как же я?

«Но это моя жизнь!» – хотелось мне крикнуть; после этого я обрывала наши разговоры, если она снова пыталась меня отговорить.

Проведя пальцами по ярким, нежным тканям, разгладив складки и поправив рукавчики, чтобы не помялись, я закрыла дверцу шкафа. Я прекрасно понимала, что глупо покупать одежду, которую не могу носить. Когда придет время, что-то может и не подойти. Но я все равно покупала. Мне достаточно было открыть шкаф и посмотреть на это радужное великолепие, чтобы знать – на этот раз все будет иначе. Перемены были неизбежны. Настоящая я, женщина, которой я мечтала стать, женщина, которой я должна быть, уже в пределах досягаемости, только руку протяни. Я поймала ее, как рыбку на крючок, и вот-вот собиралась выудить. И в этот раз она не уплывет от меня.

Позвонила Кармен и спросила, не хочу ли я присоединиться к ней и ее подруге за ужином в пиццерии, но я не могла сорваться сейчас, когда следовала программе похудения, поэтому отказалась. Вместо чудеснейшей, ароматной пиццы я приготовила лазанью по новому рецепту «Худого дозора», в котором вместо говяжьего фарша использовался фарш из индюшатины с обезжиренным сыром и пастой из цельнозерновой муки. Пока она готовилась, она пахла как настоящая лазанья, но на вкус… Я поставила ей три звездочки. Я съела небольшую порцию (230 ккал) с овощным салатом (150 ккал), остальное порезала кубиками и убрала в холодильник. Мои руки все еще слегка дрожали от голода. «Буду хорошей и больше ничего не съем», – повторяла я себе.

Переодевшись в пижаму и почистив зубы, я приняла свою ежедневную дозу Y , маленькую розовую таблеточку. Это был мой ритуал перед сном, почти как молитва. Запив таблетку, я подошла к окну и откинула занавеску, всматриваясь в сумрак улицы: не сидит ли девушка на крыльце, погрузившись в музыку. Но ее там не было.

Почти все праздничные выходные, неофициальное начало лета, я проторчала дома, выбираясь лишь в библиотеку или в кино. Странной девушки я больше не видела. Во вторник утром я, как обычно, направлялась на работу в кофейню; свернув на Вайолет-авеню, я, видимо, задумалась о чем-то своем и не смотрела, куда иду. Столкновение было неизбежным. Я врезалась в нее, или, может быть, она в меня.

– Извините, – пробурчали мы одновременно; и тут, к своему удивлению, я заметила ее . Стояла передо мной со своими глазами панды и в вишневых колготках.

– Ты! – ахнула я. Мое сердце мотыльком затрепетало перед пламенем.

Девушка загадочно улыбнулась, пробормотала «Добрдень» и услужливо открыла передо мной дверь кофейни.

– Плам, – окликнула меня Кармен, проносясь мимо и размахивая руками. Ее огромный живот теперь обтягивала блузка в белый и розовый горошек. Когда она, запыхавшись, приблизилась, я вспомнила, что обещала подменить ее, пока она будет у врача. – Я ненадолго, – заверила она меня и скрылась за дверью.

Девушка беспечной походкой прошлепала вперед и уселась за мой столик. Подавляя раздражение, я направилась к прилавку, где помощник Кармен уже вовсю занимался делом. Сняв сумку с ноутбуком, я почувствовала, как напряжение высвобождается из моего тела. Так постоянно происходит, когда я избавляюсь от компьютера и бесконечных криков о помощи, заключенных внутри его. На кухне меня окружали мука, масло и яйца – истоки жизни, и ни строчки текста в поле зрения. Я вдыхала насыщенный сахарной пудрой воздух и смаковала каждый вдох, пока когти голода вновь не начали терзать мой желудок. Утренний злаковый батончик «Худого дозора» (90 ккал) – скорее опилки под клеем – был не очень-то сытным.

Много времени прошло с тех пор, как я в последний раз помогала в кофейне, но я быстро вспомнила, что и как делать. Я наполняла чашки чаем и разрезала морковный торт на куски. Аккуратно раскладывала симпатичные кексики по розовым коробкам, слизывая глазурь и посыпку с пальцев, пока никто не видел. Каким спасением для меня стала работа, которая не приносила с собой прилипающих страхов и тревог и позволяла общаться с настоящими, трехмерными людьми, чьи запросы были простыми – чашка кофе да кусок пирога, а не «как избавиться от целлюлита» или «как расшифровать поведение эмоционально незрелого мужчины».

Пока работала, я непроизвольно следила за девушкой, что сидела за моим столиком. Она вытащила серебряное зеркальце в виде ракушки и карандаш для губ из сверкающей косметички. Через прозрачный стеклянный купол для десертов я видела, немного расплывчато, как она подвела губы карандашом и причмокнула ими, улыбаясь себе в зеркале.

Отвлекшись на заказ, я отвернулась к эспрессо-машине и занялась тремя крошечными чашками. Когда я вернулась к прилавку, то увидела преследовательницу в очереди за женщиной, которая заказала эспрессо. Помощник Кармен скрылся на кухне, так что мне по-любому пришлось бы обслужить девушку. Мне пришлось бы заговорить с ней.

Девушка невозмутимо шагнула вперед, когда подошла ее очередь, и мы оказались с ней лицом к лицу.

– Дай мне свою руку, – приказала она.

От растерянности я повиновалась. Она сняла колпачок с карандаша для губ и повернула мою правую руку тыльной стороной ладони вниз. И начала писать. Я не видела, что она пишет, но чувствовала, как кончик карандаша скользит по коже.

Когда она закончила, я отдернула свою руку. «ДИЕТЛЭНД».

– Диетлэнд, – прочла я вслух.

– Диетлэнд, – заговорщицки прошептала девушка.

Я смотрела на буквы на своей ладони. Девушка велела мне сесть на диету? Столько загадок и тревог, а она просто хотела подшутить надо мной.