Лалин Полл - Лед

Зазвонил телефон в кармане на рукаве. Было только два человека, которые могли дозвониться ему, минуя установку «Не беспокоить»: его отбившаяся от рук дочь Рози, которая никогда ему не звонила, и еще один человек, имя которого высветилось на экране, – Джо Кингсмит, его патрон.

– Джо, – сказал Шон, тяжело дыша. – Я тебе перезвоню, я занят кое-чем безумным…

На лошадей садились всадники, и те перебирали копытами, зная, что их ждет.

– Нет, Шон, постой. Это срочно.

Шон резко остановился.

– Джо, я слушаю. Что случилось? Тебе плохо?

– Мне? Нет. Шон, ты дома?

– Я в парке. В чем дело?

– Шон, мальчик, я бы позвонил тебе на домашний, но городские линии, похоже, ушли в прошлое. Я хочу, чтобы кто-то был рядом с тобой.

Шон застыл.

– Говори.

Повисла тишина, и Шону показалось, что Джо сейчас в самолете. Он пытался успокоить дыхание.

– Шон, мне очень, очень жаль. Я только что говорил с Дэнни с виллы. Тело Тома вынесло течением из мидгардского ледника два дня назад…

– Что? – Шон ясно слышал слова, но разум отказывался принимать их.

– Опознание провели этим утром. Это точно он. Мне так жаль, Шон. Я хотел первым сказать тебе об этом.

Парк исчез. Мир Шона сжался до голоса Кингсмита в трубке.

– Из ледника? – Он чувствовал себя тупым и заторможенным.

– Черт. Я знал, что не нужно говорить тебе по телефону, но как еще?

Шон смотрел прямо перед собой как слепой.

– Нет, порядок. Расскажи мне все.

– Я не так уж много знаю. Произошел огромный отёл ледника почти перед самым срубом «Мидгард» – тогда и вынесло его тело. Какой-то круизный лайнер там проходил, и пассажиры все видели. Когда Дэнни вышел посмотреть, его отослала береговая охрана, там все оцепили как на месте преступления…

– Преступления? – Шон овладел собой. – Не было никакого преступления . Это всем известно! – Он кричал, но ничего не мог с собой поделать.

– Шон, мальчик, я пытаюсь все рассказать тебе, послушай меня, пожалуйста. Так это называют для протокола, когда хотят все выяснить. Конечно, преступления не было. Теперь: я знаю, что ты не появлялся там с некоторых пор, но «Мидгард» – это по-прежнему бизнес, могут поползти слухи, так что нужно представить все в нужном свете.

– Можем мы быть уверены, что это Том?

– На сто процентов. Там сразу это предположили, а потом, очевидно, сопоставили ДНК с кем-то из членов семьи.

– Мне никто не сказал. Не позвонил. Говоришь, об этом известно уже два дня?

– Полагаю, тебя было непросто найти в последнее время. Мы знали, что он мертв, но… это все же большой шок. – Кингсмит немного помолчал. – Шон?

Он устремился подальше от людей, приближавшихся к нему, в сторону большой поляны, забыв о лошадях.

– Да, мы знали.

Он опустился на колени в красноватую от пыли траву.

– Шон, – сказал Кингсмит мягче и тише, – пока тело не оплакано, души остаются в лимбе. Они не могут уйти дальше.

Шон почувствовал, что пальцы его правой руки горят точно на морозе, и зажал их левой подмышкой. Он дрожал, но не от холода.

– Дэнни должен был мне позвонить.

– Я сам хотел сказать тебе. Я все узнал только потому, что позвонил ему по одному делу.

– По какому?

– Слушай, я тебя полностью понимаю, почему ты там не появлялся. Но тебе нужно многое доделать, а сейчас неподходящее время. Я рад, что тебе снова это интересно, но у тебя есть великолепная команда, которая заботится об этом, так что пока даже не волнуйся.

– Я должен был помочь вытащить его. Я должен был находиться там.

– Ты ничего не можешь поделать – все уже идет своим чередом. Ты не был ближайшим родственником, но я думаю, с тобой свяжутся, чтобы, наконец, провести похороны. И дознание, но это отдельная тема.

– Дознание? – Слово казалось жутким. – Но мы знаем, что произошло, я уже все рассказал, мы это уже прошли.

– Знаю, но так положено при возвращении тела домой. Что в Штатах, что в Великобритании – простая формальность. Я буду рядом с тобой, обещаю… Шон, ты слышишь меня?

– Да.

Над ним пульсировало серое небо.

– Ты сейчас иди домой, к Мартине. У нее голова хорошо варит, она знает, что делать. Шон, скажи что-нибудь.

– О чем ты говорил с Дэнни?

Он услышал, как Кингсмит хохотнул.

– Мальчик, ну ты и настырный. Но мне это нравится. Хорошо, mea culpa [4] Виноват ( лат. ). , я устроил ретрит [5] Имеется в виду гостевое размещение класса «все включено». , совсем маленький и в последнюю минуту, одолжение для друга. Я увидел брешь в графике, и он платит по высшей ставке. Но сейчас вряд ли время…

– Я пока еще гендиректор. Все проходит через меня.

– Ну, если ты можешь думать об этом в такой момент, тогда ты правильный человек для этой работы. Я все понял. Шон, ты сейчас потрясен, но я надеюсь, ты меня слышишь: тебе нужно поговорить с твоим другом в Осло, чтобы не позволять кораблям подходить к вилле «Мидгард» – это важно…

Разговор оборвался – именно так Кингсмит обычно прощался, – и французский рэп снова затопил мозг Шона. Он сорвал наушники и понял, что сидит один на поляне Гайд-парка в красной пыли. Он дрожал, его лихорадило.

Мартина была в душевой, когда вошел он, насквозь мокрый, словно из-под дождя. Он зашел под душ прямо в одежде и обнял ее. Она улыбнулась, закрыв глаза, а потом увидела его искаженное лицо.

– О боже, что случилось? Что-нибудь с Рози?

Он уперся головой в стену, по которой стекала вода.

– Нашли Тома.

– Всё! Иди сюда.

Она обняла его, стоя с ним под горячим душем, и стала раздевать его. Выпихнув одежду из душевой, она обняла его и не отпускала, пока он не перестал дрожать, а потом выключила воду и помогла ему выйти и накинуть халат. Когда она надевала платье, он пошел на кухню. Она направилась за ним, смотрела, как он вынимает из холодильника водку и наливает щедрую порцию в стакан.

– Не надо, – сказала она. – Давай лучше без этого.

Он выпил, убрал бутылку. И рассказал ей во всех подробностях о звонке Кингсмита и о том, что знал, в том числе и о дознании. Мартина медленно кивнула.

– Мне так жаль, милый. Но Джо абсолютно прав: теперь наконец все разрешилось, и если будет дознание, мы через это пройдем. Мне нужно продумать это. Прежде всего я составлю заявление от твоего имени, а потом у нас еще останется время.

Шон слушал, глядя, как она расхаживает по гардеробной, собираясь на работу, и размышляет вслух. Джо был прав, голова у нее варила что надо, на нее можно было положиться, она знала, каким журналистам следует доверять, какие приглашения отменить, чтобы они могли побыть вдвоем и переварить все это…

Ему бы хотелось, чтобы она разревелась. Чтобы больше переживала о Томе, а не о том, как взять ситуацию под контроль. Он слушал ее голос, тупо глядя на свою одежду в шкафу. Мартина отлично организовала свое пространство – всему хватало места, все было безупречно чистым и очаровательно подсвеченным, как в дорогом бутике. Она даже обустроила библиотечную секцию в холле для всех его книг о Северном полюсе. Она резко закрыла отделение со своими шарфами.