Орели Валонь - У нас все дома

– А как вы поживаете, месье Брюн? Ну в смысле… после того несчастного случая… а главное, после смерти вашего пса? Я знаю, вы очень переживали. В каком-то смысле он был вашей семьей…

Нарочито неловким жестом Фердинан опрокидывает инструменты Кристины. Он уже на стенку лезет, а она все никак не раскочегарится. И что за отвратительная манера у них у всех говорить про Дейзи в мужском роде! Нагнувшись, чтобы подобрать ножницы, Кристина бормочет:

– Ну, я-то лично сомневаюсь, что он хоть одну слезинку пролил и что у него вообще есть сердце. – И продолжает делано задорным тоном: – Ну а теперь мы можем перейти к мойке, если вы не против, месье Брюн.

– Не надо. Я мыл голову на той неделе.

– Ну… вы уверены, месье Брюн? Вам не повредит.

– Я сказал, нет. Могу перевести на другой язык, если вам будет понятнее!

– Прекрасно, как скажете, месье Брюн. Тогда просто пострижемся?

– Долго же вам втолковывать приходится, но зато потом вы все схватываете буквально на лету.

– Извиняюсь, месье Брюн. Так как мы с вами будем стричься?

– Молча…

Отделавшись от Кристины и нехотя распрощавшись с эквивалентом ста франков в евро, Фердинан посмотрелся в зеркало. Квадратная челюсть, стальные голубые глаза, короткий ежик по бокам – чем не военный. Соседки и так его боятся, а тут уж сам бог велел. Последний раз он воспользовался услугами этой неумехи. Одно приятно: гематомы на подбородке почти рассосались. Поэтому Фердинан решил выйти без повязки. Надоело ходить в таком виде, и вообще сегодня ему исполняется восемьдесят три года. И хочется пройтись, несмотря на затянутое тучами небо.

Погрузившись в раздумья, Фердинан даже не заметил, что вот уже несколько часов бродит под проливным дождем. Он замерз и, судя по всему, заплутал. Ему вспомнилась кремация Дейзи. Он умаялся. В сумке у него лежит небольшой прямоугольный контейнер с урной. Ему самому невдомек, зачем он ее взял с собой, – может, чтобы найти для нее подходящее место.

В каком-то смысле сегодня правильный день для начала новой жизни. Без Дейзи. Капли дождя на ресницах туманили взгляд. Он медленно шел вперед, как вдруг его с головой накрыла волна. Словно холодным душем окатило. Какая-то машина на полной скорости пронеслась мимо прямо по луже. Фердинан промок насквозь. С него стекали потоки воды, как с пса, прыгнувшего в грязное болото. Он машинально обернулся, посмотреть, не смеются ли над ним прохожие. Но, судя по всему, никто ничего не заметил. В поисках преступника Фердинан вгляделся в дальний конец улицы. Может, это вон тот красный автомобильчик? Он уставился на лужу, словно надеясь найти там улики. Яма, заполненная водой, почти вплотную примыкала к тротуару. Слишком близко. Водителю совершенно необязательно было в нее залезать, проезжая часть и так достаточно широка. Наверное, он на что-то отвлекся, посылал эсэмэску, а если за рулем была женщина, то она наверняка подкрашивалась! Фердинан даже не разозлился, он просто устал и смирился. Лишний аргумент в пользу того, что он задержался на этой земле и его жизнь не более чем одно большое недоразумение.

Он двинулся дальше, словно зомби, вжав голову в воротник пальто, чтобы дождевые капли не стекали по шее. На него было страшно смотреть. И жалко. Ноги сами привели его к дому. Фердинан не заметил красный автомобильчик, припаркованный напротив. И грязных разводов на правом крыле тоже не заметил. Он далек от мысли, что кто-то нарочно решил его унизить или, хуже того, убить, но спохватился в последний момент.

Фердинан спал отвратительно, хорошо если часа полтора. Сейчас уже 8.20. Еле живой, он давно уже перебрался с кровати на диван в гостиной, укутавшись в толстое одеяло в катышках. И вот теперь, на рассвете, когда он наконец расслабился и погрузился в тяжелое забытье, послышалось металлическое звяканье.

– Дейзи, вон из кухни! Дейзи?

Фердинан сосредоточился. Звук повторился. Тут он сообразил, что лежит с закрытыми глазами, и заставил себя открыть их. Опять тот же звук: он доносится с лестничной площадки, а не из кухни. Значит, это точно не Дейзи… Он вспомнил, что Дейзи покинула его навсегда. Это ее воображаемое появление не что иное, как прекрасный мираж. А вот разбудивший его звук вполне реален.

Фердинан встал и, шатаясь, поплелся к входной двери. В глазок ему открылась невероятная картина! Прямо у него под дверью (наверняка и коврик его завален) громоздились тонны картонных коробок, ни пройти ни проехать. Какие-то люди тащили наверх диван, и на каждом повороте его металлический каркас стукался о стены. Он чуть не оглох от этого грохота.

– Полегче, вы, там! – заорал Фердинан, больше для порядка, даже не рассчитывая, что его услышат.

Бум! Краска опять облупится…

– Смотрите по сторонам, черт побери!

А потом, известное дело, владельцам придется расплачиваться за этих проклятых квартиросъемщиков, от которых одни убытки, ведь заказать грузовой подъемник – это ниже их достоинства. Фердинан в ярости. Уже девять утра, он ночью глаз не сомкнул, а эти кретины устроили тут шурум-бурум, нашли время.

– Сколько можно!

Он бы позвонил в полицию пожаловаться на нарушение тишины и покоя граждан в дневное время, но, если ему не изменяет память, после 8.30 утра жалобы не принимаются. Совсем стыд потеряли. Дейзи погибла всего несколько недель назад. Нельзя ли оставить человека в покое, черт возьми. А если ему надо выйти? Он что, должен через их мебель перешагивать? Самому ее передвигать? В его-то годы?!

Фердинан отправился в ванную за ушными затычками (они незаменимы в новогоднюю ночь и Четырнадцатого июля) и вернулся на диван. Внезапно он вспомнил, что в прошлый раз из-за этих затычек у него разыгрался отит. Они, конечно, были грязноватые. Ох… Ничего не поделаешь, ему надо поспать. У него просто глаза слипаются.

Не тут-то было. За дверью раздался скрежет, потом басовитые голоса грузчиков и тяжелые шаги – прямо у него над головой что-то передвигали. Вот достали! Фердинан ворочался с боку на бок, раздражался, злился, ударился об стенку и в конце концов снова встал. Хоть во внутреннем дворике и запрещена стоянка, его перегораживал грузовик с мебелью. Его, судя по всему, разгружали: значит, в их дом вселяются новые жильцы, но почему-то домовладельцев никто не счел нужным предупредить о возможных неудобствах. И кто эти нахалы, интересно знать?

Рядом с грузовиком был припаркован грязный красный “твинго”. Фердинану он хорошо знаком. Как правило, он стоит перед парикмахерской Mylen’Hair , и его заднее сиденье вечно завалено рекламными проспектами средств по уходу за волосами. Это машина Кристины. То есть она уезжает отсюда? Куда это? Фердинан готов держать пари, что она собралась сбежать с любовником, который разобьет ей сердце, но от жены никогда не уйдет. Ах уж эти женщины, они не способны принять верное решение и ждут, когда мужчины сделают это за них!