Джонатан Коу - Срединная Англия

– Они все немножко чокнутые. Чокнутые – это ничего. В меру, как в чем угодно другом. Некоторые сказали бы, что мы – целый народ безобидных чокнутых.

– Ну наверное, – произнес Бенджамин и задумался над сценой в детском театре, которой только что стал свидетелем. Что подвигало кого-то наряжаться Бароном Умником и зарабатывать на жизнь, валяя дурака перед толпой детворы? Не жили бы они в стране скучнее этой, кабы не такие вот люди?

Так или иначе, в потенциальном авторе Филипа, когда через несколько минут он явился и представился, ничего особенно чудаческого не отмечалось. Худшее, что о нем можно было бы сказать, – он, казалось, довольно рассеян и ему неловко. Потрепанный субъект с нечесаными седыми волосами, в зимнем анораке с подкладкой, покрытом пятнами, с водянистыми глазами, глядевшими сквозь крупные старомодные очки в проволочной оправе. Он потряс Филипу руку, представился Питером Стоупсом и вопросительно глянул на Бенджамина.

– Это мой друг Бенджамин Тракаллей, – пояснил Филип. – Все, что вы скажете при мне, можно сказать и при нем. – Он осознал, что похож на Шерлока Холмса, представляющего доктора Ватсона новому клиенту в гостиной дома 221В.

– Я самую малость удивился, когда вы предложили встретиться здесь, – промолвил Питер, усаживаясь напротив Филипа. – Считал, что подобные беседы обычно происходят в стенах вашего кабинета.

Кабинет Филипа размещался в спальне у него дома на Кингз-Хит, но признаваться в этом он не собирался.

– Итак, Питер, – сказал он, – давайте посмотрим, что вы для меня припасли. Открытки старого Дройтуича, верно? Принесли что-то с собой?

– Открытки, да, – и сопроводительный текст, – произнес Питер с немалым нажимом. – И да, они у меня с собой, где-то…

Он принялся рыться в карманах анорака, коих оказалось поразительно много. Наконец, с третьей или четвертой попытки, он обнаружил искомое и вытащил потрепанный манильский конверт, сложенный пополам, из которого извлек с полдюжины древних, мятых открыток в заломах. Бережно выложил их на стол перед Филипом, в два ряда по три штуки.

– Ах да, “Лидо” в Дройтуиче, – проговорил Филип, беря в руки первую. – Очень мило. На глаз – сороковые, я бы сказал.

– 1947-й, да, – подтвердил Питер.

– А вот эта хорошая, “Шато Имни”. Странное здание для этой части света. Выстроил Джон Корбетт, промышленник, для своей жены в 1870-х. Она была наполовину француженкой.

– Верно.

– Что ж, эти очень хороши, должен признать, Питер. Сколько у вас их еще?

– Еще? Нет, это все. Все, что есть.

Филип потрясенно умолк.

– Но… для такой книги нам обычно нужна по крайней мере сотня.

– Обычно – да. Но эта будет не обычная книга. Текст, Филип. В данном случае текст – это все.

Филип неохотно произнес:

– Тогда, наверное, рассказали бы вы об этом побольше.

Петер нервно глянул влево и вправо.

– Думаю, нам стоит уйти куда-нибудь, где менее людно.

– Это непросто, – заявил Филип, – в садоводческом-то центре.

– Необходимость – мать изобретательности, – возразил Питер. – Думаю, решение есть. Идемте.

Он встал и направился прочь из ресторана, продираясь сквозь удлинявшиеся очереди обеденных посетителей. (Казалось, для сосиски с пюре или для “обеда пахаря” час никогда не бывал слишком ранним.) Филип двинулся за Питером, растерянно глянув на Бенджамина и проговорив:

– Тебе с нами необязательно.

– Да я такое ни за что не пропущу, – отозвался Бенджамин. – Это даже лучше, чем детский театр.

Вскоре они поняли, куда Питер Стоупс их ведет. Позади здания “Вудлендз”, не видимый ни с парковки, ни с основной дороги, размещался самый потайной – но для многих самый ценный – анклав. Ибо здесь стояли садовые постройки. Сперва неброские садовые сараи, как раз такие по размерам, чтобы хранить в них газонокосилку, воздуходувку и немножко инструментов, а вот далее появлялись летние домики, беседки, павильоны и замысловатые, похожие на лабиринты конструкции, объединявшие в себе все перечисленное, – конструкции, призванные обеспечить женатого англичанина тем, чего он желает, вероятно, сильнее чего бы то ни было: местом, куда можно удрать от семьи, не покидая при этом дома.

Таких построек там было двадцать пять – тридцать, из них составили своего рода деревню с улицами, переулками и объездами, пересекавшимися между зданиями. Во всей империи “Вудлендз” сюда заглядывали реже всего, и сегодня, казалось, это место было в полном распоряжении Бенджамина, Филипа и загадочного автора. Питер знал, что делает.

Оглядевшись по сторонам, чтобы удостовериться, что их не выследили, он повел их ко второму сараю. Тот сарай относился к категории построек пониже: простенький кубик с одним маленьким окном и крышей, под коньком которой было недостаточно высоко, чтобы кто-то из них троих смог выпрямиться в полный рост. Более того, все втроем разом они там едва помещались. Несколько неуютных секунд они постояли внутри, согбенные и притиснутые друг к другу, после чего Бенджамин сказал:

– По-моему, надо поискать сарай побольше.

– Верно, – отозвался Питер.

Развернуться внутри этого сарая им не удалось, но все же с некоторым трудом они смогли сдать назад и по очереди выбраться на свежий воздух. Двинулись дальше. Следующий выбранный Питером сарай оказался лишь самую малость просторнее.

– Уверен, нам удастся найти что-нибудь побольше, – сказал Филип, когда они вновь забились внутрь.

– Разумеется, – согласился Питер. – Но я вообще-то собираюсь в ближайшем будущем купить себе сарай. И этот вроде бы как раз то, что надо. Мне, видите ли, требуется место для работы над моими книгами.

Филип с Бенджамином осмотрелись, уж как сумели в тесноте, и попытались оценить, насколько сарай годится как рабочий кабинет.

– Несколько тесноват, – постановил Филип.

– У нас садик маленький.

– Думаю, стол сюда втиснуть можно, – сказал Бенджамин. – Небольшой. По-моему, получилось бы.

– Мне еще нужно место, где хранить инструменты. Жене не нравится, что они захламляют дом.

– Инструменты?

– Музыкальные инструменты. Я руковожу небольшим местным музыкальным коллективом. Мы играем традиционные английские мелодии на исконных инструментах.

– А на чем вы играете? – спросил Бенджамин, почти опасаясь услышать ответ.

– На крумгорне и сакбуте.

– Давайте поищем сарай побольше, – предложил Филип.

Наконец они выбрали самую просторную постройку. В ней было три комнаты, центральное отопление, горячая и холодная проточная вода, а также обширный стол в главной комнате, вокруг которого располагались скамейки с изящно вышитыми подушками. На них-то все трое с некоторым облегчением и уселись.

Воцарилось долгое молчание. Когда Питер наконец вроде бы собрался заговорить, остальные подались вперед, ожидая – и в этом не ошибаясь, – что говорить Питер будет вполголоса.