Стивен Ван Дайн - Злой гений Нью-Йорка

Вдали, возле участка миссис Драккер, на углу Риверсайд-Драйв и 76-й улицы, стоял еще один жилой дом. Между этими двумя многоэтажками проходила узенькая улочка, заканчивающаяся возле стрельбища высоким забором с небольшой дверцей на замке.

Хочется обратить внимание, во-первых, на маленький балкон в доме Диллара, который нависает над стрельбищем, во-вторых, на эркер в доме миссис Драккер, в-третьих, на маленькую улочку, соединяющую два жилых дома, которая проходит между Риверсайд-Драйв и задней частью двора на участке, принадлежащем профессору.

Тело Робина оставалось возле двери, ведущей в стрелковый клуб. Погибший лежал на спине, вытянув руки и слегка подобрав ноги, головой в сторону 76-й улицы. Робин оказался мужчиной лет тридцати пяти, среднего роста, плотного телосложения. Одет он был в светло-серый спортивный костюм и голубую рубашку, обут в спортивные туфли на резиновой подошве. В ногах лежала фетровая шляпа.

Рядом с трупом разлилась лужица крови, но не это ужаснуло нас, а тонкая стрела, торчавшая из груди несчастного. Она выступала примерно на двадцать дюймов, и рубашка в месте ранения также окрасилась кровью. Особенно неуместным казалось ярко-красное оперение и две бирюзовые полосы на самой стреле, что придавало ей, скорее, праздничный вид, нежели трагический.

– Безусловно, эта стрела из той самой коллекции, что мы видели в клубе, – прокомментировал Вэнс. – И вот что еще удивительно: она попала точно в сердце, ни на дюйм не улетела в сторону. Простой смертный вряд ли может похвастаться таким мастерством… Случайное попадание спортивной стрелой я еще мог бы понять, но здесь убийца не оставил жертве ни малейшего шанса! Эту мощную охотничью стрелу выдернули из панели в клубе. Кстати, выемка для тетивы повреждена, вряд ли ее вообще можно было использовать для стрельбы, – подметил Фило, рассмотрев орудие убийства поближе. – Скажите, сержант, а где наш профессор обнаружил лук? – обратился он к Хиту. – Рядом с окном клуба, верно?

Тот, вздрогнув от неожиданности, ответил:

– Именно там, мистер Вэнс. Он лежит на фортепьяно.

– Боюсь, что эксперты не найдут на нем ничего, кроме отпечатков самого профессора. Уверен, что и на стреле не осталось никаких следов.

Хит, не сводя с Вэнса испытующего взгляда, спросил:

– Но как вы определили, что лук нашли именно у окна, мистер Вэнс?

– Это предположение само напрашивается, если учитывать положение тела.

– Значит, его застрелили почти в упор?

Вэнс, покачав головой, произнес:

– Нет, сержант. Посмотрите на ноги умершего. Они смотрят в сторону двери подвала и в то же время немного подобраны под себя. Разве так бы упал человек, если бы ему прострелили сердце?

– Нет, – проговорил Хит, немного подумав. – Ноги уж точно были бы выпрямлены.

– Вот именно. И еще обратите внимание на шляпу. Если бы он упал на спину, она оказалась бы за головой, а не возле ног. Все это и заставляет меня думать, что лук и стрелы тут могут быть вовсе ни при чем.

– Тогда зачем… – начал было прокурор, но Вэнс тут же прервал его:

– Вы хотели спросить, зачем понадобилась эта чудовищная постановка, на так ли, Маркхэм? Это непростое дело: кто-то тщательно все продумал и инсценировал убийство. Или несчастный случай.

В это время в дверях подвала показались прибывшие на место доктор Дорем и детектив Бэрк. Поздоровавшись со всеми присутствующими, Дорем тут же приступил к делу и принялся ловкими пальцами ощупывать тело.

Маркхэм повернулся к Хиту и сказал:

– Ну, пока доктор осматривает тело, сержант, я отправлюсь в дом и поговорю с профессором.

Суббота, 2 апреля, 13:30

Когда мы очутились в холле особняка, к дому уже подъехали капитан Дюбуа и детектив Беллами – специалисты по дактилоскопии. Детектив Сниткин тут же провел их в подвал, а Маркхэм, Вэнс и я отправились в библиотеку профессора.

Помещение оказалось достаточно просторным и занимало большую часть второго этажа. Стены были заставлены стеллажами с книгами, а в углу располагался массивный бронзовый камин. У окон, выходивших на 75-ю улицу, стоял огромный письменный стол, на котором лежали бумаги и газеты. Старинные кресла казались удивительно удобными.

Профессор сидел за столом, положив ногу на низенький табурет. В углу, в одном из огромных кресел, ежилась его одетая со вкусом племянница, лицо которой выдавало в ней волевую личность. Профессор, страдающий подагрой, не стал подниматься со своего места, полагая, что мы примем это как должное, и просто предложил нам присесть.

– Мне очень жаль, Маркхэм, что причиной нашей встречи стала трагедия, но я все равно очень рад видеть вас, – начал Диллар. – Я полагаю, вам хочется устроить мне и Белль перекрестный допрос? Что ж, спрашивайте.

Профессор Бертран Диллар был пожилым джентльменом лет шестидесяти, немного сутулым из-за сидячего образа жизни. Его маленькие глазки умели смотреть весьма проницательно, а морщинки на лбу и возле губ свидетельствовали о том, что профессору приходилось много думать.

– Ну что ж, – заговорил прокурор, – я попрошу вас просто рассказать мне все то, что вам известно о трагедии, а потом я задам вам те вопросы, которые сочту нужными.

– А я вам уже практически все рассказал по телефону, – отозвался Бертран. – Робин и Сперлинг зашли к нам сегодня утром, часов в десять, чтобы навестить Белль. Но она уже умчалась на корты поиграть в теннис, так что молодые люди остались ждать ее внизу. Я слышал, как они беседовали там с полчаса, после чего переместились в подвал, в свой клуб. Я все это время оставался здесь, читал газеты. Прошел, наверное, час, и мне захотелось погреться на солнышке. Я вышел на балкон, что находится в задней части дома, и пробыл там не более пяти минут, после чего мне почему-то пришло в голову осмотреть стрельбище, и я, к своему ужасу, заметил Робина. Он лежал возле двери со стрелой в груди. Я поспешил вниз, насколько мне это позволяли больные ноги, и, увидев его, сразу понял, что парень мертв. Тогда я немедленно связался с вами по телефону. К тому времени в доме уже никого не было, кроме дворецкого Пайна и меня. Кухарка ушла на рынок, Арнессон в девять утра отправился в университет, а Белль все еще играла на кортах. Я послал Пайна поискать Сперлинга, но он его не нашел. Тогда я устроился в библиотеке и стал ожидать вашего появления. Белль вернулась вскоре после того, как сюда приехали ваши сотрудники, кухарка – чуть позже. Арнессона не будет часов до двух.

– А больше сегодня у вас никого не было? Может быть, случайных гостей или соседей?

Профессор, отрицательно покачав головой, ответил:

– Заходил только Драккер. По-моему, вы его как-то раз видели у меня. Он частенько сюда захаживает, в основном чтобы поговорить с Арнессоном. Драккер – талантливый ученый, у него есть неплохие работы. Когда я сказал ему, что Арнессона дома нет, мы немного посидели с ним вдвоем, обсудили экспедицию Королевского астрономического общества в Бразилию, и он ушел.