Хьелль Ола Даль - Человек в витрине

Распахнув дверь, Рейдар в последний раз обернулся через плечо и сказал:

– Ничего я не подпишу. И точка. Нет подписи – нет контракта.

Эммануэль закричал вслед Рейдару:

– Рейдар, сопротивление бесполезно! Завтра деньги будут лежать на столе!

Дверь захлопнулась.

– Ты проиграл! – крикнул Эммануэль и посмотрел на брата.

Арвид медленно поднял голову и метнул на дверь гневный взгляд. Эммануэль глубоко затянулся.

– Не переживай, ветеринар в два счета вылечит твою собачонку. Другое дело – Рейдар. Нам нужна его подпись на контракте. Иначе плакали наши денежки!

Спускаясь по лестнице, Рейдар пытался избавиться от неприятных мыслей, вытеснить их в подсознание, казавшееся ему старым пыльным сундуком. Одновременно он обдумывал свой следующий ход.

Выйдя на Ураниенборгвейен, он немного постоял на тротуаре, дрожа от холода. Ему срочно нужно найти такси и телефон-автомат. В голову пришла новая мысль: наверное, вот что самое неприятное в старости. Любые отклонения от привычного курса выбивают из колеи, воздвигают непреодолимые преграды. Он зашагал в сторону Парквейен и метров через пятьдесят, на углу, увидел телефонную будку. Уже сняв трубку, вспомнил, что теперь из автоматов звонят с помощью карточек. Он повесил трубку и задумался. Может быть, сразу поехать в Энсьё, на склад, и позвонить уже оттуда? Было холодно; он замерз и устал. И все же ему не хотелось звонить из конторы. Лучше выбрать нейтральное место. Он пожалел, что перед уходом не попросил Арвида вызвать ему такси. Сидя в тепле, он бы наверняка лучше соображал. Да, он только что совершил так называемый театральный выход, хотя в нем вовсе не было необходимости. Правда, пыл подчеркнул его искренность и посеял панику во вражеских рядах. Негнущимися пальцами он достал из бумажника в кармане телефонную карточку, а также лист бумаги, на котором записал номер любовника Ингрид. В трубке послышались гудки. Ждать пришлось долго, очень долго.

– Да, – ответил наконец мужской голос.

Рейдар замялся всего на секунду, не дольше.

– Говорит Рейдар Фольке-Есперсен, – сказал он. – Позовите, пожалуйста, мою жену.

Ответом ему молчание.

– На мелодрамы у меня нет времени, – продолжал Рейдар по-прежнему хладнокровно, но не без раздражения. – Мне нужно сейчас же поговорить с Ингрид по очень важному делу.

– Секундочку, – ответил мужской голос.

Снова молчание.

Рейдар совсем окоченел. Он огляделся по сторонам и про себя обругал Ингрид за ее трусость. Неужели она не понимает, как ему неприятно ждать? Из-за угла со стороны Иозефинесгате выехал белый «мерседес» с фонарем на крыше. Машина остановилась в нескольких метрах от светофора. Рейдар увидел, что пассажир расплачивается. Ему очень хотелось поднять руку и забраться в такси. Когда же она подойдет? Словно в ответ на его просьбу на том конце линии послышался приглушенный голос жены:

– Рейдар?

– Он самый, – язвительно ответил Рейдар. – Сегодня я вернусь поздно, скорее всего в восьмом часу.

На том конце воцарилось молчание. Задняя дверца «мерседеса» распахнулась – пассажир вышел.

– Ты меня слышишь? – спросил он.

– Да, – еле слышно ответила его жена Ингрид.

– Надеюсь, я в последний раз застаю тебя в доме у другого мужчины, – сказал Рейдар. – А вообще – решай сама. Если хочешь остаться моей женой, надеюсь увидеть тебя дома в семь. Если нет, лучше тебе вообще не возвращаться.

Белое такси тронулось с места и подъехало почти к самой телефонной будке. Рейдар поднял руку; водитель притормозил.

– Как бы там ни было, это происшествие забыто, и мы никогда не будем говорить о нем, – заключил он и повесил трубку. Затем вынул из автомата карточку, подышал на руки и, опустив плечи, с трудом зашагал к машине.

Водитель, перегнувшись через спинку сиденья, открыл ему дверцу. Рейдар Фольке-Есперсен сел назад.

– Куда едем? – спросил, глядя в зеркало заднего вида, водитель, коренастый пакистанец.

– В Энсьё, – ответил Рейдар и глубоко вздохнул. – Я мерзну. Если можно, включите, пожалуйста, печку посильнее.

Рейдара Фольке-Есперсена не отпускала тревога – такой тревоги он не испытывал уже много лет. Его даже затрясло. Вот что навеяли воспоминания юности, которые он считал давно забытыми. Свою тревогу он одновременно и любил, и не любил. Но сейчас он не знал, что делать дальше, и потому злился на самого себя. Сидя за письменным столом, он вел важные переговоры по телефону и ждал пяти часов. Когда время приблизилось – на улице стало темно, как ночью, – он спустился в помещение склада. Огромное пространство на первом этаже было до потолка завалено старой мебелью и предметами старины. Все они ждали своей очереди. В свое время их тоже перевезут в магазин на улице Томаса Хефтье и продадут. Несколько секунд Рейдар постоял, озираясь в море хлама и старых предметов обихода. Как всегда при виде стольких вещей, он позволил себе немного помечтать. Потом напомнил себе, что сейчас не время отдыхать. Поэтому он вышел в коридор, извлек из кармана брюк ключ и отпер парадную дверь. На улице по-прежнему был лютый холод. Он открыл крышку зеленого почтового ящика на стене рядом с дверью и бросил туда ключ. Ключ тихо звякнул.

Убедившись, что дверь, ведущая на склад, заперта, он побрел назад. По узкому проходу, оставленному между грудами старой мебели, пробрался в дальний конец зала. Немного постоял перед красивым антикварным шкафом, украшенным резьбой, с цветочным орнаментом на дверцах. В шкафу висел черный старомодный вечерний костюм, почти неношеный. Рейдар Фольке-Есперсен снял серые брюки и фланелевую рубашку в бело-синюю клетку и переоделся. Под смокинг он надел белую рубашку; затем переобулся в лакированные начищенные туфли.

Переодевшись, он поднялся к себе в кабинет и немного покурил за столом, задумчиво глядя на отражение верхней части своего туловища в потемневшем окне. Он видел пожилого человека с седыми волосами и ухоженной бородкой, закрывающей подбородок и рот. Цветовая гамма в порядке. Черный смокинг контрастирует с белой рубашкой; на шее – черный галстук-бабочка. К сожалению, оказалось, что ему трудно смотреть в глаза своему отражению в окне. «Я похож на собственный призрак в какой-нибудь английской пьесе», – подумал Рейдар и, исполненный мрачных предчувствий, поднялся. Подойдя к окну, опустил белую рулонную штору. После этого снова сел за стол – массивный, накрытый гладкой белой скатертью, на поверхности которой плясало тусклое отражение потолочной люстры. На столе стояло два бокала. Рейдар посмотрел на столбик пепла на конце сигареты, потянулся к пепельнице между бокалами и заметил, что рука у него дрожит. Стряхнув пепел, он смял окурок и посмотрел, который час. Вдруг исполнившись нетерпения, он снова встал и подошел к зеркалу, висевшему за дверью. Поправил бабочку, отряхнул лацканы смокинга и смахнул с плеч крошечные точки перхоти. Посмотрел на свои туфли, заметил пятно и вытер его пальцем.