Хьелль Ола Даль - Человек в витрине

Между зеркалом и дверью стояли напольные часы. Рейдар открыл дверцу часов и сверил время со своими наручными. Вдруг он наклонил голову, словно к чему-то прислушивался. Где-то закрылась дверь.

Он выключил люстру и включил настольную лампу. Нагнулся под стол за бутылкой и замер, как будто снова прислушиваясь. В дверь постучали.

– Входи! – Рейдар приветливо помахал рукой стоящей на пороге женщине. На вид ей можно было дать около двадцати пяти лет. Высокая, стройная, в длинном красном платье, она стояла, прислонившись к дверному косяку, и находилась в тени. Он не слышал ее дыхания. – Входи, не смущайся, – повторил он, желая подбодрить гостью.

Как только он произнес последнее слово, гостья вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза. Ему понравилось, что она так легко вошла в роль, понравилась ее уверенность в себе. Наверное, ему больше всего нравился именно этот миг: когда она неожиданно выходила из тени и появлялась в круге света от настольной лампы.

– Как я рада снова видеть тебя! – полушепотом произнесла гостья.

– Хотя времени прошло уже очень много. – У него сжалось горло от жалости к себе, и голос сорвался. Он посмотрел в потолок, проглотил подступивший к горлу ком и мечтательно повторил:

– Очень много времени… – Немного успокоившись, он обошел стол, сел в крутящееся кресло и устремил взгляд на гостью.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Наконец она кашлянула и сказала:

– Приходить сюда – все равно что возвращаться на конспиративную квартиру…

Рейдар молчал.

– Всегда чувствую одно и то же.

– Что?

Она подумала и наконец ответила:

– Тоску.

– Когда ты здесь, я забываю о том, как долго ждал, – сказал он и кивком указал на бутылку:

– Хереса?

– Да, пожалуйста.

Он собирался уже взять бутылку, но вдруг остановился и резко посмотрел на свою гостью:

– Может быть, ты разольешь?

Она быстро подошла к столу, взяла у него бутылку и разлила херес в два бокала. Подняла свой, повертела в руках, вдохнула аромат вина и устремила мечтательный взгляд куда-то вдаль. Отпив совсем маленький глоток, она поставила бокал на место и медленно начала стаскивать с руки длинную, до локтя, перчатку.

– Таксист задержал, – сказала она. – Не хотел меня отпускать…

Она выговаривала каждое слово четко, медленно, многозначительно и то и дело поглядывала на Рейдара, будто не знала, как он отнесется к ее рассказу. Рейдар закрыл глаза, словно медитировал. В конце концов он склонил голову набок, открыл глаза и сдержанно произнес:

– Что ж… Почему бы и нет? – В его глазах читались нежность и тревожное любопытство.

– Он хотел овладеть мною, – продолжала гостья, роняя перчатку на пол. Пальцы у нее были длинные, заостренные ногти покрашены красным лаком. Она не спеша стащила перчатку с другой руки – палец за пальцем. Наконец обе ее руки обнажились до плеч. – Настоящая скотина!

– Незнакомый или ты уже ездила с ним?

Она опустила голову и задумалась. Затем подняла на него глаза и ответила:

– Спроси меня об этом как-нибудь потом.

Рейдар с улыбкой кивнул, одобряя столь остроумный ответ, поднес бокал к губам, отпил глоток хереса и поставил бокал на место. С довольным видом он поглядывал на свою руку, сжимающую ножку бокала.

– Я должен кое о чем с тобой поговорить, – как бы невзначай заметил он. – О чем-то важном.

Гостья сделала несколько шажков влево, прошла мимо напольных часов и остановилась перед зеркалом. Посмотрела на свое отражение.

– Я волновалась, потому что заставила тебя ждать, – сказала она, разворачиваясь к нему. – Но с другой стороны, приятно, когда молодой человек выказывает такой очевидный интерес.

Рейдар взял со стола пепельницу и переставил ее на подоконник. Там же стоял маленький кассетный магнитофон; он включил его. Из миниатюрного динамика полилась негромкая музыка. Звук «плыл» и казался приглушенным. Женщина в красном платье замерла на месте и закрыла глаза.

– Шуберт?

Рейдар кивнул. Его гостья не спеша расстегнула молнию на талии. Потом настал черед мелких белых пуговок на лифе. Покончив с пуговицами, она повела плечами. Платье упало к ее ногам. Она оглядела себя. Кроме старомодных коричневых туфель на высоком каблуке и нитки искусственного жемчуга на шее, на ней ничего не было. Рейдар, прищурившись, любовался ею. Он сидел неподвижно, а когда шевельнулся, кресло громко, неприятно скрипнуло. Как будто услышав условный знак, гостья перешагнула лежащее на полу платье и принялась ласкать свои груди. Рейдар заметил у нее на предплечьях небольшие уплотнения.

– О чем ты хотел со мной поговорить? – спросила она, подходя к нему.

– О прощении, – тихо ответил он.

Она несколько секунд постояла на одном месте, словно впитывая его слова. Не спеша села на стол и медленно растянулась на животе на белой скатерти. Привстала на локтях, взяла из его руки бокал, отпила глоток и только потом ответила:

– Об этом мы уже говорили.

Рейдар кивнул.

Оба замолчали. Повертев в руках бокал, гостья отдала его Рейдару и заметила:

– Надо нам будет вместе поехать куда-нибудь на концерт. Послушать Шуберта.

– Куда? – спросил он.

Она молчала. Он бросил на нее нетерпеливый взгляд.

– Может быть, в Вену? – предложила она, поднимая голову.

Рейдар покачал головой.

– Тогда в Зальцбург?

Он покачал головой и закрыл глаза. Губы ее изогнулись в улыбке.

– В Лондон?

Он кивнул.

Гостья лежала на животе и, закрыв глаза, слушала музыку. Потом, по-прежнему не спеша, перевернулась на спину и посмотрела в потолок.

– Получить прощение всегда непросто, – задумчиво проговорила она.

Он откашлялся.

– Тут важна обратная связь, – продолжала она.

Рейдар не ответил.

Некоторое время оба молча слушали музыку. Потом гостья встала на колени. В теплом свете лампы ее кожа казалась красноватой и словно мерцала. Рейдар чуть отодвинулся в кресле и посмотрел на ее отражение в зеркале.

– Видишь? – спросила она.

– Не совсем.

Она подвинулась.

– Вот так… отлично.

Он сидел и смотрел в зеркало, не шевелясь и не произнося ни слова.

Спустя долгое время она открыла глаза. Тогда он встал, нагнулся к ней и шепотом спросил:

– О чем ты думаешь?

– О музыке, – прошептала она в ответ.

– О какой музыке?

– О Шуберте.

Он обхватил ее лицо обеими ладонями и ласково поцеловал в лоб, заметив, как она закрыла глаза. На ее веках густым слоем лежали синие тени. Она прикусила нижнюю губу. Дыхание ее участилось; оно заглушало резкие скрипичные ноты из кассетника. Рейдар вздохнул и посмотрел в потолок. Потом она ткнулась носом в грудь его белой рубашки. Он нежно положил голову ей на плечо, и из его глаза выкатилась одинокая слеза.