Крис Макджордж - Угадай кто

Старик. Мертвый старик. Как же это случилось?

Рана, видимо, спереди, надо переворачивать тело. При одной мысли об этом его замутило, но делать нечего. Держась за край ванны, он неуклюже опустился на колени. Потерял равновесие, и рука его скользнула внутрь ванны. Он качнулся вперед и ощутил пальцами густую, холодную кровь.

Шеппард с отвращением отдернул руку. Инстинктивно, не думая, что делает, вытер руку о рубашку, оставив на груди красный след, и тут же пожалел об этом, поскольку тошнотворный запах сильнее ударил в ноздри, грозя остаться с ним навсегда.

Он выпрямился, немного пришел в себя. Как же это сделать? Он протянул в ванну обе руки, охватил туловище с обеих сторон. «Делай это быстро. Делай это быстро. Делай это быстро».

Он резко оттолкнулся коленями от пола и приподнял тело. Потом подал его вперед. Прижал к стенке ванны. Потянул на себя с верхнего бока, придерживая нижний. Тяжелое тело перекатилось и легло лицом вверх.

«Не смотри на лицо». Он не мог заставить себя сделать это. Когда труп перекатывался на спину, полусвернувшаяся кровь отвратительно хлюпнула.

Шеппард внимательно оглядел туловище старика, стараясь припомнить фотографии с мест преступления, которые он видел во время шоу. Всегда статические. Сделанные в прошлом. Снятые где-то совсем далеко. Не то что сейчас, когда труп – перед ним. Изображения не пахли, к трупам не нужно было прикасаться.

Пиджак старика был расстегнут, под ним – светло-зеленая рубашка и синий галстук. Во всяком случае, так ему показалось. Все было заляпано кровью. Костюм безнадежно испорчен. Трудно сказать, откуда шла кровь. Слишком много крови. Но кажется, больше всего ее вокруг нижней части туловища.

Он присмотрелся: внизу, с левой стороны рубашка разорвана. Наклонившись, насколько хватило смелости, он увидел рану. Даже две – две глубокие раны, над поясом штанов. Глубокие порезы, такие глубокие, что орудие убийства, видимо, задело внутренний орган. Возможно, кишечник. Впрочем, трудно сказать. Удары нанесены точно. Отверстия узкие. Раны колотые. Возможно, били ножом.

Значит, два удара. Убийца вонзил нож в живот человека, вытащил и снова вонзил. Раз, два. Для надежности. Возможно, целил в то же место. Дьявольски мощные удары, судя по обилию крови.

Вот так. Это все, что он может предположить. Кто-то напал на него с ножом. Что еще можно понять – даже более искушенному сыщику? Можно ли, исходя из этого, вычислить, кто убил его? Даже обладая правильным методом расследования?

Размышляя, Шеппард поймал себя на том, что взгляд его скользит вверх по груди старика. По старому, неопрятному костюму. Нелепому галстуку, рубашке. По лицу. Седой щетине на щеках. Закрытым глазам. По его…

Шеппард отскочил от ванны, врезался спиной в вешалку для полотенец и шлепнулся задом на пол. Но боли даже не почувствовал. Кое-как встал на четвереньки, добрался до угла и протиснулся в щель между стенкой и унитазом. И издал долгий, протяжный стон.

Нет…

Некоторое время назад…

Его высадили у подъездной дорожки. Словно выбросили сломанную стиральную машину и сразу уехали. Даже в глаза не смотрели, будто он одержим нечистой силой.

Дом выглядел ничего себе, большой. В приличном районе Лондона. Не совсем такой, конечно, в каком он мечтал жить, когда вырастет, но вполне симпатичный. И место тихое.

Он пошел по дорожке, посыпанной гравием, стараясь наступать так, чтобы хрустело под подошвами. Не успел подойти, как парадная дверь открылась, словно его уже поджидали.

Он был стар, весь в морщинах. Волосы, похоже, крашеные: сквозь каштановый цвет кое-где пробивалась седина. Зеленые глаза под круглыми очками добрые. Такие вот старички обычно по утрам читают газету, ворчат на погоду и любят химичить с налогами, считая это увлекательным занятием. Но внешне он выглядел вполне прилично. Приличный человек в приличном доме и в приличном районе. Тоска.

– Вы, наверное, Морган, – сказал старик, остановившись на пороге.

Он ничего не ответил.

– А в машине кто… ваши родители? Я хотел с ними поговорить.

Значит, его здесь ждали.

– Ну ничего страшного, поговорю в другой раз.

Старик смотрел на него сверху вниз.

– А вы кто, лекарь? – спросил Морган.

Старик рассмеялся:

– Ну да, терапевт.

– Мне сказали, что я должен сходить к лекарю. Так договаривались.

– Ну что ж, порой нам всем нужно с кем-нибудь потолковать о своих проблемах. Но не бойся, я давить на тебя не стану; если не хочешь говорить, то и не надо. Но когда переживешь такое… как у тебя, например, – бывает полезно во всем разобраться.

Морган смотрел на него и молчал.

А старик вдруг спохватился, его даже несколько скрючило.

– Ах, какой же я глупый, даже не представился. – Он протянул сморщенную ладошку. – Меня зовут Саймон Уинтер.

Морган взял его руку. Шершавая, как высохший пакетик с чаем. И все-таки он пожал эту руку. И когда старик пригласил войти в дом, повиновался.

Нет…

Сколько лет прошло с тех пор? Пять? Или шесть? В ванной перед ним лежал мертвый Саймон Уинтер.

Разве такое возможно? Как это произошло?

Шеппард задыхался. Не может быть, это не он. Немыслимо. Он подполз к ванне, преодолел всю эту дистанцию, борясь со страхом перед мертвецом. Заглянул через край. Саймон Уинтер. Ошибки быть не может. Лежит, бездыханный, жизнь по капле его покинула.

Взор Шеппарда застлало мутной пеленой, из глаз хлынули слезы. Из груди вырвался хрип, так кричат умирающие животные. Нет, нет, нет. Только не он. Как могло такое произойти, как он оказался в этой комнате?

Вопросы, вопросы, как много вопросов – но вот он, перед глазами, неопровержимый факт. Мертвый Саймон Уинтер, его старый психотерапевт. Этот факт значил гораздо больше, перед ним не просто труп, здесь должен быть намек, указание. Человек в лошадиной маске знал Уинтера, и ему было известно, что значил Уинтер в жизни Шеппарда.

Дрожащей рукой Шеппард прикрыл рот, чтобы снова не завыть от горя. Как, должно быть, страшно было Уинтеру умирать здесь совсем одному. Он снял очки и вытер глаза.

Потом снова посмотрел на Уинтера. Выходит, человек в лошадиной маске не просто знает Шеппарда. Он знает Шеппарда хорошо, даже слишком. Он все отлично приготовил и прекрасно подал – и свою речь, и очки, про которые не знала ни одна живая душа, а теперь еще и Саймон Уинтер.

Слезы текли не переставая. Никто же не знал, что с Саймоном Уинтером он провел лучшую часть своей жизни. И вот теперь он здесь. Почти наверняка Уинтер погиб из-за него, из-за Шеппарда. Когда в последний раз он видел Уинтера живым? Какими словами они обменялись напоследок? Он этого не помнил – помнил только, что слова не были добрыми.