Софи Ханна - Тайна трех четвертей

– У меня имеется к вам несколько вопросов, на которые инспектор Кетчпул рассчитывает получить ответы. Если вы…

– В таком случае почему он не задаст свои вопросы сам? Как вас зовут? Отвечайте немедленно, или я не стану с вами разговаривать.

– Если вы дадите мне удовлетворительные ответы, инспектору Кетчпулу не придется допрашивать вас в полицейском участке. Вот что я хочу знать: где вы находились в день смерти Барнабаса Панди?

Мак-Кродден рассмеялся.

– Будьте так добры, передайте моему отцу, что я не намерен мириться с его кампанией, направленной против меня, более ни секунды. Если он не прекратит свою травлю, ему придется принимать серьезные меры по обеспечению собственной безопасности. Скажите ему, что я не имею ни малейшего представления о том, когда умер Барнабас Панди, потому что не знаком с ним. Я не знаю, жил он, или умер, или присоединился к цирку в качестве гимнаста на трапеции, и мне неизвестно, когда он делал все это и делал ли вообще.

Звонившую предупредили, что Мак-Кродден вполне может отказаться отвечать на вопросы, и она терпеливо слушала его речь, наполненную холодным презрением.

– Кроме того, вы можете передать ему, что я не настолько глуп, как он думает, и совершенно уверен: если в Скотленд-Ярде и работает инспектор по имени Эдвард Кетчпул – в чем я очень сомневаюсь, – он не знает о вашем телефонном звонке, и у вас нет никаких прав мне звонить. Именно по этой причине вы отказываетесь назвать мне свое имя.

– Барнабас Панди умер седьмого декабря прошлого года.

– Неужели? Я рад это слышать.

– Где вы находились в день его смерти, сэр? Инспектор Кетчпул полагает, что мистер Панди умер у себя дома, за городом, в Комбингэм-холле…

– Никогда о таком не слышал.

– …так что, если вы расскажете мне, где находились в этот момент и может ли кто-то подтвердить ваши слова, инспектору Кетчпулу, возможно, и не потребуется…

– Где я находился? А что, я скажу! За секунду до того как Барнабас Панди испустил дух, я стоял возле его распростертого тела, намереваясь вонзить мясницкий нож ему в сердце. Именно этого ждет от меня отец?

Раздался звук сильного удара, и в трубке послышались короткие гудки.

На обороте одной из карточек звонившая сделала пометку: Джон Мак-Кродден уверен, что за этим телефонным звонком стоит его отец, он ставит под сомнение сам факт существование Эдварда Кетчпула и – самое главное, подумала звонившая – не знает или утверждает, что не знает даты смерти Барнабаса Панди.

«Он не предоставил алиби, – записала она. – И заявил, что стоял рядом с Панди с ножом в руке перед тем, как тот умер, но сказал это так, что я не должна была ему верить».

Дважды перечитав свои записи, она немного подумала, затем снова взяла карандаш и добавила: «Но, может быть, это правда , и ложь состояла в тоне, каким он произнес эти слова».

– Это Сильвия Рул? Миссис Сильвия Рул?

– Совершенно верно. С кем я говорю?

– Добрый вечер, миссис Рул. Я звоню вам от имени инспектора Эдварда Кетчпула. Из Скотленд-Ярда.

– Скотленд-Ярд? – В голосе миссис Рул явственно послышался страх. – Что-то случилось? Милдред? С Милдред все в порядке?

– Это никак не связано с Милдред, мадам.

– Она должна была уже вернуться домой. Я начала беспокоиться, и тут… Скотленд-Ярд? Господи!

– Речь о совсем других вещах. У вас нет никаких оснований считать, что с Милдред что-то произошло.

– Подождите! – рявкнула Сильвия Рул, заставив звонившую женщину отстраниться от трубки. – Я думаю, это она. О, благодарение небесам! Позвольте мне… – В трубке послышалось сбившееся дыхание, какой-то шум, и затем миссис Рул сказала: – Да, это Милдред. Она благополучно пришла домой. У вас есть дети, инспектор Кетчпул?

– Я сказала, что звоню от имени инспектора Кетчпула. Я не инспектор Кетчпул.

Проклятая дура! Неужели миссис Рул не знает, что женщины не могут быть полицейскими инспекторами, как бы они того ни хотели и какими бы талантливыми ни были? Звонившей совсем не хотелось размышлять на неприятную тему и о том, как это несправедливо. Она лелеяла мысль, что была бы лучшим полицейским инспектором, чем кто-либо из тех, кого она знала.

– О да. Да, конечно, – сказала Сильвия Рул, которая, казалось, слушала не слишком внимательно. – Ну если у вас есть дети, тогда вы знаете: сколько бы им ни было лет, о них постоянно тревожишься. Они могут находиться где угодно, и ты можешь ничего не знать об этом. Когда вокруг столько презренных дегенератов! Так у вас есть дети?

– Нет.

– Ну я уверена, что однажды они у вас появятся. Я надеюсь и молюсь о том, чтобы вам никогда не выпало страдать так, как я сейчас! Моя Милдред помолвлена с самым мерзким мужчиной…

Звонившая женщина посмотрела на записи, которые ей дали. Она догадалась, что теперь неизбежно прозвучит имя «Юстас».

– …и они уже назначили день свадьбы! В следующем июне или около того, так они говорят. Юстас вполне способен убедить Милдред выйти за него замуж раньше. О, он знает, что я намерена отдать все свои силы на то, чтобы убедить несчастную девочку взглянуть на вещи здраво, хотя у меня почти не осталось надежды! Кто слушает мать? Я думаю, он хочет воспользоваться шансом и сыграть со мной злую шутку.

– Миссис Рул, у меня вопрос…

– Он хочет, чтобы я поверила, будто у меня еще есть шестнадцать месяцев, чтобы отговорить Милдред от брака, и я не стану форсировать события. О, я знаю, как работает его отвратительный мозг! Меня не удивит, если он и Милдред появятся через месяц с известием, что уже поженились. «Сюрприз! Мы поженились!» Вот почему я на нервах всякий раз, когда она уходит из дома. Юстас может заставить ее сделать что угодно. Я не знаю, почему глупая девчонка совершенно не в силах за себя постоять.

У звонившей женщины уже появились идеи на этот счет.

– Миссис Рул, мне нужно задать вам вопрос. Он касается смерти Барнабаса Панди. И если вы дадите мне удовлетворительный ответ, инспектор Кетчпул не станет вызывать вас для беседы в полицейский участок.

– Барнабас Панди? Кто он такой? О, я вспомнила! Письмо, которое Юстас вынудил написать этого ужасного детектива с континента. какой отвратительной маленькой жабой он оказался! Раньше я уважала Эркюля Пуаро, но всякий, кто подчиняется воле и желаниям Юстаса… теперь я не могу даже думать о нем!

– Итак, если вы дадите мне удовлетворительный ответ, инспектору Кетчпулу не придется вызывать вас в полицейский участок, – терпеливо повторила женщина. – Где вы находились в день, когда умер Барнабас Панди?

Сильвия Рул ахнула.

– Где я была? Вы спрашиваете меня, где я находилась?

– Да.

– И вы говорите, что инспектор… как, вы сказали, его зовут?