Фируз Казем-Заде - Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

Иван Алексеевич Зиновьев, посланник России в Тегеране, подчеркивал, что короткие, нерешительные экспедиции вроде тех, что были в 1877-м и 1878 гг., были не только бесполезны, но и вредны. Они не остановили туркменских грабежей, но произвели неблагоприятное впечатление в Персии, где британские агенты интерпретировали их как неудачи. Чтобы сохранить российское влияние в Персии, оккупация Ахала должна стать ответом на британские успехи в Афганистане. Зиновьев получил серьезную поддержку великого князя Михаила Николаевича, наместника на Кавказе и главнокомандующего Кавказской армией.

Взгляды вице-короля были отражены в меморандуме, составленном помощником наместника, князем Д.И. Святополк-Мирским, доказывавшим, что дипломатия не в состоянии изменить «закон тяготения политических сил»: Россия и Англия неизбежно встретятся в Азии.

Способ избежать столкновения в Азии состоял не в том, чтобы договориться о том, что Англия и Россия не должны занимать, а в том, что они должны будут занять. Шувалов был прав в своих рекомендациях действовать в ответ на британское вступление в Афганистан. Россия должна продвигаться к Герату через Ахал.

По другую сторону Каспия генерал Ломакин, возглавлявший экспедиции 1877-го и 1878 гг., призывал к действию. Племена текке были враждебны, они нападали на русские транспортные средства и лагеря, стреляли в русских солдат. Генерал считал: «Остается только одно – истребить это бандитское гнездо, стыд и позор нашего времени».

Один из подчиненных Ломакина, полковник Петрусевич, изложил основные причины для решительного действия против Ахала. «Ахал проходит через российские линии связи от Каспийского моря в Туркестан. Россия нуждается в удобном маршруте к Герату. Отступление российской армии к Красноводску нанесло ущерб ее престижу, который необходимо восстановить.

До сих пор она сокрушала отряды варваров одним ударом, но затяжная и нерешительная борьба с туркменами позволила им меньше опасаться русских. Они даже брали в плен русских, приравнивая их к персам и подвергая варварским пыткам, за что должны быть наказаны. Даже одного их поражения будет достаточно, потому что оно продемонстрирует невозможность сопротивления; но без сражении Ахал не сдастся».

Вероятно, восьмидесятилетний канцлер, князь Горчаков, должен был возражать против авантюры в Ахале; но его здоровье становилось все хуже, и у него больше не было сил влиять на ход событий. В начале 1879 г. он уехал в длительный отпуск, таким образом заканчивая свою политическую карьеру. Его помощник, теперь управляющий Министерством иностранных дел, Н.К. Гирс, посредственный, осторожный, но профессионально компетентный дипломат, не был политиком. Он полностью принимал руководство Д.А. Милютина и следовал примеру военного министра. Поэтому на протяжении следующих двух лет Милютин фактически возглавлял как внешнюю политику России, так и ее вооруженные силы.

Царь продолжал доверять ему и следовать его советам. Никакое иное мнение не имело большего влияние на монарха. 2 февраля 1879 г. в Санкт-Петербурге было проведено особое совещание под руководством великого князя Михаила Николаевича с участием Милютина, Гирса, начальника Генерального штаба, министра финансов и других лиц, включая полковника А.Н. Куропаткина, будущего губернатора Закаспия, военного министра и верховного командующего в войне с Японией. Заслушав доклады генерал-майора Глуховского из Генерального штаба и полковника Куропаткина, на совещании единодушно решили весной послать экспедицию в Ахал. Главной целью должна была стать туркменская деревня Геок-Теппе, оказавшаяся центром объединения племен текке. Через два дня Милютин, с удовлетворением отметивший, что даже осторожный Гирс не внес никаких возражений, получил утверждение царем принятого на совещании решения. Но царь запретил любое перемещение к Мерву или переход через персидскую территорию. Действия вдоль правого берега реки Атрек и по другую сторону цепи Копетдага не могли быть предприняты без согласия Зиновьева. Только с его разрешения командиры могли покупать пищу и верблюдов в Персии. Посланник в Тегеране был назначен неофициальным политическим руководителем кампании.

Приготовления русских к новой кампании в Закаспии не могли долго сохраняться в секрете. Рональд Томсон знал, что она начнется, вероятно, в 1879 г., и прилагал все усилия, чтобы сделать Персию щитом для Индии. При этом Британия не хотела брать на себя никаких обязательств, ограничиваясь моральной поддержкой. Поверив, что его давление на персидское правительство вызвало отступление Ломакина в прошлом году, он снова прибегнет к той же тактике.

Томсон указал министру иностранных дел Персии, что, несмотря на дружеское предостережение Британии, шах не сделал ничего, чтобы отстоять свои права на Ахал. В начале марта прошли переговоры, где обе стороны изложили свои позиции в отношении действий русских в Туркмении.

Мирза Хосейн-хан сообщил Томсону, что он убедил шаха «искать дружбы с Англией как единственной державой, которая может защитить Персию против России». Шах признавал это, но опасался, что персидские возражения на продвижение русских в Ахал нанесут обиду России. «Будет ли Англия готова защитить Персию против русской агрессии?» Если Англия согласится заключить союз с Персией и защищать ее от русских, Персия «будет протестовать против оккупации русскими Ахала, прекратит поставки русским войскам, откажется нанимать русских офицеров (которых шах пригласил организовать Персидскую казачью бригаду), станет консультироваться с Англией по всем важным вопросам, и английское влияние в стране сменит русское». Томсон ответил, что Хосейн-хан смешивает воедино вопросы, не имеющие ничего общего. Англия по праву дружбы ожидает, что Персия не позволит использовать свою территорию для прохода русских войск и обеспечивать последних помощью и запасами.

Угроза, высказанная Томсоном, поставила шаха перед дилеммой. Выразить протест русским значило обратить на себя гнев царя, которого шах, как и его отец, был приучен бояться.

Выступая против России, можно было потерять Астарабад и даже Хорасан. Но игнорировать Англию было также опасно. Она могла бы, не выясняя отношения с Россией, захватить Персидские острова в заливе, внедриться в Сеистан, высадить войска в Бушере и распространить свой протекторат на шейха Мохаммара, как она уже сделала в Бахрейне. В любом случае Персия проиграла бы.

Единственный вопрос, стоявший перед шахом и его министрами, состоял в следующем: какой курс был менее опасен, являясь наименьшим злом?

Переговоры, которые начались 2 марта, были продолжены на следующий день. Томсон утверждал, что идея Хосейн-хана относительно англо-персидского союза была неопределенной. Министр иностранных дел быстро продемонстрировал, что это было не так.