Филипп Серс - Тоталитаризм и авангард. В преддверии запредельного

В области искусств тоталитаризм, и прежде всего тоталитаризм нацистский, избирает себе моделью греческую Античность: причина тому – совершенство (и постоянство) ее формы перед лицом азиатского и ближневосточного исступления. Высшей целью для нацизма, как признает сам Розенберг, становится монументальность, и прежде всего монументальность похоронная. Воля племени порождает форму, которая подходит ей более всего, поскольку становится ее продолжением вовне. Человек формирует божеств по своему собственному образу. Однако смысл этой изобразительной траектории состоит не в том, чтобы определить место трансцендентности, как это происходит в китайском или славяно-византийском искусстве, абстракции или дадаизме, а в том, чтобы подменить ее человеческим изобретением.

Это иконический процесс обратного уподобления. У нацистов таким изобретением становится создание немецкой расы и героев битвы за сохранение племенной идентичности. Главенствующим здесь становится отношение к прошлому: необходимо укрепить немца в статусе, равнозначном положению грека, – а сделать это можно, лишь переписав историю. Так буржуа увешивает стены гостиной портретами мнимых предков, пытаясь при помощи симулякра придать своему роду солидность, точнее – ту древность, которой ему не хватает.

Соответственно, архитектура в тоталитаризме будет пронизана монументальностью и Танатосом. Что касается сценографии, она постепенно перенимает те черты, которые выделял у Вагнера Ницше, подчеркивая, что исходной точкой для того является иллюзия. Затем все выстраивается таким образом, чтобы придать этой иллюзии наибольшую достоверность. Более того, тиран не останавливается и перед гипнотизированием публики. Это – основной инструмент убеждения, излюбленный прием Гитлера, который немедленно распознают даже самые неискушенные его собеседники, пусть и поддающиеся на эту уловку в девяти случаях из десяти.

«Искусство Вагнера давит ста атмосферами: нагибайтесь же, иначе нельзя… Актер Вагнер является тираном, его пафос ниспровергает всякий вкус, всякое сопротивление» 5.

Этими словами проницательный Ницше уже говорил о Гитлере и области нынешних массовых коммуникаций.

Все это логично и неизбежно порождает антисемитизм. Еврейский народ является абсолютной противоположностью идолопоклоннических импульсов тоталитаризма. Перед лицом идолопоклонника встает упрямая неудовлетворенность вопрошающего еврея. Как отмечал Ален, иудейский народ – народ Библии, – умея поклоняться, умеет и презирать. Его неудовлетворенность сравнима с неутолимым исканием авангарда – собственно, она авангардна. Еврейское вопрошание представляет собой помеху. Гитлер говорит, что в каждом из нас сидит еврей, и это сомнение, это беспокойство, вопрошание и неудовлетворенность должны быть сведены на нет физическим уничтожением Еврея, поскольку искоренить его внутри нас самих невозможно. Здесь и кроются корни антисемитизма.

Антисемитизм при этом не имеет ничего общего с расизмом. В определенной степени он даже является противоположностью расизма. Расист верит в превосходство своей собственной расы. Антисемит убежден в верховенстве расы чужака: Гитлер видит в евреях «единственную чистую расу» (речь в Мюнхене 13 августа 1920 г.) 6Такое признание доказывает нам, что истинная расовая модель для фюрера – именно здесь 7. Он поистине заворожен этим совершенством, и истоки чудовищной радикальности Шоа следует искать как раз в этой одержимости.

Отталкиваясь от этого, Гитлер в своем радикальном антисемитизме пытается, как многие до него, обосновать антисемитизм христианский. Однако это обман – обман как философский, так и теологический. Христианского антисемитизма просто не может быть, несмотря на сомнительного толка усилия, неустанно прикладывавшиеся к выработке его доктрины. Это не значит, что не существует самого этого феномена, однако, вслед за Кьеркегором, необходимо тщательно разграничивать христианство как учение и христианство как сообщество. Христианскому миру случается демонстрировать исторические искажения христианского учения: в такие моменты народы пытаются присвоить себе то, что Кьеркегор называет истиной христианства. Истина же в данном случае состоит в том, что антисемитизм в христианском учении невозможен, даже если он и мог самым плачевным образом проявиться в христианском мире. Для Иисуса евреи выступают хранителями закона. Даже о фарисеях он говорит: «Делайте, что скажут они». В Апокалипсисе мы встречаем упоминание о таинственной судьбе еврейского народа, колено за коленом призванного («запечатленного») на спасение перед концом всех времен 8.

Антисемитизм функционирует по принципу козла отпущения. Еврей является козлом отпущения для племен и народов, поскольку хранит верность неумаляемой трансцендентности. Соответственно, механизм его отвержения может быть лишь языческим – но, чтобы скрыть эту принадлежность язычеству, антисемитизм прибегает к двойной фальсификации.

Прежде всего, выстраивается теория еврейской стратегии мирового господства. Как объясняет эту стратегию Гитлер, иудеи – единственная чистая раса, и уже потому они чувствуют себя вправе властвовать над остальными народами. Остается лишь сфабриковать поддельные документы, подобные печально знаменитым «Протоколам Сионских мудрецов», чтобы уверить публику в существовании этой стратегии доминирования. Помимо прочего, в той же мюнхенской речи 13 августа 1920 года Гитлер утверждает:

«<���…> деятельность [каждого Еврея] воодушевлена единственной идеей: как возвысить мой народ до ранга властителей <���…> в иудейских писаниях <���…> утверждается, что каждый еврей обязан, безотказно и повсюду, вступать в битву с антисемитами, кем бы они ни были и где бы ни находились, а потому из этого следует, что всякий немец, кем бы и где бы они ни был, становится антисемитом». [ В этот момент в полицейском протоколе отмечено: «Шквал аплодисментов и криков 'браво' ».] 9

Аргументация Гитлера бесстыдна, и ложь пронизывает сами мотивы его поступков, поскольку он приписывает еврейскому народу собственную стратегию захвата власти.

Затем он обвиняет Евреев в выработке революционной стратегии, которая могла бы оправдать христианский антисемитизм, и использует при этом доводы, которые можно было бы резюмировать в виде трехчленной конструкции, почти что силлогизма: евреи начали революцию (по мнению Гитлера, 90 % всех революционеров были евреями); революция противна христианству; соответственно, христиане неизбежно должны стать антисемитами.