Поль Пуаре - Одевая эпоху

Наброски моделей Дома Поля Пуаре

Я внимательно изучал ее позы, жесты и даже ее недостатки, которые можно было удачно обыграть.

Я вспоминаю один из ее первых визитов на улицу Обер, куда она пришла вместе с матерью. Мои служащие (не все парижанки отличаются добротой) не скрывали удивления: надо же, я предпочел им какую-то провинциалку с охапкой белых роз на черной шляпе, совершенно не следившую за модой. Но у меня были свои планы.

М. Риланез. Портрет Денизы, супруги Поля Пуаре, 1903. Из коллекции А. Васильева

Прошло несколько месяцев, и началась подготовка к предстоящему чуду. Мы жили тогда на Римской улице, и по ночам нас будили гудки поездов окружной железной дороги. Там я начал принимать художников, и постепенно вокруг меня сложился кружок единомышленников. Мы с женой посещали антикварные лавки, музеи, трудились, не жалея сил, чтобы расширить нашу культуру, обострить восприятие. Затем мы стали путешествовать и вскоре изучили все музеи Европы. Италия покорила нас. Увидев столько прекрасного, моя избранница преобразилась. В ней открылись новые качества, она удивлялась самой себе. Ей предстояло сделаться одной из королев Парижа. Теперь, когда жена появлялась в модных местах, на нее обращали внимание, несколько раз она даже произвела сенсацию. На премьеру «Минарета» Ришпена [121] Ришпен, Жан (1849–1926) – французский поэт, писатель, драматург. «Минарет» – оперетта по пьесе Ришпена была поставлена в театре «Ренессанс». она пришла в тюрбане – головном уборе, которого не видели ни на одной парижанке со времен мадам де Сталь [122] Сталь, Анна-Луиза Жермена де (баронесса де Сталь-Голынтейн), известная просто как мадам де Сталь (1766–1817) – знаменитая французская писательница, дочь видного государственного деятеля Жака Неккера. .

Магазин Поля Пуаре, 1905

И словно для того, чтобы подчеркнуть этот вызов общественному вкусу, она украсила тюрбан эгреткой [123] Торчащее вверх перо или иное подобное украшение на женском головном уборе. сантиметров тридцать длиной.

Мадам Пуаре получила признание, и юные парижанки уже не подшучивали над ней.

Поль Пуаре, 1910-е годы

Вскоре я переехал с улицы Обер – там стало слишком тесно – в особняк на улице Паскье, который обставил недорого, но в соответствии с моими вкусами. Кутюрье, принимающий клиенток в частном доме, без вывески, без витрины, – это было ново и понравилось далеко не всем. Злые языки и мелкие шантажные газетки стали распространять обо мне грязные и нелепые слухи. Легко догадаться, на что они намекали. Но это не смогло мне повредить, я был уже слишком известен.

Фата и флер-д′оранж Денизы Буле на свадьбе с Полем Пуаре, 5 октября 1905 года

Тогда-то меня и посетила миссис Асквит [124] Асквит, Марго (1865–1945) – герцогиня Оксфордская, писательница, жена британского министра Герберта Асквита. , в будущем – знаменитая Марго. К тому времени она уже была одной из самых ярких и интересных фигур в светской жизни Лондона. Не стану описывать ее наружность, боюсь, получится что-то похожее на портрет, который художник Сарджент [125] Сарджент, Джон Синтер (1856–1925) – американский художник, двоюродный брат известного ботаника Чарльза Сарджента, один из наиболее успешных живописцев Прекрасной эпохи. написал с ее брата, лорда Риблсдейла. Помню только длинный, породистый нос, резко очерченный профиль, горькое и презрительное выражение губ, тонких, но всегда подвижных и способных передать все оттенки мысли, горделивую осанку, нервную мимику – этакий вождь племени сиу. И на таком подвижном лице – холодные внимательные глаза, пронизывающий, точно у хирурга, взгляд, который, однако, порою излучал бесконечную нежность и безмерную доброту.

Марго не старалась понравиться, да и не нужно было: она и так производила впечатление, но увлечься ею могли только умные люди, умевшие судить обо всем по-своему, а не так, как толпа. Она ворвалась ко мне, словно ураган, и пока мои помощники готовились показать ей коллекцию, дама объяснила мне, как привыкла одеваться. Я увидел на ней короткие штаны из фиолетового атласа. Она посмотрела дефиле, и, казалось, это зрелище привело ее в полный восторг. По ее словам, она никогда не думала, что на свете бывают такие прекрасные вещи.

– Месье Пуаре, все женщины в Англии должны увидеть ваши платья! Это платья для аристократок и высокопоставленных дам. Я хочу, чтобы вас узнали в Англии, и помогу вам в этом. Вас наверняка ожидает успех. Я устрою у себя чай и позову своих самых элегантных подруг. Если хотите, привозите к нам ваших манекенщиц и платья.

Мне перекидывали золотой мост через Ла-Манш. Полный признательности и смущения, я согласился и спустя несколько недель, взяв с собой группу манекенщиц и коллекцию дневных и вечерних туалетов, пустился в путь.

Мы прибыли в Лондон и на следующий день переступили порог великолепной резиденции на Даунинг-стрит, где жил премьер-министр Асквит. Пока мы распаковывали коллекцию, я видел в окно королевских конногвардейцев, размеренно, словно автоматы расхаживавших по закопченным дворам Уайтхолла.

Вечернее платье от Поля Пуаре, 1907

Этот вечер стал моим триумфом. Никогда еще я не показывал мои платья перед такой блестящей публикой. На минутку заглянул сам мистер Асквит, меня ему представили, затем с весьма озабоченным видом он вернулся к себе в кабинет.

В семь часов настроение изменилось, и меня довольно-таки бесцеремонно выпроводили. На улице нас поджидали несколько журналистов. Мы погрузили манекенщиц и сундуки с платьями в два такси и вернулись в отель без фанфар и барабанной дроби. Зато фанфары зазвучали на следующий день. Накануне вечером мне не давали покоя журналисты, просили дать откровенное интервью, делали мои фотографии и даже спрашивали манекенщиц, какой прием мы встретили у миссис Асквит. Причина такого любопытства стала мне понятна, когда я увидел в газетах сенсационные заголовки: «Показ мод на Гаунинг-стрит» (игра слов, которая основана на названии резиденции премьер-министра и которую нельзя перевести с английского), или «Английский премьер представляет нам французскую коммерцию». В одной из газет поместили большую фотографию мистера Асквита, а рядом – мою такого же размера. Я узнал, что вчерашний показ использовали как предлог для ожесточенных нападок на мистера Асквита, сторонника свободной торговли. Предоставив свои гостиные иностранному коммерсанту, он якобы предал интересы английской коммерции. «Мистер Асквит не только отказывает своему народу в праве на законные коммерческие привилегии, он еще и помогает иностранным товарам проникнуть на английский рынок, устраивая показы мод в гостиных, которые оплатила ему национальная коммерция!» Это был весомый аргумент. Он произвел эффект разорвавшейся бомбы. Мистер Асквит вынужден был отвечать на парламентский запрос, а его партия сделала ему суровое внушение. Думаю, досталось и миссис Асквит. Что касается меня, то я стал известным человеком в Лондоне.