Жиль Делёз - Лекции о Спинозе. 1978 – 1981

Gilles Deleuze

Spinoza

1978–1981

Данное издание осуществлено в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и ООО «Ад Маргинем Пресс»

Перевод с французского – Борис Скуратов

Оформление – Раздизайн, Евгений Корнеев

Ad Marginem Press thanks all copyright owners for their kind permission to reproduce their material.

Should, despite our intensive research any person entitled to rights have been overlooked, legitimate claims shall be compensated within the usual provisions.

© Gilles Deleuze, 1978, 1980, 1981

© Борис Скуратов, перевод, 2016

© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2016

© Фонд развития и поддержки искусства «АЙРИС» / IRIS Foundation, 2016

Б. Скуратов

Как известно, Спиноза (наряду с Лейбницем и Ницше, но не Декартом, Кантом и Гегелем) был для Делёза важнейшим и его любимейшим автором. Наряду с двумя книгами Делёз посвятил Спинозе курс лекций (точнее говоря, одна лекция датируется 1978 годом, остальные – 1980–1981 годами).

В отличие от курсов лекций о Лейбнице, эти приведены в сравнительно б ó льший порядок. Здесь нет повторов, явных несообразностей; не бывает так, чтобы значительные куски одной лекции налезали на какую-нибудь другую. Даже неразборчивые места можно легко восстановить, и, наверное, читатель это без труда и сделает. Не говоря уже о том, что в самом начале директории все файлы по порядку объединены в единую книгу.

Что касается аудитории, присутствовавшей на лекциях о Спинозе, то она примерно такая же, что и на лекциях о Лейбнице. Так, обращает на себя внимание присутствие Жоржа Контесса, постоянного ассистента Делёза, и еще одного малоизвестного философа, ставшего композитором-авангардистом. Задают Делёзу вопросы и представители разнообразных национальностей. Если же вспомнить о фигурах такого масштаба, как Изабель Стенгерс, то здесь их присутствие как-то не проявилось.

Как всегда, Делёз трактует своего автора, выделяя нужные для себя места и опуская прочие. Так, в лекции о Боге он просто характеризует Бога как сущность, обладающую всеми предикатами (или, если угодно, наибольшей аффекцией), и убирает столь важные для Спинозы ссылки на Священное Писание. Убирает Делёз и прочие отсылки к священным текстам, до крайности модернизируя Спинозу.

На протяжении всех лекций Делёз анализирует, по его мнению, основные концепты Спинозы – аффекцию и аффект. Термин «аффекция» прежняя традиция переводов Спинозы заменяла словами «ситуация», «состояние», и даже «модус». Для предлагаемых же текстов представляется, что все эти термины слишком статичны и не передают основного содержания слова «аффекция» – взаимовлияния двух или нескольких тел. Это, например, положение, когда Пьер любит Поля, а Поль ненавидит Пьера. Аффект же есть результат аффекции. Об аффекциях и аффектах, по мнению Делёза, и написано одно из основных произведений Спинозы – неоконченная «Этика». (Характерно, что, например, «Богословско-политический трактат» Делёз, упоминает, может быть, пару раз мельком.)

Значительное место в предлагаемых лекциях занимает тема свободы и – в связи с этим – перекличка с темой наилучшего из миров у Лейбница. (Мимоходом будет отмечено, что Делёз высоко ценит моральные качества Спинозы, а Лейбница – несмотря на весь ум последнего – напрямую объявляет хитрецом и интриганом.) Тема свободы и необходимости нашла свое место в переписке Спинозы с В. Блейенбергом. В этих письмах Спиноза проявляет сразу и необычайную изворотливость, и чрезвычайную жесткость. Спиноза отвергает не только возможность «другого, и лучшего, мира», но и саму возможность выбора, забрасывая Блейенберга парадоксами, которые тот, будучи благонамеренным и здравомыслящим обывателем, понять не в силах. Каждый – от камня до человека – занимает отведенное ему место в незыблемой иерархии. Единственное, что допускает Спиноза, – это «конатус» – стремление улучшить свое положение, а для человека – что немаловажно – стремление к знанию. Интересно, насколько по-разному воспринимали Спинозу на Западе и в России. Если западные комментаторы объявляли Спинозу «певцом свободы», то, например, русский философ Шестов считает систему Спинозы прообразом железной системы Гегеля. Вот и Делёз, как представитель западной традиции, не усматривает противоречий в понимании свободы как «познанной необходимости».

Вопреки расхожему мнению, считающему, что у Делёза тема смерти отсутствует, едва ли не всю последнюю треть лекций Делёз посвящает именно этой теме. И хотя это описывается в таких терминах, как «часть, берущая верх», или «уступающие части», соответствующие описания не лишены драматизма. Делёз стремится убедить читателей в том, что в переходе «частей, составляющих тело», назад в природу, откуда они и вышли (как это трактует и Спиноза), нет ничего чрезвычайного. И все эти рассуждения сочетаются с мыслью о том, что хотя количество жизни в природе остается постоянным, единичная жизнь не должна прерывать саму себя. Чем это кончилось для самого Делёза, читатель вправе судить сам, вспомнив парижскую квартиру философа и 1995 год.

Сегодня мы делаем перерыв в нашей работе о непрерывном варьировании, мы временно возвращаемся к лекции, посвященной истории философии, – и по весьма определенному пункту. Это вроде перерыва по требованию некоторых из вас. Этот весьма определенный пункт касается следующего: что такое идея и что такое аффект у Спинозы? Идея и аффект у Спинозы… В течение марта, по требованию некоторых из вас, мы также сделаем нечто вроде перерыва, касающегося проблемы синтеза и проблемы времени у Канта.

Это возвращение к истории производит на меня любопытное впечатление. Хотелось бы, чтобы вы воспринимали этот отрезок истории философии как попросту историю. В конце концов, философ – не просто изобретатель понятий, он, возможно, изобретает также способы восприятия. Я буду действовать чуть ли не перечислением. Начну прежде всего с терминологических замечаний. Я предполагаю, что аудитория имеет относительно смешанный состав. По-моему, из всех философов, о которых нам говорит история философии, Спиноза находится в весьма исключительном положении: способ, каким он касается того, что входит в его книги, не имеет эквивалента. Независимо от того, читали вы их или нет, я расскажу одну историю. Начну с терминологических уточнений. В главной книге Спинозы, которая называется «Этика» и написана по-латыни, мы встречаем два слова: affectio и affectus . Некоторые переводчики странным образом переводят их одинаково. Это катастрофа. Они переводят два термина, affectio и affectus , как «аффект». Я говорю, что это катастрофа, потому что когда некий философ использует два слова, то это, в принципе, потому, что у него есть основания, особенно учитывая, что французский язык без труда дает нам два слова, которые неукоснительно соответствуют