Трейси Борман - Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи

Генрих заботился о том, чтобы все его дворцы были обставлены прекрасной мебелью и отделаны дорогими тканями. Король особенно любил гобелены. К концу его правления в королевской коллекции насчитывалось более 2000 гобеленов [138] Hayward, M. and Ward, Р. (eds), The Inventory of King Henry VIII: Textiles and Dress, Vol. II (London, 2012), p. 4. . В одном лишь Хэмптон-Корте висело 430 гобеленов. Один цикл («История Авраама») оценивался в колоссальную сумму 8000 фунтов и по стоимости уступал лишь сокровищам короны [139] Подробный анализ коллекции гобеленов Генриха VIII можно найти в статье Томаса Кэмпбелла в книге Hayward and Ward (eds), The Inventory of King Henry VIII, Vol. II, pp. 9–65. . Сотканные из шелковых нитей золотого, серебряного, красного, синего, зеленого и других ярких цветов, гобелены поражали воображение гостей и придворных – особенно в свете свечей.

Гобеленами и шпалерами, украшавшими королевские дворцы, занималась целая команда опытных мастеров. В нее входили двадцать шесть ливрейных портных и десять мастеров гобеленов. В отличие от тех, кто занимался королевской одеждой, эти люди работали лишь с июня по сентябрь. Их задачей было сохранение драгоценных гобеленов от жары и света. Это был редкий пример бережливости Генриха, который тратил деньги на свой гардероб, не считая.

В конце правления Генриха VIII была сделана опись его имущества. В ней числится 800 ковров, из которых сто являлись «великими коврами». То есть имели размеры 4,5 на 10,5 метра. Эти ковры использовались не только для полов, но и для столов. Многие были украшены тюдоровскими розами, античными фигурами и другими символическими мотивами. Один особо роскошный ковер был сплошь заткан золотыми и серебряными нитями. Центральная розетка и кайма из зеленого бархата были расшиты золотом и жемчугом, а в розетках из малинового атласа красовались белые и красные розы. Большинство окон в королевских дворцах имело ставни, но окна «тайных покоев» короля закрывались занавесями из драгоценных тканей.

Генрих много денег тратил на меха. Больше всего он любил роскошных соболей, которых ему доставляли из России. За время своего правления Генрих приобрел не менее 844 соболиных шкурок, многие из которых хранились в двух железных сундуках в старой сокровищнице дворца Уайтхолл. Многие шкурки были отделаны драгоценными камнями и другими украшениями. Одна из них, по описи, имела голову животного, выполненную из золота, с жемчугами в ушах и рубинами в глазах, и воротник из золота с четырьмя алмазами и четырьмя рубинами. На голове зверя были закреплены часы. Ноги соболя также были выполнены из золота с сапфировыми коготками [140] Hayward and Ward (eds), The Inventory of King Henry VIII, Vol. II, p. 341. .

В личных покоях короля царила безумная роскошь. Кровать, которая была заказана для его «темной спальни» во дворце Уайтхолл, дает представление о том великолепии, которым король окружал себя в часы уединения [141] Thurley, S., Whitehall Palace: An Architectural History of the Royal Apartments, 1240–1698 (New Haven and London, 1999), p. 65. . Полог и балдахин были выполнены из золотой и серебряной ткани, окаймленной пурпурной бархатной лентой и расшитой тюдоровскими розами, французскими лилиями и английскими королевскими гербами. Занавеси были сшиты из пурпурной и белой тафты, а вдоль швов была пропущена золотая лента. На туго натянутой основе лежало целых восемь мягких матрасов.

До наших дней сохранился прекрасный письменный стол Генриха, который, по-видимому, стоял в его кабинете. Стол из темного каштана и позолоченной кожи расписывал Лукас Хоренбоут, фламандский мастер миниатюры. Он изобразил герб короля и королевы, поддерживаемый путти, а также фигуры Марса и Венеры в окружении множества труб, медальонов, античных мотивов. Повсюду мы видим фигуры святого Георгия и головы Христа, Париса и Елены. Стол отделан красным бархатом и имеет множество ящиков и потайных отделений [142] Weir, Henry VIII, p. 51. . В придворной описи числится множество других личных вещей короля: футляры для гребней, полотенца для бритья, носовые платки и обложки молитвенников. Все они были выполнены из лучших материалов, но, к сожалению, ничего из этой роскоши не сохранилось.

Генрих любил жить напоказ. Его двор был великолепным театром, функционирование которого обеспечивали тысячи «рабочих сцены». Эти мужчины и женщины работали целыми днями (а зачастую и ночами), чтобы король и его придворные всегда блистали и поражали воображение.

В личных покоях Генриха работало огромное множество людей. Если его отец окружал себя лишь несколькими приближенными, то у его сына количество помощников достигло пятидесяти. Личные покои Генриха VII были центром его деловой и личной жизни, сын же заполнил их друзьями и приближенными. Здесь происходила вся его социальная жизнь.

Главным лицом в личных покоях был хранитель королевского стула, которому Генрих безгранично доверял. Положение этого человека стало еще выше, чем было при его отце. Для этой роли Генрих выбирал людей все более высокого положения, личных фаворитов. Первым хранителем стал сэр Уильям Комптон, которого Генрих знал с младенчества. Когда отец Комптона в 1493 году умер, Генрих VII стал его опекуном и сделал его пажом своего младшего сына. Хотя Комптон был на девять лет старше принца, они сдружились. Став королем, Генрих VIII назначил своего друга на пост хранителя королевского стула. Через год испанский посол называл Комптона «privado», то есть фаворитом короля, а в 1511 году французский посол утверждал, что Комптон пользуется у Генриха большим доверием, чем любой из придворных [143] LP Henry VIII, Vol. I, Part I, nos. 474, 734. .

Опытный придворный, Комптон был еще и превосходным солдатом. Он служил королю во многих кампаниях. Как хранитель королевского стула, он должен был находиться при своем царственном хозяине, куда бы тот ни отправился. Так, когда Генрих в начале своего правления сражался на турнире, Комптон был его единственным компаньоном. Он имел доступ к королю в любое время дня и ночи, и его апартаменты располагались в каждом дворце прямо под спальней короля и были соединены с ней тайной лестницей.

Хотя главной обязанностью Комптона было присутствие при королевском туалете, этим его обязанности не ограничивались. Он был самым конфиденциальным посланником короля и выполнял очень ответственную и деликатную работу: передавал послания короля королеве и его любовницам – доказательством этому стал роман с Анной Гастингс. Еще более важной обязанностью был контроль доступа к королю, что значительно усиливало влияние Комптона.

В рамках расширения личной свиты, Генрих в 1518 году создал особую группу высокопоставленных придворных, джентльменов личных покоев. В группу входили двенадцать человек (включая хранителя королевского стула). Единовременно службу несли шестеро из них. Они носили характерные черные мантии из дамаста и дублеты. Эти люди занимали очень привилегированное и влиятельное положение. Они могли давать королю советы и даже манипулировать им, а также контролировать доступ к нему. Хотя многие их обязанности – выполнение мелких поручений, одевание, раздевание и т.п. – могли считаться унизительными для людей высокого статуса, но они выполняли их для короля, «не… для человека, но… более превосходного и божественного создания», и это делало их положение чрезвычайно почетным [144] Starkey, «Representation through Intimacy», p. 212. .