Стивен Кинг - Талисман

Желудок одобрил идею.

Джек тщательно исследовал недра рюкзака, согнувшись над ним в свете вечерней звезды. Он вытащил один из свертков – сандвич был внутри. Не кусочек, не половинка, а целый бутерброд, завернутый в обрывок газеты. Глаза Джека наполнились благодарными слезами, и он пожалел, что Спиди сейчас нет рядом и он не может обнять его.

А еще минуту назад ты проклинал его.

Он покраснел при этой мысли, однако не переставал жадно поедать сандвич. Когда с ним было покончено, Джек поднялся и снова набросил рюкзак на плечи. Теперь он чувствовал себя намного лучше, урчание в желудке немедленно прекратилось, и жизнь потекла с новой силой.

Через некоторое время, когда уже совсем стемнело, Джек увидел впереди светящиеся прямоугольники окон. Домик фермера. Залаяла собака; мощный утробный лай мог принадлежать только очень большому животному, и по спине Джека пробежал холодок.

Она за забором , подумал он. Или привязана, я надеюсь.

Он повернул направо, и лай сразу же прекратился. Пользуясь светящимися окнами как ориентиром, Джек в скором времени вышел на узкую, хорошо утоптанную тропинку. Здесь он остановился, тупо глазея по сторонам, не имея ни малейшего понятия, куда двигаться дальше.

Эй, люди! Помогите маленькому Джеку Сойеру: я не знаю, что мне делать. Я промок до нитки, я весь в грязи. Помогите мне!

Одиночество и тоска по дому снова охватили его. Джек отогнал их прочь. Он поплевал на указательный палец левой руки и сильно дунул. Большинство капель полетело направо, по крайней мере Джеку так показалось, и он решил избрать этот путь. Минут сорок спустя, когда он уже согнулся от усталости и, что еще хуже, снова проголодался, Джек заметил впереди кучу песка, а рядом с ней подобие сарая.

Он нырнул под цепь, отделяющую сарай от дороги, и подошел поближе. Дверь была на замке, но земля под одной из стен оказалась слегка размытой дождями. Джеку потребовалось не больше минуты, чтобы снять рюкзак, проползти под стеной сарая и затем втянуть за собой свое незатейливое имущество. Замок на двери позволял ему чувствовать себя в безопасности.

Он осмотрелся и обнаружил, что находится в окружении очень старых инструментов: лопат, вил, грабель и чего-то еще – в темноте трудно было разобрать, чего именно. Значит, это место было заброшено очень давно, и это порадовало Джека. В одном из карманов он нащупал монету, которую дал Капитан Фаррен, и решил посмотреть, что с ней стало после возвращения в этот мир. Джек достал ее и увидел, что монета Фаррена с профилем Королевы на одной стороне и крылатым львом на другой превратилась в серебряный доллар образца 1921 года. Несколько секунд он разглядывал лицо Леди Свободы, а затем снова опустил монету в карман джинсов.

Потом он выжал мокрую одежду, решив, что положит ее утром в рюкзак. Она к тому времени должна высохнуть. А по дороге он сможет отстирать грязь в любом ручье.

Когда он разыскивал носки, его рука наткнулась на что-то длинное, тонкое и твердое. Джек вытащил предмет и увидел, что держит зубную щетку. Сразу же ощущение домашнего уюта, спокойствия и безопасности, все, что может принести с собой обыкновенная зубная щетка, охватило его. Никоим образом не смог бы он сейчас отогнать эти эмоции или хотя бы притупить их на время. Зубная щетка – это такая вещь, которую более привычно увидеть в хорошо освещенной ванной комнате, когда ты одет в теплую хлопковую пижаму и мягкие тапочки. Что с ней можно было делать, найдя ее на дне рюкзака в холодном темном сарае, возле кучи сырого песка, в безлюдной деревне с неизвестным названием?

Снова накатила волна одиночества. Джек почувствовал себя отверженным, никому не нужным и громко разрыдался. Это был не истерический плач, как у людей, пытающихся под слезами скрыть свою ярость. Нет, он плакал как человек, только что обнаруживший, насколько он одинок. Он плакал, потому что спокойствие и жизненный смысл, казалось, исчезли из мира. Существовало только одиночество, и в этой ситуации проще простого было сойти с ума.

Джек заснул еще до того, как высохли слезы. Он спал, свернувшись вокруг рюкзака, подложив под голову чистые брюки. На грязных щеках отпечатались чистые ручейки, а зубная щетка покоилась в крепко сжатой руке.

Шесть дней спустя Джек почти полностью избавился от отчаяния и чувства безысходности. За последние несколько дней, проведенных в дороге, он, казалось, перестал быть ребенком. Минуя юность, он вступил сразу во взрослую жизнь. Он стал умнее. Было правильно, что он не отправился обратно в Долины сразу же после того, как очнулся на западном берегу реки. Он знал, что это правильно, хотя и не мог понять почему, и оправдывал свое медленное передвижение тем, что бережет колдовское зелье до тех пор, когда оно ему действительно понадобится.

И в конце-то концов, разве сам Спиди не советовал ему передвигаться в основном по дорогам этого мира? Все делается согласно указаниям.

Когда взошло солнце, когда попутные машины увезли его на тридцать – сорок миль на запад и живот был туго набит, Долины казались невероятно далекими и призрачными: они были похожи на кинофильм, который он уже начал забывать, на плод разгулявшегося воображения. Временами, когда Джек садился на заднее сиденье машины какого-нибудь школьного учителя и отвечал на обычные вопросы из области истории, он действительно забывал о них. Долины оставили его в покое, и он снова или пока что был маленьким мальчиком, таким же, как в начале лета.

На больших скоростных трассах ему обычно удавалось остановить машину через десять – пятнадцать минут после того, как он выставлял вперед большой палец. Сейчас он был где-то около Батавии, в западной части штата Нью-Йорк, и двигался по трассе № 90. Снова поднятый вверх палец – и он мчится в Буффало. После Буффало он таким же образом отправится на юг. Только так, думал Джек, можно куда-нибудь попасть, и он все останавливал машины… Нед Макнелли и история завели его в такую даль, и теперь все, что ему было нужно, – это немного удачи, чтобы найти водителя, который ехал бы в Чикаго, или Денвер, или в Лос-Анджелес, если уж мы заговорили об удаче, – тогда он сможет добраться домой где-то в середине октября.

Джек загорел, в кармане лежало пятнадцать долларов – он заработал их мытьем тарелок в ресторане «Золотая ложка» в Оберне, а мышцы налились силой. Хотя иногда ему все же хотелось поплакать, но с той первой ночи он не давал воли слезам. Он научился управлять собой, вот что в нем изменилось с тех пор. Теперь он знал, что делать дальше, понимал, что происходит вокруг, и был уверен, что доведет дело до конца, чего бы ему это ни стоило. Если следовать указаниям Спиди и передвигаться в основном по дорогам этого мира, то, как бы быстро он ни шел, он сможет вернуться в Нью-Хэмпшир с Талисманом только через огромный промежуток времени. Это порождало намного больше проблем, чем он мог предположить.