Стивен Кинг - Талисман

Он снова подумал о том неисчислимом расстоянии, которое будет отделять его от дома, когда он вернется в свой мир. Сто пятьдесят шагов здесь там равны миле. Исходя из этого – хотя из-за неровностей земли соотношение между пройденными расстояниями постоянно изменялось, – Джек сделал вывод, что, пройдя здесь десять миль, в своем мире он очутится очень-очень далеко от Нью-Хэмпшира. Похоже на сказку про семимильные сапоги.

Но эти деревья, эти серые мерзкие корни…

Когда станет совсем темно, когда небо потеряет свой синий цвет и окрасится в пурпур, он перенесется назад. Он не пойдет через этот лес ночью. Он просто боится. Он маленький мальчик, в конце концов. Если зелье вынесет его в Индиану или в другое место, он напишет Спиди письмо – и Спиди вышлет ему по почте или еще как-нибудь другую бутылку.

Рассуждая об этом и думая, как хорошо иметь свой план, даже если он охватывает только ближайшие два-три часа, Джек внезапно обнаружил, что слышит грохот экипажа и ржание неимоверного количества лошадей.

Вытянув голову, он замер на середине дороги. Его глаза расширились от ужаса. Сразу две картины всплыли в сознании, затмив собой все остальные мысли: огромная машина с двумя людьми… или не людьми. Фургон «Дикое дитя» на полной скорости удалялся от тела дяди Томми, оставляя за собой на дороге кровавые следы протекторов. Он увидел руки на рулевом колесе… Но это были не руки! Это были аккуратные круглые копыта!

Они несутся во весь опор. Стук их копыт звучит как гром среди ясного неба…

Теперь, услышав этот звук, все еще далекий, но совершенно отчетливый в чистом воздухе Долин, Джек сам себе удивился. Как ему пришло в голову, что проезжавшие мимо повозки могут быть дилижансом Моргана? На этот раз ошибиться было нельзя. Звук, который он слышал сейчас, был полон угрозы. Это был грохот катафалка, да, катафалка, за рулем или поводьями которого – Сатана!

Джек прирос к дороге. Он стоял как загипнотизированный, словно кролик перед удавом. Звук неумолимо приближался, становясь все громче – шуршание колес, стук копыт, хлопки кнута. Теперь был слышен голос погонщика: «Хей я-а! Хе-э-эй я-а-а-а! ХЕ-Э-Э-ЭЙ Я-А-А-А!!!»

Он стоял посреди дороги, кровь билась в висках.

Я не могу двигаться! О Господи! Боже мой! Мама! Мама! Ма-а-а-ма-а!

Он стоял посреди дороги, и воображение рисовало ему черный дилижанс, стремительно несущийся вперед, запряженный черными животными, больше похожими на пум или пантер, чем на лошадей. На окнах дилижанса висели черные занавески, впереди стоял кучер с черными волосами, дикими, сумасшедшими глазами и огромным кнутом.

Дилижанс мчался прямо на него, не замедляя скорости.

Он сбил его с ног.

Это вывело Джека из оцепенения. Он бросился вправо, сполз в канаву у дороги, зацепился ногой за один из торчащих корней, упал, покатился. Его спина, пребывавшая в относительном спокойствии последнюю пару часов, покрылась новыми ранами, и Джек скорчился от невыносимой боли.

Он поднялся и побежал в лес.

Вначале Джек хотел спрятаться за одним из черных деревьев: оно было похоже на индийскую смоковницу, которую он видел в позапрошлом году во время поездки на Гавайи, но шишковатый ствол его был липким, маслянистым и неприятным на ощупь. Джек отбежал влево и спрятался за стволом сосны.

Грохотанье дилижанса и топот коней стали еще громче. Каждую секунду Джек ждал, что они вот-вот пронесутся мимо него и полетят в сторону деревни Сторонки. Его пальцы судорожно вцепились в мягкую кору сосны. Губы были искусаны в кровь.

Прямо перед ним открывался узкий, но безукоризненно чистый просвет – туннель, ограниченный иглами лиственницы, сосны и пихты. И вот, когда Джек уже начал думать, что кортеж Моргана никогда не появится, дюжина или более конных солдат на всем скаку пролетели на восток. У того, что скакал впереди, в руках было знамя, но Джек не смог прочитать начертанный на нем девиз… Да он, честно говоря, и не хотел этого делать. Несколько секунд спустя и сам дилижанс оказался в поле зрения Джека.

Он был виден совсем недолго, всего одно короткое мгновение, но впечатление от него осталось грандиозное. Дилижанс оказался гигантских размеров каретой, не менее двенадцати футов в высоту. Мачты со знаменами, крепко привязанные к крыше прочными веревками, добавляли еще три фута. У каждой тянувшей его лошади на голове был черный султан; встречный ветер то беспощадно трепал их, то задувал назад, делая совершенно плоскими. Позже Джек подумал, что для следующей скачки Моргану потребуются новые лошади, потому что эти были уже на последнем издыхании. Пена и кровь извергались из их открытых ртов, глаза закатились. Из-под приоткрытых век виднелись только белые яблоки.

Как и в его воображении или его предвидении, черные крепдешиновые занавески трепетали в лишенных стекол окнах.

Внезапно в одном из этих черных прямоугольников появилось белое лицо. Белое лицо, обрамленное странными темными изломами. Внезапное появление этого лица было таким же ошарашивающим, как если б оно появилось в разбитом окне выселенного дома. Это не было лицо Моргана Слоута… но все же оно существовало .

Его обладатель знал наверняка, что Джек или какая-нибудь другая опасность, не менее серьезная, где-то неподалеку. Джек увидел это в расширенных зрачках его глаз и в нервном подергивании уголков рта.

Капитан Фаррен говорил: Он учует тебя, как мышь . И теперь Джек мрачно подумал: Все, меня учуяли. Он знает, что я здесь, и чего же теперь ждать? Сейчас он остановится, меня схватят и бросят под ноги коням.

Еще несколько солдат, защищающих дилижанс Моргана с тыла, проскакали мимо. Джек ждал. Он был уверен, что Морган прикажет остановиться. Но ничего не произошло; грохот кортежа вскоре начал растворяться вдалеке.

– Его глаза, они точно такие же… Черные глаза на белом лице. Точно такие же, как у…

– Наш мальчик? НАШ-Ш-Ш!

Что-то обвилось вокруг его ноги… и поползло выше. Джек вскрикнул и рванулся в сторону, уверенный, что на него напала змея. Но, посмотрев вниз, он обнаружил, что дела еще хуже: его икры обвил один из этих серых корней.

Но это невозможно! – подумал он. Корни не могут двигаться.

Он рванулся посильнее, вытаскивая ногу из подстроенной корнем ловушки. Тупая боль стискивала икры. Джек поднял глаза, и волна ужаса захлестнула его сердце. Кажется, он понял, почему Морган почувствовал его, но не предпринял никаких действий: Морган знал, что ходить по этому лесу – все равно что купаться в реке, кишащей пираньями. Почему Капитан Фаррен не предупредил его? Единственно возможный ответ заключался в том, что Капитан скорее всего никогда не был в этих местах и ничего не знает о страшных свойствах леса.