Мэри Пирсон - Сердце предательства

Если уж этот мрачный город они предпочитали своему дому, мне трудно было представить, какие это должны быть жуткие места. Я расспросила Кадена о странной, поразившей меня архитектуре. Он объяснил, что Венда была построена на развалинах другого, погибшего города, а руины использовались в качестве строительного материала.

– Когда-то здесь стоял великий город. Мы только начинаем постигать его величие. Считают даже, что именно он хранит знание Древних.

Это было сильное заявление, непомерное притязание для такого окаянного города.

– Что заставляет вас так думать? – спросила я.

Каден рассказал, что у Древних были громадные, невероятно прекрасные храмы глубоко под землей, хотя он не был уверен, всегда ли они находились там или оказались погребенными во время катастрофы. Даже сейчас время от времени отдельные части города проваливались, буквально складывались внутрь, и на месте руин возникали пустоты. Иногда это вело к открытиям. Еще Каден поведал мне подробности того, как устроен Санктум, сколько пристроек имеет его здание и каким образом они соединяются. Зал Санктума, башни и несколько залов для совещаний были частью основного здания, а Крыло Совета соединялось с ним туннелями или воздушными переходами.

– Но, каким бы огромным ни казался Санктум, это всего лишь маленькая частичка города, – говорил Каден. – Оставшаяся часть простирается на много миль и продолжает расти.

Я вспомнила свое первое впечатление от города, появившегося вдали, точно черное безглазое чудовище. Даже на таком расстоянии я ощущала его темную, беспросветную обреченность, этот город словно не знал, что такое завтра.

– А можно ли проникнуть внутрь другим путем, кроме моста, по которому шли мы? – поинтересовалась я.

Каден смолк и долго разглядывал балки на потолке. Он понимал, что я хотела узнать на самом деле – единственный ли это выход.

– Нет, – тихо ответил он в конце концов, – другого пути нет, пока река не разольется на сотни миль к югу от нас и не усмирит течение. Но в ее водах обитают такие твари, что мало кто решается встретиться с ними, даже на плоту. – Каден повернулся на бок и посмотрел на меня. – Только мост, Лия.

Мост, чтобы поднять или опустить который, требуется не меньше сотни мужчин.

Наши взгляды встретились, и незаданный вопрос: как мне отсюда выбраться? – повис между нами. Наконец я нарушила молчание, спросив об устройстве моста. Он выглядел настоящим конструкторским чудом, особенно по сравнению с убогим видом остального города.

Оказалось, что новый мост был возведен два года назад. До этого через реку вела узкая и шаткая веревочная переправа. Ресурсы Венды ограничены, но уж на что она не может пожаловаться, это на недостаток камня – а где камень, там и металл. Они научились добывать его и делать прочные сплавы, способные противостоять неистовой мощи реки.

Добыча металла из руды – задача не из простых, и меня невольно удивило, что «дикари» с ней справились. Еще раньше я обратила внимание на необычные браслеты Каланты – ничего подобного я не видела раньше, – прекрасный иссиня-черный металл ярко блестел на ее бледных запястьях. А как зазвенели металлические кольца вниз по ее рукам, когда она подняла блюдо с костями, – почти как колокола в Сакристе Терравина. Слушайте. Боги близко . Эти люди пренебрегали благословением богов – тем более поразительной была тишина, воцарившаяся, когда Каланта заговорила.

– Каден, – прошептала я, – там, на ужине, когда Каланта благословляла пищу, ты еще сказал, что это благословение жертвоприношения. Какие там слова? Я поняла несколько, но были и новые для меня.

– Ты понимаешь больше, чем я ожидал. Сегодня ты удивила всех, когда заговорила.

– Уж для тебя-то это не было сюрпризом – после моей отповеди утром.

Он ухмыльнулся.

– Употреблять выразительные венданские словечки – не то же самое, что владеть языком.

– И все же: там были слова мне не знакомые. Никто из вас ни разу не благословлял еду на пути через Кам-Ланто.

– Мы привыкли проживать самые разные жизни. Выезжая за пределы Венды, кое-какие привычки безопаснее оставлять дома.

– Научи меня молитве Каланты.

Каден приподнялся и сел ко мне лицом. Пламя свечи освещало его лицо с одной стороны.

– E cristav unter quiannad , – благоговейно произнес он. – Вечно памятная жертва. Meunter ijotande.
 Никогда не забываемая. Yaveen hal an ziadre. Во все дни нашей жизни.

Слова проникли мне в душу, и я поняла, до чего неверно истолковала ношение костей.

– В Венде часто приходится голодать, – объяснил Каден. – Особенно зимой. Кости – символ благодарности и напоминание о том, что мы живы только благодаря жертве, пусть даже самых мелких и ничтожных существ, общей жертве многих.

Meunter ijotande.
 Я покраснела от стыда, вслушиваясь в красоту каждого звука того языка, который совсем недавно называла рычанием дикарей. И странно было, что я испытываю это чувство одновременно с горькой обидой, даже озлоблением из-за своего плена.

Сколько раз там, в Терравине, я всматривалась в Кадена, пытаясь понять, какая буря бушует в его глазах. Что ж, теперь я хотя бы отчасти понимала, что это за буря.

– Прости, – прошептала я.

– За что?

– За то, что не понимала.

– Как бы ты могла понять, не очутившись здесь? Венда – другой мир.

– Там было еще одно слово. Его говорили все вместе, под конец. Paviamma .

Выражение его лица смягчилось, в глазах зажглись теплые искорки.

– Это значит… – Он потряс головой. – Знаешь, в морриганском нет точного перевода для paviamma . Это слово любви, и оно имеет множество значений, в зависимости от ситуации. Даже интонация, с которой его произносят, может менять его смысл. Pavia, paviamas, paviamad, paviamande . Дружба, благодарность, участие, милость, прощение, любовь.

– Это прекрасное слово, – шепнула я.

– Да, – согласился он. Я смотрела, как его грудь поднимается от глубокого вздоха. Он заколебался, как будто хотел еще что-то добавить, но потом лег на спину и уставился на балки. – Нам надо хоть немного поспать. Комизар ждет нас завтра рано утром. Может, ты хочешь еще что-то узнать?

Комизар ждет . Тепло, только что наполнявшее комнату, улетучилось от этих слов, и я плотнее закуталась в одеяло.

– Нет, – прошептала я.

Каден протянул руку и пальцами погасил свечу.

Но один вопрос продолжал меня мучить – вопрос, который я боялась задать. Правда ли, что Комизар отошлет Рейфа домой по кускам? В глубине души я знала ответ. Венданцам не в новинку были кровавые расправы над людьми – среди их жертв был и мой собственный брат, я видела эту бойню, а Комизар похвалил их за нее. Славная работа, чивдар . Что для них какой-то эмиссар? Единственное, что я могла сделать, это не дать понять, что Рейф и есть то ценное, что можно у меня отнять.