Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Начало весны 1807 года

Представьте себе человека, который просиживает в библиотеке день за днем; маленького человечка довольно нерасполагающей внешности. Перед ним на столе книги. Запас перьев, нож, чтобы их чинить, чернила, бумага, записные книжки – все под рукой. В камине постоянно горит огонь: человечек боится холода. Комната меняется в зависимости от времени года, он – нет. Из трех высоких окон открывается вид на английскую сельскую местность, спокойную весной, веселую летом, грустную осенью и мрачную зимой, как и пристало английскому пейзажу. Однако смена времен года его не занимает – он едва поднимает глаза от книги. Да, как все джентльмены, он совершает моцион: в сухую погоду – долгую прогулку через парк, вдоль леса, в сырую – короткую вдоль живой изгороди. Однако он почти ничего не знает о парке, лесе, кустах. Книга ждет в библиотеке; глаза мысленно все еще скользят по строкам, в голове крутится прочитанное, пальцы мечтают вернуться к страницам. Он видится с соседями два-три раза за сезон, ибо это Англия, где человека никогда не оставят в покое, даже если он сухарь и встречает гостей кислой миной. Они наносят визиты, оставляют прислуге карточки, приглашают отобедать или потанцевать на балу. Делается это по большей части из доброты, ибо считается, что плохо человеку все время быть одному, но к тому же им хочется узнать, изменился ли он за прошедшее время. Не изменился. Ему не о чем с ними говорить, и его считают самым скучным человеком в Йоркшире.

И все же в сухом маленьком сердце мистера Норрелла жила мечта возродить в Англии волшебство, которая удовлетворила бы даже мистера Хонифута; ради того, чтобы осуществить эту давнюю мечту, мистер Норрелл и собрался сейчас в Лондон.

Чилдермасс сказал, что время благоприятно, а Чилдермасс знал мир. Чилдермасс знал, в какие игры играют дети на улицах города – в игры, которые взрослые давно позабыли. Чилдермасс знал, о чем думают старики, сидя перед камином, хотя никто не спрашивал их об этом уже долгие годы; Чилдермасс знал, что́ молодым людям слышится в грохоте барабанов и звуке труб, когда они оставляют дом и идут в солдаты; знал и то, что их ждет ложка славы в бочке лишений. Чилдермасс мог увидеть стряпчего, идущего навстречу по улице, и сказать, что́ у того в задних карманах. И все, что Чилдермасс знал, вызывало у него усмешку, а порою и смех, но ни на грош жалости.

Так что, когда Чилдермасс сказал хозяину: «Поезжайте в Лондон. Прямо сейчас», – мистер Норрелл ему поверил.

– Единственное, что мне не нравится, – сказал мистер Норрелл, – так это ваш план, чтобы Сегундус написал о нас в лондонскую газету. Он точно наделает ошибок – об этом вы подумали? И наверняка полезет со своими толкованиями. Эти третьесортные ученые не упустят случая что-нибудь добавить от себя. Он будет строить догадки – ложные, разумеется – насчет того, какой род волшебства использовал я в Йорке. Как будто мало вокруг магии других нелепиц и домыслов! Так стоит ли с ним связываться?

Чилдермасс устремил на хозяина мрачный взгляд и с еще более мрачной улыбкой ответил, что, по его мнению, стоит.

– Скажите, сэр, – сказал он, – вам не случалось слышать о флотском офицере по фамилии Бейнс?

– Кажется, я знаю, о ком вы, – ответил мистер Норрелл.

– А! – сказал Чилдермасс. – И откуда же вы про него знаете?

Короткое молчание.

– Ну, – нехотя проговорил мистер Норрелл, – наверное, я видел фамилию капитана Бейнса в газете.

– Лейтенант Гектор Бейнс служил на фрегате «Король Севера», – сказал Чилдермасс. – В двадцать один год он потерял ногу и два или три пальца на руке во время боя в Вест-Индии. В том же бою капитан корабля и многие моряки погибли. Рассказ, согласно которому лейтенант Бейнс продолжал командовать судном и отдавать приказы в то время, когда корабельный врач пилил ему ногу, трудно расценить иначе, чем преувеличение, однако он и впрямь бесстрашно вывел сильно потрепанный корабль из Вест-Индии, атаковал и захватил испанское судно с сокровищами, заработал себе состояние и вернулся домой героем. Он разорвал помолвку с невестой и женился на другой. Вот, сэр, история капитана, как ее напечатали в «Морнинг пост». А теперь я расскажу, что было дальше. Бейнс – северянин, подобно вам, сэр, из никому не ведомой семьи, без могущественных друзей. Вместе с молодой женой он приехал в Лондон и остановился у знакомых на Сикоул-лейн, и к ним тут же потянулись с визитами люди всех рангов и положений. Лейтенант с супругой обедали у виконтесс, члены парламента пили за их здоровье, и Бейнс заручился протекцией на самом высоком уровне. Такой успех, сэр, я приписываю тому всеобщему уважению, которое он снискал благодаря газетной заметке. Однако возможно, у вас есть друзья в Лондоне, которые сослужат вам ту же службу, не утруждая газетчиков?

– Вы отлично знаете, что нет, – с досадой отвечал мистер Норрелл.

Тем временем мистер Сегундус трудился над письмом и огорчался, что не может теплее отозваться о мистере Норрелле. Ему казалось, что читатели будут ждать каких-то слов в отношении личных достоинств мистера Норрелла и удивятся, если их не окажется.

Наконец в «Таймс» появилось письмо, озаглавленное: «НЕВЕРОЯТНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В ЙОРКЕ. ОБРАЩЕНИЕ К ДРУЗЬЯМ АНГЛИЙСКОЙ МАГИИ». Мистер Сегундус закончил описание волшебства словами о том, что друзья английской магии должны возблагодарить склонность мистера Норрелла к уединению, позволившую ему достичь столь замечательных результатов; однако он, мистер Сегундус, призывает всех друзей английской магии вместе с ним обратиться к мистеру Норреллу с призывом нарушить добровольное затворничество и занять место на более широкой сцене государственных дел, дабы таким образом начать новую главу в истории английского чародейства.

«ОБРАЩЕНИЕ К ДРУЗЬЯМ АНГЛИЙСКОЙ МАГИИ» произвело сенсацию, особенно в Лондоне. Читатели «Таймс» были ошеломлены достижениями мистера Норрелла. Все желали видеть мистера Норрелла; юные дамы жалели бедных йоркских джентльменов, напуганных волшебством, и сами желали пережить такой же испуг. Судя по всему, такая возможность должна была им скоро представиться; мистер Норрелл решил со всей поспешностью перебираться в Лондон.

– Найдите мне дом, Чилдермасс, – сказал он. – Найдите мне дом, который будет говорить посетителям, что магия – респектабельное занятие; не менее респектабельное, чем юриспруденция, и куда более, нежели медицина.

Чилдермасс сухо спросил, не следует ли отыскать нечто архитектурно значительное, дабы внушить мысль, что магия не менее респектабельна, чем Церковь?

Мистер Норрелл (который слышал, что есть такая вещь, как юмор, иначе о нем не писали бы в книгах, но лично юмору не представленный и руку ему не пожимавший) задумался и ответил наконец, что нет, так далеко его притязания не заходят.