Томас Кистнер - Мафия ФИФА. Футбол вне закона

Между тем во главе «Пумы» встает кузен Хорста Дасслера, Армин. В борьбе за эфирное время заклятые враги проделывают такие финты, какие игрокам на поле даже не снились. Если в Риме-1960 атлеты вместе с экипировкой получают всевозможные путевки и билеты для родственников, то в Токио-1964, как заключила французская Libération, «в кафетерии Олимпийской деревни стопками лежат конверты с деньгами».

В финале ЧМ-1966 на Уэмбли впервые намечается триумф Хорста Дасслера: оба финалиста, Англия и Германия, выступают в экипировке с тремя полосами. Но «Пума» пускает в ход любые средства, и внезапно английский вратарь Гордон Бэнкс и защитник Рэй Уилсон выбегают на поле в бутсах от «Пумы. Разминались Бэнкс и Уилсон в бутсах «Адидас», но в туалете сменили их – они уже дожидалась их в сливном бачке. Этот внезапный поход в уборную принес каждому по 10000 марок.

Летние Олимпийские игры 1968 года в Мехико становятся революционными, так как транслируются по всему миру. Растущая армия спортсменов-любителей равняется теперь на новых героев экрана, что весьма предсказуемо. Многочасовые трансляции великих событий представляют собой самую эффективную и дешевую рекламу.

За несколько месяцев до этого люди Дасслера в Ландерсхайме обхаживают спортсменов, в том числе американских бегунов, которым предлагают контракты, согласно которым каждый атлет, выступая в их обуви, получит по 500 долларов. Спортсмены подписывают бумаги и отправляются прямиком к конкуренту – сотрудникам «Пумы». Дасслер в негодовании, даже ярости. Затем во время отборочных соревнований на озере Тахо «раздевалки усыпаны коричневыми конвертами» {5}.

Впрочем, тот, кто не следует примеру других, не застрахован от интриг. Так случилось с Ли Эвансом. На Олимпиаде американец побил мировой рекорд на 400-метровой дистанции в кроссовках «Пумы», которые вместо допустимых шести шипов были снабжены множеством резиновых ворсинок. Не какой-нибудь спортсмен или функционер, а лично предприниматель Дасслер выступил в Международной ассоциации легкой атлетики с абсурдным заявлением: ворсинки следует считать шипами. Учитывая, что их было куда больше шести, рекорд был аннулирован.

«Крестный отец» Дасслер способен проделывать и более масштабные финты. Еще за год до Игр он разрешает представителям мексиканской фирмы производить свою обувь, что дает ему право на беспошлинный ввоз продукции, а каждая пара кроссовок «Пумы» облагается налогом в десять долларов. Когда же сотрудники «Пумы» пытаются выдать свой товар за поставки «Адидаса», они оказываются в том же положении, что и в Мельбурне в 1956 году: их груз застревает на таможне. Тогда служащие посреди ночи являются к Армину Дасслеру в отель, обвиняют в подделке документов и советуют немедленно убираться. Несколько сотен пар сотрудники «Пумы» все же вызволяют. Отчасти деньгами, отчасти через своих атлетов, которые приходят на таможню с пустыми коробками и заявляют, что им нужно заменить обувь. Предприятие весьма рискованное, а всем хочется думать, что у олимпийцев незадолго до начала Игр есть дела поважнее.

В статье «Взятка в сотни тысяч» американского издания Sports Illustrated упоминается, как во время Игр-1968 спортсмены выстраивались в очереди перед гостиничными номерами Хорста и Армина Дасслеров. Можно заработать десять тысяч, сменив «Адидас» на «Пуму» и наоборот. Кульминация этих торгов долгое время остается незамеченной, так как происходит все в самую скандальную минуту этой Олимпиады. Американцы Томми Смит и Джон Карлос после забега на двести метров поднимаются на пьедестал в черных носках и взмывают руки в черных перчатках. Этот поступок символизирует политический протест. Черная Америка сжимает кулак, Лос-Анджелес в огне, в США глубокий раскол. Остается отметить лишь кое-какую мелочь: поднимаясь на пьедестал, Томми Смит и Джон Карлос держат за спиной свои шиповки от «Пумы» и ставят их на ступени. К концу Олимпийских игр в Мехико функционер Легкоатлетической ассоциации от Голландии Адриан Паулен заявляет, что пора прекратить эти торги в спорте и «сослать братьев Дасслеров в Сибирь» {6}.

Однако Хорст Дасслер не желает ограничиваться лишь беготней за каждым спринтером. Вместо того чтобы с таким трудом покупать спортсменов, он замахивается на целые федерации, команды и национальные сборные. Из пропахших потом раздевалок Дасслер перебрасывает свои сети в люксовые номера отелей. Он подбирается к спортивным чиновникам. Тот, кто управляет ими, правит в мире спорта. Поэтому тех, кто не вписывается в новую схему, перевоспитывают или заменяют другими.

Возможность для этого предоставляется во время выборов. В ФИФА они и по сей день проходят по принципу «одна страна – один голос». Крайне уязвимая для коррупции система. Ведь это значит, что сомнительная банановая республика, самое мелкое островное государство, где найдется от силы одно футбольное поле, обладает таким же весом в парламенте ФИФА, как и Немецкий футбольный союз, насчитывающий 6,8 миллиона участников. Для функционеров этот идеалистический, придуманный в начале прошлого столетия поход по-прежнему символизирует базовый принцип демократии. При такой выборной системе, чтобы набрать необходимое количество голосов, зачем возиться с горсткой могущественных союзов, если можно в кратчайшие сроки сплотить вокруг себя множество карликовых государств. О том, что в большинстве случаев речь идет о взятках, а не постоянном совершенствовании спорта, свидетельствует едва ли не каждая из многочисленных афер.

Однако в семидесятые манипулировать функционерами и целыми федерациями в одиночку уже не получается. Поэтому Дасслер собирает специальную команду для продвижения своих интересов. Эта секретная служба составлена лоббистами, которые курируют чиновников закрепленных за собой регионов и языковых групп и заводят необходимые связи в различных организациях. Если вначале Дасслер вел заметки о каждом, кто входил в список его контактов, то теперь заводит полноценное досье. Личное и неприкосновенное. Содержащийся там материал можно использовать как в интересах, так и против личности, за которой ведется наблюдение. Для каждого из партнеров перечислены имена родственников или ближайшего окружения. И соответствующие подарки.

Первая крупная афера этих людей подтверждается документами: в 1974 году они помогают Жоао Авеланжу сместить с трона ФИФА Стэнли Роуза. Роуз был в некотором отношении человеком старой английской закалки. В 1948 году он организовал Олимпийские игры в Лондоне и за это был произведен в рыцари. Возглавив в 1961 году Международную федерацию футбола, он трудится не покладая рук, но отвергает все, что противоречит его ценностям. Роуз не торопится признавать футбольный союз коммунистического Китая. Но политике апартеида ЮАР не видит для этого никаких препятствий.